Книга Бремя прошлого - Элизабет Адлер

– Да, – ответил Финн с просиявшим лицом.

32

У Финна никогда не было никакой новой одежды, а о костюме нечего было и говорить. С прожигавшими дыру в его кармане пятьюдесятью долларами аванса, полученного от господина Джеймса, он отправился в местный магазин мужской одежды, где заявил младшему продавцу, что ему необходимо решительно все, от новых кальсон до новых ботинок.

Он выбрал то, что, по его мнению, должен был носить в Нью-Йорке хорошо сложенный молодой человек: пару белых батистовых рубашек с четырьмя целлулоидными воротничками, выдерживающими стирку, как сказал ему продавец, костюм из черной саржи и скромный широкий серый галстук. Купил большие крепкие черные ботинки с зеркальным блеском и – экстравагантность, от которой не смог удержаться, – пару перламутровых запонок и булавку для галстука. Теперь ему нужна была только шляпа, и он купил целых две: котелок с загнутыми полями на зиму и жесткую соломенную на лето.

Он с удовлетворением посмотрел в зеркало на нового Финна О'Киффи. Продавец вручил ему пакет со старой одеждой, и новоявленный Финн О'Киффи уверенно зашагал от магазина в сторону Ганновер-стрит, к лавке Мика Корригена.

Единственной проблемой оставалось то, что Дэн все еще не возвращался из своих странствий. Он обещал вернуться через пару месяцев «с выручкой в кармане», как говорил он, но прошло уже целых полгода, и Финна это беспокоило.

Мик Корриген окинул его с головы до ног изумленным взглядом.

– Ты ли это. Финн О'Киффи? – спрашивал он, всматриваясь в юношу. – Да, теперь я вижу, это ты и есть. Разряженный, как какой-нибудь политик. Уж не разжился ли деньгами твой брат, как обещал полгода назад?

Финн покачал головой и объяснил, как ему повезло.

– Я напишу вам и сообщу адрес, чтобы Дэн знал, где меня искать, когда вернётся.

– Когда вернется Дэн!

Корриген покачал головой и испустил свой обычный печальный вздох.

– Он выбрал неудачное время для того, что бы, бросив работу, стать коммивояжером, – заметил бакалейщик, не переставая качать головой. – Боюсь, что ты еще долго о нем не услышишь.

Еще больше расстроившийся Финн отправился навестить мать Рори. Он дал ей немного денег и сказал, что будет заботиться о ней, а она пожелала ему удачи, когда он направился на станцию к нью-йоркскому поезду. Погода стояла не но сезону теплая, на голубом небе не было видно ни облачка, и нестерпимо сверкало солнце. Финн вышел из Большого центрального вокзала на Западную Сороковую улицу, сжимая в руках пакет со старым нижним бельем и носками, запасными воротничками и чистой рубашкой. Он задыхался в плотном костюме, но, тем не менее, весело зашагал по улице в поисках комнаты. Сама мысль о собственной комнате его опьяняла, и он с улыбкой оглядывал один за другим дома с наклейками на окнах, означавшими, что в них сдавалось жилье. Финну приглянулся один скромный дом и он позвонил в колокольчик. Открывшая дверь женщина пристально посмотрела на него, когда он, уверенный в успехе, проговорил:

– Добрый день, мэм. Я хотел бы снять у вас комнату.

Она отступила на шаг и протянула указательный палец к наклейке, белевшей на стене.

– Ты что, неграмотный, парень? – злобно выкрикнула она и захлопнула дверь перед его носом.

Финн посмотрел на бумажку. На ней было выведено: «Сдается», а ниже – Не актерам. Без собак. Не ирландцам.

Финн снова зашагал по улицам, из одной в другую, но везде выдвигалось одно и то же условие. Никто не хотел пускать к себе ирландцев, зарекомендовавших себя пьяницами и драчунами, и их считали даже хуже собак. Он нашел утешение в кабачке на нижнем Бродвее, на вывеске которого было выведено успокаивающее имя «Мэрфи».

– Вам следовало прийти прямо сюда, мой мальчик, – сказал ему Мэрфи, когда Финн за стаканом крепкого портера поведал ему о своих трудностях. – Они примут любого – ирландца, итальянца, еврея, немца и даже любого старика американца, лишь бы им заплатили арендную плату вперед. Попытайте счастья у Эйлин Мэлони, на Западной Четырнадцатой улице, близ Брайант-Парка.

Эйлин Мэлони смотрела на стоявшего на ступеньках ее крыльца красивого молодого ирландца, истекавшего потом в своем старомодном тяжелом черном костюме и котелке. Она медленно оглядела его с головы до ног, а потом рассмеялась.

Финн неловко переминался с ноги на ногу.

– Может быть, вы скажете мне, что вас так развеселило? – спросил он ее. Лицо Финна раскраснелось от зноя и смущения. Он изнывал от жары, но не снимал пиджака, не желая скомпрометировать свой новый для него внушительный образ истинного джентльмена.

– О, стоит лишь посмотреть на этот костюм! – воскликнула Эйлин. – Не хотите же вы сказать мне вашим видом, что вы актер? Вы, конечно, оделись для роли ирландца?

Финн бросил на женщину яростный взгляд. Повернувшись на каблуках, он зашагал вниз по ступенькам.

– Вы не добьетесь ничего в этом городе, если не научитесь понимать шутки, – сказала ему вслед Эйлин. – Кроме того, я единственная на этой улице ирландская домовладелица, сдающая квартиры.

Финн нехотя снова поднялся на крыльцо и последовал за хозяйкой дома по покрытым коричневой клеенкой ступенькам лестницы на третий этаж.

– Я содержу дом в чистоте, – заметила Эйлин, – и ожидаю того же от своих съемщиков.

Он оглядел комнату. В ней было одно окно с видом на верхушки деревьев парка.

– Кровать с матрасом из конского волоса, – с гордостью отметила Эйлин. – Здесь вы уже не увидите соломы, молодой человек. У Эйлин Мэлони все самое лучшее.

Финн осторожно потрогал пальцами постель, приоткрыл выдвижные ящики комода и задержал взгляд на своем удивленном лице, отразившемся в дешевом зеркале. Он отметил медные крючки на стене и деревянное кресло с прямой спинкой, сиденье которого было обито плюшем с бахромой по краям. Оно было твердым, как камень, но это было настоящее кресло, и он мог пользоваться им, когда вздумается.

– Вот газовая лампа, – продолжала Эйлин. – А здесь ватерклозет. Ванная внизу, одна на всех семерых съемщиков.

Она задумчиво разглядывала Финна, который не проронил ни единого слова с того момента, как вошел в комнату, но по его лицу было видно, что она показалась ему раем.

– Я снимаю ее, – пылко проговорил Финн, и Эйлин вздохнула. Она поняла, что он был неопытным новичком.

Жалея его, она саркастически заметила:

– Вы торопитесь, как настоящий ирландец. Хоть бы спросили сначала, сколько это стоит.

Финн вытащил из кармана двадцать долларов.

– Сколько же? – спросил он, пересчитывая деньги напряженными пальцами.

– Вам повезло, что я честная женщина, – строго проговорила она. – Любая другая на моем месте запросила бы двойную цену, Я возьму с вас пять долларов в неделю – деньги вперед, каждую пятницу, без задержки.