Книга Моя долгожданная любовь - Джил Грегори

— Пожалуйста. Не отпустите ли вы меня? — прошептала она. — Я хочу лишь одного — вернуться домой. — Она вглядывалась в его глаза. — Я не верю, что вы так ужасны, как предупреждал меня муж. Вы… были любезны со мной, вы отнеслись ко мне добрее, чем я предполагала. Мне кажется, в вас есть доброе начало. Если это так, я умоляю вас отказаться от вашего плана мести и отвезти меня домой.

Он сдвинул на затылок сомбреро и с минуту смотрел на нее, прежде чем ответить.

— Думаю, я не смогу этого сделать, моя куколка.

Это было сказано таким тоном, что ей стало ясно: эта тема закрыта для дальнейшего обсуждения.

— У меня в этом деле есть персональная заинтересованность. Ты для меня слишком много значишь и ты даже не можешь представить себе, как много. Отныне мы будем с тобой неразлучны, пока все не будет решено. Так что тебе лучше смириться с этим, нравится тебе это или нет.

Его ответ убил всякую надежду, которая теплилась в ее душе, и она тщетно вглядывалась в эти живые голубые глаза, такие непреклонные и холодные. Да, видимо, она ошиблась. В этом человеке не было ни толики доброты или справедливости. Фрэнк был прав. Отчаяние переполняло ее, и девушка сжала руки в кулаки.

— Меня это не устраивает! — крикнула она дрожащим голосом, ибо уже не могла контролировать себя. — И мне вовсе не нравится то, что вы называете меня своей куколкой! — Как ни абсурдно, ее особое негодование почему-то вызвало именно это. — Если вы упорствуете в том, чтобы сделать меня своей пленницей, то хотя бы называйте меня моим настоящим именем — Катарина! Катарина Честер!

Логан окинул ее острым взглядом. Затем занялся распаковыванием вьючного тюка с постельными принадлежностями.

— Время укладываться спать, моя куколка, — протянул он.

— О-о-о, это невыносимо, — в отчаянии взвизгнула девушка.

Но вместо ответа Джим лишь бросил к ее ногам второе одеяло:

— Вот, возьми. Это для тебя, если, конечно, ты не собираешься разделить со мной мою постель.

— Конечно, нет!

После его реплики она несколько раз опасливо поглядела на него, но он и не собирался приблизиться к ней, занимаясь устройством собственного ночлега.

Брайони закусила губу, отчетливо вспомнив его головокружительный поцелуй в то утро на холме. Она перетащила свое одеяло подальше от него, к краю поляны, и нервно уселась на нем. Воспоминание о его объятии и об ее собственной позорной реакции разволновало ее так, что даже Логан заметил, что она нервничает. Стрелок, усмехнувшись, успокоил ее:

— Не волнуйся, я не собираюсь насиловать тебя. Успокойся. Мне нравится, когда женщины сами меня хотят, querida. И, кроме того, я ведь дал обещание не причинять тебе вреда, помнишь? Или ты мне не веришь?

— Мне хочется поверить вам, — устало ответила девушка.

— Тогда ложись спать и забудь весь тот вздор, которым тебя потчевал Фрэнк Честер насчет меня. — Джим посмотрел ей прямо в глаза и спокойно заверил ее: — Кем бы я ни был и чем бы ни занимался, я не нападаю на женщин. Так что отдохни. Тебе крайне нужен отдых.

Учитывая то, что он смотрел на нее так серьезно, без прежней ухмылки, ей было трудно поставить под сомнение его слова. Ей даже показалось, что она читает в его глазах сочувствие к ней, но Брайони тут же выбросила эту абсурдную мысль из головы. Однако у девушки забилось сердце, когда он посмотрел на нее и на его мужественном, красивом лице заиграла улыбка.

— Спокойной ночи, моя куколка, — нежно произнес Джим, и она почувствовала, как что-то сдавило ее горло и щеки ее вспыхнули горячим румянцем. Он говорил таким тоном, будто ласкал ее, и Брайони ощутила странный трепет.

— Спокойной ночи, — ответила она, пожалуй, чересчур поспешно. Затем перевела взгляд на свое ложе и начала расправлять одеяло. Краем глаза она следила за ним, когда он устраивался на своем одеяле. К облегчению девушки, он больше даже не взглянул в ее сторону.

Может, он говорит правду. Ведь он действительно дал слово не причинять ей вреда. Остается лишь надеяться, что он сдержит его. Однако девушку одолевали сомнения. В конце концов чего стоит клятва наемного стрелка? Только самый бездушный человек может заниматься такими делами, да еще проявлять при этом такое равнодушие и бесчувственность. Разве он не пленил ее безо всякой на то причины? Разве не увез он ее из дома против воли и не принудил столько часов ехать верхом со связанными за спиной руками, не объяснив, куда и зачем? Вспоминая его холодную бесстрастность, она содрогалась на своем ложе. Такой человек, как Джим Логан, способен на все. На все. Как она может доверять такому человеку?

Нет, не может. Однако, лежа под черным небом Мексики, обвеваемая прохладным ночным ветерком, она почувствовала, что засыпает, несмотря на все опасения. Напряженное, усталое тело девушки против воли обмякло.

До чего странно, размышляла она, пытаясь удержать открытыми набрякшие веки. Дома с Фрэнком по ночам она часами не могла заснуть, мечтая о чем-то таком, чему не могла найти определения. А здесь, в этой безлюдной местности, наедине с этим опасным незнакомцем, она чувствовала, что уступает сладостной дремоте, несмотря на все заботы, думы и волнения.

И она погрузилась в удивительно легкий и беззаботный сон. Забылись все ее тревоги и мучительные опасения.

«Ладно, завтра я разберусь. Я найду способ убежать. Завтра попытаюсь улизнуть от него…»

Когда ее сморил глубокий сон, Джим подошел к жене и опустился подле нее на колени. Он вгляделся в ее лицо, во сне такое же невинное и безмятежное, как у малого ребенка. Он с трудом удержался от желания погладить ее щеку, дотронуться до атласных черных волос. Он порывался поцеловать ее, но ценой неимоверного усилия удержался от такого опрометчивого шага. Если бы она проснулась, то пришла бы в ужас. Он был обязан убедить, что не намерен обидеть ее, не собирается навязываться силой. Ей предстояло снова научиться доверять ему, а такое доверие необходимо завоевать вновь. И Джим понимал, что это потребует времени.

Искрящаяся радость прежней Брайони была схоронена где-то в скорлупе этой запуганной, истомленной девушки по имени Катарина Честер. Нелегко будет освободить ее от этой скорлупы. От него требуются время, терпение и самоконтроль, и, черт подери, он сделает все от него зависящее, чтобы выполнить эти требования. Хотя он жаждал заключить ее в свои объятия и поцелуями изгнать из ее души все страхи, поклясться ей в своей любви и умолять о прощении за все причиненное им в прошлом зло, ему придется изображать холодную бесстрастность и держаться от нее на определенной дистанции.

Сколько раз за этот вечер он чуть не забыл о необходимости выдержки из-за страстного желания крепко обнять ее и покрыть градом поцелуев; он еле удерживался от того, чтобы сказать, что на самом деле она его жена, его любовь и что больше он никогда и ни за что на свете не расстанется с ней. Это стало невероятно тяжелым испытанием, которому он подвергся за свои прегрешения, но ради Брайони он выдержит его. И если ему особенно повезет, может быть, наступит день, когда она вспомнит его, а если везение будет уж совсем невероятным, возможно, она даже найдет в себе силы простить его.