Книга Изумрудный лебедь - Джейн Фэйзер

Люк только таращил глаза.

— Она пойдет с нами к остальным? — наконец выговорил он.

— Да, конечно. Пойдемте, Мод, не смущайтесь.

— Мы квартируем в доме с серыми ставнями, — сказал Люк, принимая Мод за еще одно из чудачеств Миранды, столь часто озадачивавших его. — Мы живем над лавкой сапожника. Там очень тесно, но зато дешево, и мы можем работать на улицах… Только здесь слишком много таких, как мы, так что платят мало, — добавил он со вздохом. — С тех пор как вы с Чипом исчезли, наши доходы резко сократились. И то, что нам пришлось провести ночь в тюрьме, тоже не пошло нам на пользу. Пришлось платить рыбаку за то, чтобы он приглядывал за нашими пожитками, и он содрал с нас за это целую гинею.

— Вы были в тюрьме?

— Нас упекли за бродяжничество из-за той истории с Чипом в Дувре.

— Какой ужас! А я думала, что вы уплыли во Францию, не дожидаясь меня.

— Не важно, все в порядке, раз ты вернулась, — бодро сказал Люк, показывая им дорогу.

Теперь они поднимались по узкой скрипучей лестнице.

Единственная комнатушка над лавкой сапожника была полна народа, и там стоял шум и гам, потому что вся труппа была в сборе. Для человека, не привыкшего к таким условиям, было трудно даже понять, как двенадцать человек могли втиснуться в эту маленькую комнату. Но для Миранды подобное жилище было привычным. Она остановилась на пороге. За ее спиной стоял Люк, улыбаясь во весь рот, как охотничий пес, вернувшийся с добычей к обеду.

Когда дверь отворилась, к ней обратились все взгляды. Артисты с недоумением молча смотрели, пока Чип не выпрыгнул на середину комнаты, весело и возбужденно что-то вереща. Только тогда раздался дружный вздох, и Миранда оказалась в объятиях мамы Гертруды, попеременно бранившей и целовавшей ее. Бертран громко жаловался и сетовал, припоминая все неприятности, доставленные артистам Мирандой, но и он сиял и похлопывал ее по плечу.

И Миранде теперь казалось, что она никогда и не расставалась с ними. Она находилась в своей семье, обрадованной ее возвращением, в шуме и гаме родных голосов, среди улыбавшихся ей родных лиц. Потом с чувством вины она вспомнила о Мод.

— Мод! — Она вырвалась из объятий друзей и обернулась к двери. Мод стояла там, всеми забытая и брошенная, но и она не могла противостоять улыбке Миранды и ее нежному голосу. — Ох, я совсем о вас забыла! Идемте, познакомьтесь с моей семьей.

— Пресвятая Матерь Божия! — воскликнула мама Гертруда, увидев спутницу Миранды. — Быть такого не может!

Мод не знала, что делать и как себя вести, что говорить. Она чувствовала себя ребенком, заблудившимся в незнакомом месте. Этот мир был совершенно чужд ей. Все эти люди были такими шумными, грубыми. Они что-то кричали, толкались, бранились. Мод никогда не видела ничего подобного.

— Кто вы, дитя мое? — спросила мама Гертруда, перекрывая своим зычным голосом оглушительный шум, вызванный появлением Мод. Она отступила, оглядывая ее. — С нами сила Господня! — пробормотала она, потом снова повернулась к Миранде. — Вы только поглядите на это платье!

Внезапно она разразилась хохотом, отчего ее мощный бюст под свободным темным платьем заходил ходуном.

— Ах, она уже причинила нам кучу неприятностей. — объявил Бертран. — И я хотел бы знать, что еще будет.

— Ну, я попытаюсь вам рассказать как сумею, — откликнулась Миранда.

Она присела на колченогий стул и принялась рассказывать о своих приключениях, а слушатели восторженно внимали ей.

— И как только мы покончим с делом, которое поручил мне лорд Харкорт, он заплатит мне пятьдесят золотых! — закончила она.

— Вот это везение, клянусь гробом Господним! — воскликнул Джебидайя, на этот раз без тени обычного для него пессимизма.

— Да, — радостно согласилась Миранда.

— А чего еще хочет от тебя этот лорд Харкорт? — подал голос Бертран.

— Ничего, — твердо ответила Миранда.

То, что произошло между ней и Гаретом, не имело никакого отношения к задаче, которую она должна была выполнить.

— Не будь дурой, девочка! — загремел Бертран, внезапно подаваясь вперед и отвешивая ей оплеуху, не слишком сильную, но достаточно чувствительную. — Не болтай ерунды! Ты не знаешь нравов всех этих знатных вельмож. Он натешится тобой, а потом выбросит на улицу, когда ты ему наскучишь.

Испуганная Мод вскрикнула, но Миранда только потерла затылок. Она привыкла к затрещинам Бертрана — по поводу и без.

— Ты ошибаешься, — решительно возразила она.

— Он вас ударил, — сказала Мод шепотом. — Он вас ударил, Миранда!

— Чепуха, — ответила Миранда бодро. — Это не больнее комариного укуса. У Бертрана такая манера.

— Я хочу домой, — сказала Мод, пятясь к двери и глядя на обитателей комнаты так, будто они были львами в клетке.

— Когда ты вернешься к нам? — спросил Люк смущенно.

— Не знаю, — спокойно ответила Миранда.

— Так ты не знаешь, сколько времени все это займет? — спросил Рауль, выступая вперед. До этого он стоял прислонившись к стене и молчал. В комнате сразу стало еще теснее.

Мод шарахнулась от гиганта. Никогда прежде не видела она подобного силача и великана.

— Нет, — ответила Миранда. — Но если вы останетесь в Лондоне, я буду часто навешать вас.

— Без тебя нам приходится туго. Сборы падают, — заметил Бертран. — Сколько бы мы ни слонялись по городу, нам не удается прилично заработать. Слишком много здесь таких, как мы.

— Да, — согласилась мама Гертруда. — Но у девочки появилась другая работа. И неплохая, если она говорит правду, а наша Миранда никогда не лжет. — Она погладила Миранду по голове. — Заканчивай свою работу, детка. Получи пятьдесят золотых и возвращайся к нам.

Мод кашлянула, и Миранда неожиданно сказала:

— Мод, не хотите ли взглянуть, как мы зарабатываем себе на жизнь? По правде говоря, вы могли бы помочь.

— Помочь?

— Да, вы могли бы играть на тамбурине. Вы будете такой приманкой. Подумать только! Настоящая леди — и играет для нас! Идемте, теперь самое время вам посмотреть на мир не из окошка спальни.

Мод оглядела присутствующих. И вдруг они перестали казаться ей чужими и враждебными. Это были разные, непохожие друг на друга лица, и в каждом она теперь увидела что-то особенное. Они добродушно и приветливо улыбались ей, все, кроме старика по имени Джебидайя, такого сурового и печального, будто в любую минуту он ждал какого-нибудь несчастья.

— О да, поиграйте на тамбурине! — запищал Робби. — А я буду стучать кастаньетами. Я это умею, но их одних недостаточно, чтобы получилась хорошая музыка. Поэтому надо, чтобы еще кто-то играл, но обычно все заняты.

Мод смотрела на маленькое личико, преображенное волнением и ожиданием, и вдруг в груди у нее что-то растаяло, ее затопила волна нежности, и кровь быстрее заструилась по жилам. Она могла помочь этому ребенку, доставить ему радость, сделать что-то полезное. Миранда наблюдала за ней со странной, едва заметной улыбкой, будто умела читать ее мысли. И поэтому когда Мод сказала: «Очень хорошо, если вы этого хотите», — Миранда только кивнула.