Книга Педофил: Исповедь чудовища - Пётр Крыжановский

информацией, что позвонит мне через пару дней или даже, быть может, заедет. Я вас предупреждала. Не стоит людям, которые понемногу забывают о самом страшном горе в их жизни, дарить надежду. Впоследствии это делает их еще более несчастными.

Слушая босса, Альфред посматривал то на ее напряженные скулы, то куда-то в сторону.

— Нет, — тихо сказал он.

— Что нет?

— Нет, я не послушаю вас и поговорю с Митчелами.

Рита не поверила своим ушам.

— У вас все хорошо с мозгами, агент Хоуп? Я приказываю вам, а значит, вы поступите так, как я вам говорю.

— Нет, — так же тихо и спокойно, как в первый раз, повторил он.

— Ты тупой? — сквозь зубы, закипая, прошипела Рита.

— Послушай меня! — сильно стукнув по столу, выкрикнул, вскочив с места, Альфред. — Ходячая смерть на тонких ножках!

Директор Коулмен влипла в кресло и, испуганно раскрыв глаза, снизу вверх смотрела на взбешенного подчиненного.

— Меня достал твой тон, твое высокомерие, твоя манера говорить с людьми, не только со мной! Меня капитально заебали такие же понты твоих сотрудников. Я к тебе, — Альфред поочередно указал на себя, а потом на Риту, — не просился. Это вы ко мне прилетели и слезно уговаривали взяться за ваше мертвое, разлагающееся, как труп, дело. Так что считай, что я делаю тебе огромное одолжение. Именно поэтому ты больше не будешь мне рассказывать, что и как делать, и дашь мне спокойно распутать его. Ясно?

Рита не понимала, в какой роли она сейчас выступает — жертвы или хищника. Никто и никогда так не разговаривал с ней. Понимая, что из девочки получится большой начальник, желая понравиться ей, все терпели ее командирские замашки.

— Я спросил, ясно? — рычал, будто волк, Альфред. — Если нет, я с удовольствием вернусь обратно в Сиэтл, а ты сама разгребай это дерьмо.

Испуганная и удивленная, Рита еле заметно кивнула головой.

Покинув кабинет босса, Альфред захлопнул двери.

— Ни хера себе! — от шока открыла рот Рита.

Отдышавшись, она схватила трубку телефона. В то мгновение ей больше всего хотелось отомстить, и одного звонка было бы достаточно для этого. Услышав сухой и глубокий голос своей помощницы, жалующейся на нового непрофессионального сотрудника, Бенджамин сразу же уволил бы новичка, лишил бы его значка и прочего сияющего Диснейленда. Но… Рите было бесконечно больно, и она не могла понять отчего. В горле стоял ком, а в глазах слезы. Да, она знала, что перешла на личности, но она и раньше не брезговала этим, и все ей сходило с рук. Впервые кто-то дал ей понять, что она сука, и нечто внутри нее, видимо, готово было с этим согласиться.

***

Запершись на ключ, Рита Коулмен весь день и вечер просидела в своем кабинете, ни с кем не разговаривая. Она смотрела на крыши соседних зданий и серые проносящиеся над ними огромные тяжелые тучи. Дождь стучал в окно, успокаивая ее растревоженное сердце, оставляя на месте гневного пламени красивые тлеющие угольки. Рита очень давно не плакала, и, несмотря на скандал, она не заплакала и сегодня. Наверное, она уже и не могла плакать, так как работа и амбиции высосали из нее все. Ей очень хотелось пролить хоть несколько слезинок, которые указали бы на то, что ее сердце совсем не каменное.

Стоя у окна, смотря на вечерний город, покрытый яркими размытыми дождем огнями, она чувствовала себя маленькой девочкой, понимающей, что она неправа и просто обязана попросить прощения, но вместе с этим испытывающей бесконечную обиду и жалость к себе.

Справа на стене, под потолком, висели большие белые часы с черными цифрами. В маленькой тихой комнате хорошо было слышно, как длинная секундная стрелка тикает, заставляя обратить на себя внимание. Рита повернула голову. На часах было почти полдевятого вечера, ей хотелось домой, пускай даже не в Вашингтон. В квартире в Индианаполисе у нее все было почти так же, как там. Среди любимых вещей она наверняка будет чувствовать себя лучше.

Сегодня Рита задержалась допоздна, потому что не хотела случайно пересечься на лестнице или в оперативном офисе с этим исчадием ада, агентом Хоупом. Подождав, как ей казалось, достаточно, выключив в кабинете свет и надев темно-бордовый плащ, завязав его на талии поясом с крупной сверкающей пряжкой, она закрыла за собой двери. Выйдя из здания, она поняла, что забыла на рабочем месте зонтик, а небольшой дождь все еще шел. Возвращаться обратно было лень, поэтому, позволяя себе намокнуть, она, стуча каблуками по асфальту, торопилась к черному входу, на задний двор, где ее ждала машина.

— Вот черт! — недовольно прошептала Рита, вступив в неглубокую лужу.

На окраине города улицы были освещены не очень хорошо, из-за этого по пути к автомобилю она вступила в лужу еще три раза. Повернув за угол, она остановилась метрах в пятнадцати от авто и открыла небольшой коричневый кейс, чтобы достать ключи. Найдя их, она сделала полшага к автомобилю и тут же остановилась.

Под высоким желтым фонарем, в кругу света, около внедорожника стоял Альфред. Закутавшись в пиджак, с намокшей головой, он ждал хозяйку автомобиля. Услышав звон ключей, он повернул голову, и их взгляды встретились.

— Вы же не собираетесь меня убить? — насторожившись, спросила Рита.

Казалось, она говорит это на полном серьезе.

Альфред развел руками и виновато посмотрел на своего босса.

— Нет, конечно. Я здесь, чтобы извиниться.

Рита вздохнула, и, гордо выпрямив спину, подошла к машине.

— Вперед, Хоуп.

— Не знаю, что на меня нашло. Видимо, это накопившееся напряжение, связанное с переездом и тем, что дело не двигается с места. Простите. Мне правда очень неловко.

Рита стояла в метре от агента Хоупа. С ужасом она вдруг обнаружила, что совсем не злится и что ей даже хочется попросить прощения в ответ, при этом надо обязательно улыбнуться. Господи, этот мерзкий понедельник! Абсолютный крах всего, что было нерушимым много лет.

«Ну что же, не буду ничего менять», — подумала она.

— Вы меня тоже извините, — аккуратно улыбнулась Рита. — Иерархия в агентстве — сложная штука. Когда тебе никто не говорит «стоп», ты привыкаешь общаться с людьми не всегда корректно, тем более что порой это единственный язык, который они понимают. Так что и вы не держите на меня зла.

— Нет, что