Книга Мир - Наталья Мар

– Уязвимое место наводчика. И конечно, путь к нему.

– Пути к нему нет.

– Нет – это значит «полетят только сумасшедшие» или «никто не искал»? Вы даже не представляете, где носило этот китель.

– Смотрите.

Канташ вручную уменьшил картинку, чтобы показать космос вокруг. На границах системы возникло свечение, потом всплыл матово-белый пузырь. Харген не заморачивался. Он заключил наводчик в барьер, вместе с первым магнетаром своей цепи.

– Вы правы, граф.

Первая мысль была предсказуема: Эйден летел сюда зря. Неутешительный вывод мешал сосредоточиться, манил отчаяться. А отчаявшись, нарушить обещание, сцапать жрицу в охапку и вернуться на Брану. Андроид представил: вот он добирается, переключает реле, и планету кидает в родную систему. С гиблым солнцем и без защитной капсулы. Но пока Брана горит, налетает на старые спутники и травится радиацией, Харген успевает:

1. В лучшем случае убить андроида и Самину,

2. В худшем – схватить их живыми и тотчас вернуть Брану в карман. А сразу после – см.п.1.

При самом удачном стечении обстоятельств Харген не успеет ни того, ни другого. Все они умрут одновременно, стоит Бране высочить наперерез своей прежней луне или поясу астероидов.

И между прочим, всего секунда прошла тем временем: от первой мысли до последней.

– Я кое-что вызнал у шчеров, – Эйден с трудом вытаскивал себя из ступора – Когда дед Хмерса только испытывал оружие, первым наводчиком, скорее всего, была система Плутон-Харон. Но сейчас этот бинар считается погибшим, и время катастрофы совпадает с началом испытаний. Затем он проводил эксперимент над Алливеей, и ее тоже разнесло. Мне нужно знать, что общего между этими планетами, и тогда, может быть, станет ясно, уязвим ли нынешний наводчик. Чем сам Харген может ему навредить!

– Какого рода информация Вам нужна?

– О системе Плутон-Харон известно достаточно. Вы можете помочь данными о прошлом Алливеи. И, пожалуй, справочником вашего языка.

Граф кивнул и поднялся.

– Но не забывайте: даже если Вы разрушите этот наводчик, Харген возьмет под контроль любой другой бинар. Вы лишь добьетесь временной передышки.

– Ясно, – он и так знал, ведь Самина говорила ему о том же. – И сколько?

– Лет десять. Может, чуть больше.

Разрушение наводчика было глотком воды в пустыне: и отказаться никак, и после – только дольше агония. Все пути, все аварийные выходы вели обратно на Брану. А там жизни – вдвоем или одному – двадцать минут до прибытия охраны.

* * *

Так астроцит Канташа и простаивал без дела, хотя граф отдал его андроиду, как обещал. На всякий случай. Со свитками и справочниками Эйден вернулся на гломериду, где его ждал Шима. Помимо кают здесь были просторные залы для конференций, и в одном из них тем вечером творился хаос. В воздухе по-броуновски порхали мультики с алливейских голограмм, стол ломился от беспорядочной аппаратуры, а стены заняли проекции из личного архива синтетика. Шима бродил в этом кавардаке, будто по выставке сумасшедшего дома. Эйден, главный экспонат, лежал на полу. Валялся, говоря начистоту: потому как еще утром – для экономии времени – закинулся целой пачкой пищевых капсул, где на упаковке значилось, что делать так категорически запрещено. Теперь он с трудом переваривал таблетки и свои мысли.

– Мра-а-ак, – шепнул андроид и приблизил изображение, выводя на потолок бинарные системы в разрезе. – Общего у трех планет – вообще ничего. Небольшие размеры. Да, у Харона и Алливеи вроде были подземные моря.

– Из воды? – Шима бросил свой биоскоп иглой вниз. Та впилась в пол рядом с единственным глазом андроида, но тот не пошевелился.

– Из обычной воды. Да мало ли таких планет… Ибрионца, знаешь ли, водой не удивить.

– Я тоже запутался. Плутон-Харон был ледяным адом, Алливея – тропическим раем. Разные массы, скорость вращений, совершенно разные звезды в системах. Да и эксперименты были разные! Алливею тащили в карман, а из этого… делали наводчик цепи. Причиной их гибели стали, я уверен, разные ошибки. Мы не найдем взаимосвязи.

Эйден поднялся, отряхивая рубашку. Видок у него был тот еще. Воротник небрежно расстегнут, завернуты рукава, смятый китель и тонкие ремни портупеи он забросил в угол.

– Ты прав, Шима, я теряю время. Харген ускоряет заряд магнетаров, а я не вижу легкого способа разоружить наводчик. Иди отдыхать. Мне нужно поговорить с Саминой.

– О возвращении на Брану?

– В конце концов, она имеет право узнать правду о своей планете.

– Уговариваешь себя, что нарушая обещание дать ей свободу, делаешь для нее лучше?

– Шима, я не собираюсь давить. Я расскажу – а после выбор за Саминой. Только за ней.

– Не будешь давить, ты сказал? – Кафт бросил свиток на пол и раскрошил ногой. – Любое твое слово, весь ты для нее – гранитная плита! Ты королей давишь, как клопов, а она – девчонка! Разве ты не видишь?

Стоя вполоборота, Эйден показался киборгу совсем чужим, опасным пришельцем.

– Не вижу, Шиманай, – синтетик потряс рукой у лица. – Мне застят глаз трупы имперцев. И этот выбор – он дороже всего, что я когда-либо давал одному человеку.

– Если вас поймают, то Самину – если сразу не убьют – заставят пройти тест на ложь и соучастие. Если безопасники заподозрят ее в сговоре с тобой…

– Слишком много «если» для той, которая еще ничего не решила.

– То есть – когда они заподозрят…

– Не заподозрят. Если ты будешь делать так, как я скажу.

Эйден вышел и минуту постоял в спасительной тишине коридора. Тест на ложь и соучастие… Свой-то первый тест он провалил. Но после – ни разу. Да, он забыл о провале с убийством девчонки, когда взмах кинжалом едва не угробил его самого. Ладно, он завалил два теста за всю жизнь. Пока он шел к жилой палубе, думал, как же разросся, закрутился и запутался его план. Слишком шатким и хрупким он стал, имея в центре личные мотивы. Но синтетик давно вывел один закон: не всех можно спасти, а только всех остальных. Исключи из уравнения себя – и найдется шлюпка для кого-то другого. Но надо еще постараться, чтобы вселенная приняла его в уплату, да подороже.

Андроид спустился в жилой отсек звездолета, когда послышался вскрик или стон, и спустя миг в него врезалась Самина. Влетела, как сумасшедший электрон в коллайдере, и отскочила к стене.

– Ты чего? Тебе плохо? На тебя напали? – робот попытался удержать ее под локоть, но девушка отшатнулась, через силу выдыхая:

– Харген!.. Выстрелил… По имперским границам!.. – она была на волоске от истерики или обморока. – Вот только по всем новостям: такой волны еще не было: т-т… т-три планеты, Эйден…

Он промчался к мостику и там запустил коммы. По экранам запрыгали фигуры. Ликующие бранианцы. Поочередно мелькали кадры трех планет на границе Империи Авир – две покрытые взрывами, одна уже рассыпалась, крошилась в космосе. Эйден стоял спиной к Самине, и она не знала, как близко можно было подойти, чтобы он… не взорвался. Она видела отчима в гневе. Помнила, как Сиби забирала их с Орисом и бежала на край света из-за гораздо меньших бед, чем эта. Наверное, разумнее было исчезнуть, но девушку просто внесло на мостик следом. Она шептала ему одними губами. Надеялась в глубине души, что синтетик не услышит: