Книга Меняемся на работе. Мышление и развитие лидера в сложном мире - Дженнифер Гарви Бергер

Например, Минь, кажется, меняет свое мнение в зависимости от того, в какой группе он находится. Среди заинтересованных лиц компании мужчина говорит одно. А в другой группе у него совсем иной набор убеждений. Было бы естественно подумать, что Минь — лжец или манипулятор. Или можно принять во внимание вероятность того, что его форма сознания вносит поправки в его действия. Вы стали бы добрее к этому сотруднику, если бы поверили, что в своем поведении он исходит из особой системы смыслопроизводства, а не просто задабривает других? Как помочь Миню вырасти? Когда вы держите в уме развитие разума, то открываете целый ряд новых вопросов и возможностей.

По опыту, мы расстраиваемся, когда другие делают то, что для нас бессмысленно, что нам не нравится или кажется бесполезным. Тем не менее тысячи людей, с которыми я работала, даже те, кто раздражал всех вокруг, считали, что действуют правильно или, по крайней мере, предпринимают все возможное. Будем придерживаться мнения, что окружающие делают все, что в их силах. Тогда их разочаровывающее и раздражающее (неправильное) поведение приобретет свою логику и смысл. Можно спросить себя: каким был бы мой взгляд на мир, если бы эти действия имели для меня смысл и казались бы лучшим выходом? И иногда, когда мы увидим целую картину, замечаем, что сами были неправы. Люди с элементами самотрансформирующейся формы сознания могут удерживать эту идею дольше, чем остальные. Но все мы можем приблизиться к этому. Нужно помнить о смыслопроизводстве, даже если это подразумевает, что остался неисследованным целый новый мир в сознаниях других. Это позволит по-новому устанавливать связи и сопереживать окружающим.

Когда мы думаем о себе, возникает второй набор вопросов. Иногда что-то расстраивает вас или сбивает с толку либо вы грустите, или злитесь, или в отчаянии. Тогда можно спросить себя: каких убеждений я должен придерживаться, чтобы не расстраиваться, не испытывать неприятных ощущений, не разочаровываться или не приходить в ярость? Иногда выясняется, что мы должны придерживаться определенной точки зрения о других. Либо оказывается, что нужно изменить ряд идей о себе. Представьте: во время встречи вечером в пятницу вы разволновались и не смогли подобрать слов во время большого доклада перед вашим начальником и его боссом. Все выходные после этого вы думаете, что могли и должны были сделать все иначе. Сначала о том, что нужно было лучше подготовиться. Затем о том, что не следовало уходить в защитную позицию, когда они задавали вопросы. И наконец, о том, что вообще никогда не хотели быть представителем этой глупой профессии. К утру понедельника вы уже помышляете о том, чтобы вовсе не вставать с кровати и никуда не ходить.

Тем не менее вы теперь знаете: некоторые могут пережить промах и расстроиться на время, но затем двигаться дальше без реальных страданий. Какие их идеи насчет окружающего мира отличаются от ваших? Они могут иметь самоавторствующий разум. Лишь часть ценности, привносимой ими в мир, приходится на работу. И эти люди не меняют своего способа действовать и производить смыслы. У других может быть скорее самотрансформирующийся разум. И они будут знать, что часто неудачи, как ни странно, приводят к самым прекрасным и неожиданным результатам. Хотелось бы вам так считать? Как сделать такой подход своим? Понять, что вы можете по-другому взаимодействовать с раздражением и разочарованием, — значит положить начало развитию этого отношения. (Один из способов применения данного подхода см. в упражнении 8.2.)

Упражнение 8.2. Понимание людей как субъектов смыслопроизводства: отделение данных от значения[67]

Во всем воспринимаемом есть внешнее событие (факт происшедшего, то, что может быть объективно оценено или описано) и смысл, который мы вкладываем в эти ситуации[68]. Из-за сложного устройства нашего мозга информация — совокупность фактов и их значений — приходит к нам размытой. Мы путаемся в своих ощущениях и не можем их разделить. Если задействован кто-то еще, то он испытывает те же трудности по отношению к вам. Если мы участвуем в собрании или состоим в группе, все встречают то же самое препятствие на пути принятия решений.

Один из ключевых приемов — попытаться самостоятельно понять разницу между фактами происшедшего, которые могут быть объективно подтверждены и с которыми согласятся другие, и смыслом, вкладываемым вами в эти обстоятельства. Во втором случае речь идет о суждениях, мыслях, убеждениях и предрассудках. Обычно требуется некоторая тренировка.

Например.

Серхио ополчился на меня на совещании! Он спорил со всем, что бы я ни говорила, и ловил каждое слово Шейлы. У него какая-то личная неприязнь…

Часто наши реакции приходят в виде сочетания того, что мы видели, и того, как это поняли. Разделение одного и другого предоставляет нам ряд вопросов о событии. Нужно не забывать, что вы и Серхио придаете осмысленность миру определенным образом. И тогда все можно проверить и исследовать.

Во-первых, можно расспросить себя на тему того, как вы сами придаете значение происшедшему.

Что создало впечатление, что Серхио настроен против меня? С чем он спорил? Казалось, что со всем. Но какие утверждения подверглись критике на самом деле? Сколько их было? Я подозреваю: это сигнал плохого отношения Серхио ко мне. Что еще это может значить?

Затем вы могли бы переформулировать всю идею происшедшего. Отделить производимый вами смысл от воспринятого как данные. Изложить событие в двух отдельных частях, а не целиком.

Сегодня на встрече по крайней мере три раза Серхио перебил меня словами, которые я считаю критическими. Он сказал о моих идеях: «Это никогда не сработает», «Мы уже пробовали», «Ваши сведения неверные». Это меня расстроило и заставило беспокоиться о состоянии наших отношений и, если начистоту, о качестве моих идей.

Как только ситуация станет ясной, вы решите, что в ней может вызывать любопытство.

• В чем заключается оценка Серхио качества моих идей? (Повторяю ли я старые идеи, которые не сработали? Использовала ли неверную информацию? Упустила ли что-то?)

• Каким образом это может быть связано с реакцией Серхио в целом, без претензий ко мне лично? (Может, у него был особенно плохой день? Или эти идеи противоречат каким-то его собственным проектам?)

• Каким образом спор отразится на наших отношениях? (Действительно ли Серхио больше критикует меня, чем других? Как я отношусь к его идеям? Как мы общаемся вне совещания?)