Книга Кровавый век - Мирослав Попович

Гучков имел связи с армейскими кругами, поддерживал хорошие отношения с великим князем Николаем Николаевичем, что особенно сказалось в годы войны и после Февральской революции. Что касается царя, то Гучков его тайно ненавидел, а царь и особенно царица видели в нем интригана и главного врага.

Лидеру левых либералов Милюкову Гучков когда-то сказал: «Вы сильны наукой и книгами, а я – коренным, стихийным чувством московского купца, которое безошибочно подсказывает мне в каждую данную минуту, что именно я должен делать».[125]

В 1906 г. состоялись очень важные события в мировой гонке вооружений. 10 февраля 1906 г. в Портсмуте был торжественно спущен на воду новый линейный корабль под названием «Бесстрашный» (“Dreadnote”). Началась новая эра в истории военно-морского флота. Первый морской лорд адмирал Джон Фишер вместе с коллективом вдохновленных его идеями моряков и инженеров одним рывком вывел английский флот на самые передовые позиции. Англичане учли грустный опыт российских поражений на море, который заключался в том, что при разнородности кораблей и калибров эскадра как целое будет всегда иметь характеристики самого слабого звена. Менее способные к быстрому маневру обветшалые корабли навязывали российскому флоту свои темпы и свою неповоротливость. Разнородность калибров корабельной артиллерии чрезвычайно затрудняла пристрелку, управление огнем. И англичане начали строительство линейных кораблей класса «дредноут», которые по скорости и маневренности хода, бронезащите, мощности артиллерии, дальности огня и – благодаря одинаковости калибров, высокой его прицельности – превышали все мировые образцы. Из однокалиберных кораблей, которые имели близкие качества, могла складываться вся эскадра. Дредноуты были чрезвычайно дорогими (стоимость каждого из первых дредноутов составляла более полутора млн фунтов стерлингов, не считая дополнительных средств на вооружение, – то есть около 16–17 млн золотых рублей).[126]

Первый лорд Адмиралтейства Великобритании Дж. Фишер

Перед большими государствами замаячила перспектива бесконечного наращивания непомерно дорогих флотов, которые к тому же нужно было менять намного чаще, нежели старые хорошие парусники. Характерно, что появление однокалиберных дредноутов стало следствием энергии сэра Джона Фишера, поддержанного консервативным правительством; параметры будущего корабля заданы Комитетом по разработке новых типов кораблей, созданным в декабре 1904 г., корабль построен молниеносно быстро – за 20 месяцев – и успешно прошел испытание осенью 1906 г. Что не помешало либеральному лидеру Д. Ллойд-Джорджу поддержать очень влиятельных врагов дредноута и назвать корабль «образцом безответственной и распутной растраты».[127] Только один тогдашний деятель либеральной партии, молодой Уинстон Черчилль, очутившись на посту первого лорда Адмиралтейства накануне войны, проявил понимание военной роли дредноутов и решительность в подготовке к морской войне, – в конечном итоге, по-видимому, потому, что в глубине души всегда был консерватором, а его тогдашний выбор в интересах либеральной партии был чисто конъюнктурным.

Именно в 1906 г. начальник немецкого Генерального штаба Мольтке-младший предвидел, что все закончится для Германии войной на истощение и в конце концов поражением.

Понятно, что в России «армейская» группа во главе с великим князем, поддержанная «обществом», вела острую борьбу за финансирование сухопутных сил против «морской группы», поддерживаемой царем.

Уинстон Черчилль с женой Клемантиной на борту первого супердредноута

С большим простодушием современный российский военно-морской патриот пишет об этой борьбе, не подозревая, что в действительности речь шла не о бюрократических недоразумениях, а о высокой политике и стратегии: «Потеря корабельного состава в русско-японской войне могла быть компенсирована строительством новых кораблей и главным образом дредноутов. Но до 1909 г. Морское ведомство вело бесплодную борьбу с Советом государственной обороны и Государственной Думой при выделении средств на эти цели. Когда же снова возник вопрос о конкуренции с Германией, то оказалось, что России защищать свои интересы на море просто нечем».[128] Как пишет автор, лишь вмешательство Николая II «поставило точку в 4-летней борьбе Морского ведомства за кредиты на новое вооружение». Закладка четырех российских дредноутов типа «Севастополь» состоялась в 1909 г. То есть после того, как было ликвидировано ведомство Николая Николаевича.

Но интересно, что решительная поддержка председателем Совета государственной обороны континентальной антинемецкой стратегии мало что изменила в конкретных планах Генерального штаба.

Из документов военных лиц той поры наиболее интересным является доклад сотрудников Генштаба генерал-майора Алексеева, позже знаменитого командующего российской и белогвардейской армией, и подполковника Добророльского. «Если мы хотим и будем в состоянии путем дальновидной политики ослабить значение враждебной для нас системы, – писалось в докладе, – мы все-таки не можем ослабить усилий по развитию государственной обороны на западе, поскольку политика черпает силу в широкой готовности государства поддерживать в крайнюю минуту оружием свои интересы». Основная стратегическая идея сформулирована российскими генштабистами следующим способом: «Таким образом, строго оборонная для первого периода войны идея нашего плана войны и стремление в первую очередь к полностью безопасному сосредоточению главной массы наших войск, которые подвозятся из внутренних областей империи, в центральном положении по отношению к обеим неприятельским армиям, вторгшимся в наши пределы, – австрийской и немецкой – и на расстоянии от границ, достаточно близком для перехода в наступление и быстрое столкновение с врагом по окончании сосредоточения».[129] Что касается планов операций после стратегического сосредоточения, то, как пишет историк, «потом намечался переход совокупными силами в решительное наступление в том направлении, которое должно быть своевременно указано главнокомандующим»[130] (курсив мой. – М. П.).

Генерал-майор М. В. Алексеев