Книга Суд офицерской чести - Александр Кердан

«Почему именно в моём взводе?» – терзался Жуйков, возвращаясь по размытой таёжной дороге из районной больницы. Зилок натужно ревел, а Жуйков думал сейчас не о погибшем Ковале. Не давали покоя мысли: что будет с ним самим? Какое наказание ждёт? Промелькнуло: «А может быть, есть возможность сбросить с себя хотя бы часть вины за происшедшее?»

Он отрешённо смотрел на понурые ели, обступившие дорогу, на грязные брызги, фонтанирующие из-под колес, а «услужливая» память снова и снова высвечивала подробности этого злополучного дня.

Рассвет был тусклым и зябким.

«Затягивать развод на работы не буду», – поёживаясь, решил Жуйков.

Как решил, так и сделал. Кратко поставил задачу: разбить автопарк в указанном месте. Назначил старших. О мерах безопасности не напоминал: и так каждый день говорим.

После развода к нему подошёл партгрупорг взвода старший сержант Мосунов, немолодой мужик, призванный из запаса:

– Александр Васильевич, неладно получится, если будем парк делать строго по схеме, которую из батальона прислали… Обязательно под высоковольтку залезем! Сдвинуть бы границы парка, да некуда: впереди – пашня, сзади – лес. Может, сделаем территорию чуть-чуть покороче, чем предписано?

Жуйков насупился – никак не мог привыкнуть к манере Мосунова ставить под сомнение принятое им, командиром, решение. Однако в словах партгрупорга было как раз то, что беспокоило и самого Жуйкова. В нём боролись два чувства: желание не нарушить инструкцию, запрещающую разбивать автопарки вблизи высоковольтных линий, и стремление выполнить требование плана-схемы, присланной руководством. Чашу весов перевесило воспоминание о недавнем визите проверяющего, который долго распекал его за незначительное отступление от такой же инструкции.

– Будем делать парк по схеме, – сказал Жуйков и с обидой добавил: – Ты бы, Мосунов как парторг не оговаривал мои распоряжения, а людей мобилизовывал на ударную работу!

Старший сержант пожал плечами, мол, вам виднее, козырнул и отошёл, явно неудовлетворенный разговором.

Через некоторое время направился в парк и сам Жуйков.

Он шёл по обочине скользкой просёлочной дороги, стараясь не заляпать грязью надраенные до блеска хромовые сапоги.

Сумел пройти аккуратно, и от этого неприятный осадок, оставшийся в душе после разговора с Мосуновым, улетучился.

В парке вовсю кипела работа. Одни солдаты устанавливали проволочное ограждение, другие ставили палатку для КТП, ремонтники во главе с Мосуновым возились с эстакадой.

Жуйков остался доволен и территорией, и работой подчинённых.

– Товарищ старший лейтенант, а что с флагштоком делать? – К Жуйкову подбежал ефрейтор Коваль.

– Ну, есть ведь план-схема у начальника КТП. Не первый же раз парк разбиваем. Смотри в схему, Василий, и не задавай глупых вопросов. Всё делаем по схеме! Тютелька в тютельку! Понял?

– Так точно, понял, товарищ старший лейтенант! – приложил руку к пилотке ефрейтор.

А Жуйков, ещё раз оглядевшись, решил, что его миссия здесь выполнена. Можно сходить на ПХД – взводный повар обещал чайку заварить покрепче.

Снова в парке он оказался уже после того, как случилась беда.

Василий Коваль, раскинувшись, лежал на пожухлой траве…

– Фельдшера, фельдшера, быстрее! – крикнул Жуйков столпившимся вокруг солдатам. – Мосунов, звони в район, вызывай «скорую»!

А сам, опустившись на колени возле Коваля, стал делать ему искусственное дыхание.

Прибежал испуганный фельдшер и долго возился со шприцем.

Пульс у пострадавшего прощупывался слабо. Он был без сознания. На какое-то мгновение Василий пришёл в себя и прошептал: «Спасите, ребята… Жжёт в груди…»

«Скорая» – видавший виды санитарный автобус – прибыла только через час. Коваля, не переставая делать ему искусственное дыхание, погрузили в неё. Жуйков на грузовой машине поехал следом.

Спасти Василия не удалось. Он скончался, не приходя в сознание, на пути к районному центру.

«Гибель солдата мне не простят». – Жуйков понял: главный и единственный виновник трагического происшествия – это он.

…В военное училище Жуйков поступил по собственному желанию сразу после окончания средней школы. Поступил, по-юношески горячо веря: где армия – там порядок. Порядок во всём!

Но уже первые дни пребывания в училище заставили на многие вещи посмотреть другими глазами.

Он поступал в училище самостоятельно. Однако видел, что многих его ровесников привезли к училищному КПП и ввели в курсантскую жизнь «за ручку» папы и дяди с большими звёздами на погонах. У него-то таких родственников не было. Значит, надо было учиться так, чтобы этот недостаток компенсировать!

Училище Жуйков закончил с отличием. На зависть сокурсникам получил назначение в прославленное Краснознамённое соединение, в отличную роту, в списки которой навечно зачислен герой-фронтовик.

– Взвод в роте героя не может быть отстающим. Быть всегда впереди – наш девиз. Запомни, Жуйков! – наставлял «зелёного» лейтенанта ротный.

И Жуйков запоминал.

На первых же итоговых стрельбах увидел, что для солдат геройской роты мишени показывают с перекрытием временного норматива, всегда в одной и той же последовательности. Попытался заспорить – это же игра в поддавки! Командир роты осадил:

– Не влезай, лейтенант! Ты что, не хочешь быть командиром отличного взвода?

И Жуйков умолк. Командиром отличного взвода быть ему очень хотелось. Потом заметил он ещё одну особенность. В геройскую роту попадали служить только солдаты с высшим и незаконченным высшим образованием из Москвы, Ленинграда, других крупных городов. А в соседние роты – призывники из Средней Азии или Закавказья, многие из которых по-русски не говорили совсем. «Мы же заранее оказываемся в привилегированном положении… Какое тут соревнование?» – подумалось ему тогда. Но он снова промолчал. Так приятно было видеть свой портрет на стенде «Передовые командиры соединения»!

Постепенно девиз «Быть всегда впереди!» превратился для него в формулу «Быть впереди любой ценой!» Оправдание нашлось легко: «Мы же служим в геройской роте и не можем позорить её славу…»

Уже в конце первого года его заметили. Жуйков досрочно получил очередное воинское звание. На торжественных собраниях сидел в президиуме. Рядом с комдивом. Строгий командир соединения благосклонно относился к щеголеватому, подтянутому офицеру.

Отправляя Жуйкова на уборку урожая, генерал напутствовал:

– Приедешь с медалью – доверю роту! Дерзай, взводный!

На целине дела у Жуйкова пошли неплохо. Взвод справлялся с плановыми заданиями, не имел грубых нарушений воинской дисциплины.

Командиры соседних взводов при встрече называли Жуйкова не иначе как «наш правофланговый».