Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

– И, безусловно, Жихарева права: это писала женщина!Да-да, я вспомнила! Тогда, в кафе… Он что-то не так сказал, а я поправила ипотом извинилась: мол, редакторская привычка. Вот тут-то все и началось… У негоглаза такие стали… Как у убийцы… И после этого он у меня рукопись отобрал. Яуверена, я просто уверена теперь в этом.

– И что теперь будет? – поинтересовалась Соня.

– Не имею представления. Книги-то очень хороши, ихнеобходимо издать, но… Надо поговорить с Олегом, – сказала она и опятьпокраснела.

Подруги рассмеялись.

– Может, прямо сейчас ему позвонишь? – предложилаАлиса.

– Нет, зачем… Я лучше завтра пойду уже на работу. Ичувствую себя прекрасно. И потом, я соскучилась…

Утром Тата, вся дрожа от волнения и нетерпения, собираласьна работу. Необходимо выглядеть по высшему классу, чтобы Олег в ней неразочаровался.

– Мам, как приятно опять на тебя смотреть! Ни следа отгеркулески на воде! Привет Степанычу!

Уже подходя к издательству, Тата подумала: а если он необрадуется? Он ведь меня сегодня не ждет. Очень важно увидеть его глаза впервый момент, это важнее всяких слов… Вдруг я для него просто временнаязаместительница Светки? Ей стало так страшно, что хоть назад поворачивай. Нонадо скорее все выяснить.

Тата вихрем взлетела на третий этаж, быстро сняла плащ,поправила волосы и вышла в коридор. На секунду замерла возле его кабинета. Нотут дверь распахнулась, и она нос к носу столкнулась с Олегом. Его лицо такпросияло, что все сомнения и страхи исчезли в мгновение ока.

– Наталья! Пришла… Я тебя только завтра ждал…

По коридору ходили люди, и он постарался погасить своюрадость.

– Олег, у меня к тебе серьезное дело…

– Заходи!

Он пропустил ее в кабинет, закрыл дверь и обнял Тату:

– Наконец-то, как я соскучился! А ты? Ты соскучилась?

– Очень. Только не надо, Олег, может кто-нибудь войти.

Действительно, кто-то толкнулся в дверь, но главный редакторбыл человек нехлипкий и надежно держал дверь, подперев ее спиной.

– Его нет, – узнала Тата голос Кузоватова.

– Олег! – прошептала она.

Он наконец разжал руки и сел за стол.

– Причешись, – тихонько сказала Тата и только тутзаметила, что на нем неимоверно шикарный твидовый пиджак и модная темнаярубашка без галстука.

– Потрясающе! Ты такой элегантный! Тебя что, Егоровконсультировал?

– Да, – смущенно улыбнулся Олег Степанович. –Он сам предложил. По-моему, удачно, да?

– Не то слово! Олег, у меня к тебе правда важное дело…

– Если бы ты знала, как мне неохота заниматься важнымиделами! И потом, для меня сейчас есть только одно важное дело – это ты!

В комнату заглянула бухгалтерша Марина:

– Олег Степанович, подпишите!

– Давай!

Он подписывал какие-то бумаги, а Тата старалась не смотретьна Марину: она боялась, что на лице написаны все ее чувства. Но Марина необратила на нее ни малейшего внимания, как, впрочем, и на Олега Степановича. Ейбыло не до них.

– Так какое у тебя дело?

– Олег, Гущин – плагиатор! Я это поняла.

– Наталья, – поморщился как от зубной боли ОлегСтепанович. – Дался тебе этот Гущин. Да черт с ним!

– Олег, я не шучу. И если мы его напечатаем, у насмогут быть неприятности.

Он внимательно поглядел на нее:

– У тебя что, какие-то новые сведения появились?

– В общем, да. И, как ни странно, навела меня на этумысль Жихарева. Алиса встретилась с ней в Праге, и они разговорились… –Тате не хотелось говорить Олегу всего. Как ни скверно она относилась к ВалерииСеменовне, но сплетничать о ее личной жизни не считала возможным. – Таквот, Жихарева сказала Алисе, что у нее есть ощущение, будто это не он самнаписал, а, скорее всего, женщина… И когда Алиса передала ее слова, мне вдругвсе стало ясно… И еще этот странный вопрос насчет ксерокопии, который тогда задалаего мамаша. Значит, она в курсе, понимаешь?

– Наталья, это бабьи дела какие-то. Он скотина, этотГущин. Наверное, трахнул дамочку, та рассиропилась, дала рекомендацию, а он ейсделал ручкой, вот она и мстит. Не бери в голову.

– Нет, Олег, я уверена…

– А теперь ты мстишь ему за хамство, которое он себепозволил.

– Олег, все совсем не так! Я вспомнила момент, когда онвдруг резко переменил тон. После того как я заявила, что мысленно все времявсех редактирую. И на следующий день он пришел к тебе и потребовал забрать уменя рукопись! Это неспроста, он испугался, что я могу догадаться… И еще: онврач, и, вполне возможно, автор – его пациентка… Олег, может быть скандал. Надочто-то делать!

– Думаешь? Но что? И потом, не исключено, что этовсе-таки бабьи бредни, Наталья! Вы, видно, здорово на него западаете, а онвыскальзывает…

– Как ты можешь! – воскликнула Тата. – Ты жесам с ним разговаривал…

– Да, и очень ему благодарен, – ласково прошепталон.

– Олег, я серьезно…

– Наталья, что конкретно ты предлагаешь?

– Может быть, экспертизу?

– Ты что, с ума сошла? Какую экспертизу? Из-за чего?Из-за неясных подозрений? И кто оплачивать это будет? Ты? Жихарева? И потом,Наталья, это вопрос его совести, до которой нам нет никакого дела.

– Олег! Так нельзя рассуждать!

– Нет, только так и можно. Пусть беспокоится тот, когоон обокрал, а мы что, мы всего лишь издатели…

– Вот именно, издатели, и если жертва рано или позднообъявится, то какой вид мы-то будем иметь?

– Таточка, да не волнуйся ты так, – с нежностьюглядя на нее, проговорил он.

Таточка? Он впервые назвал ее так, всегда, с первого днязнакомства, он звал ее только Натальей, а теперь вот сказал Таточка… И какласково у него это прозвучало. Но все равно, он неправ!

– Послушай, а если эта предполагаемая дама, авторша,сама ему эти романы подарила?

– Но зачем?

– Мало ли… Может, она калека… или уродина какая-нибудьнесусветная и не хочет публичности…

– Олег, какая публичность? Если не хочешь публичности,ее и не будет, сам, что ли, не знаешь, как эти вещи делаются? Нет, я простоубеждена, он вор…

– Не пойман – не вор.

– Так ведь пойман же!

– На уровне сплетен, дамских пересудов, а это тольколишняя реклама ему. Кстати, я ведь намеревался забрать рукопись у Вики, да изголовы вылетело. Впрочем, не стану я этого делать, черт с ним.