Книга Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - Скотт Паттерсон

Некоторые подозревали, что Вайнштейну пришлось перешагнуть через Хантера. Он также участвовал в управлении отделом флоу-трейдинга Deutsche Bank, который занимался сделками с такими клиентами, как хедж-фонды или облигационный гигант Pimco. Таким образом Вайнштейн оказался на верху Великой китайской стены, отделяющей операционные подразделения банка от отделов, работающих с клиентами. Никто не думал, что Вайнштейн злоупотребляет положением. Но само то, что Deutsche Bank наделил его такой властью, показывает, как отчаянно банк старался удержать ценного сотрудника, приносящего сотни миллионов дохода. Сумасшедшая гонка за огромными прибылями превращала некогда степенные банки в стремительные хедж-фонды, подпитываемые левериджем, деривативами и молодыми трейдерами, готовыми рискнуть всем, чтобы сколотить состояние. Вайнштейн был в эпицентре перемен. Он не бросал Deutsche. Вайнштейн и его головорезы продолжали наращивать прибыли. Группа проп-трейдеров обеспечила банку в 2006 году прибыль в 900 миллионов долларов. Вайнштейн положил в свой карман 30 миллионов.

Основное его внимание было сосредоточено на отделе проп-трейдинга, что вызывало недовольство у его подчиненных из «конкурирующего» отдела, которые считали, что их недооценивают. В 2005 году он пригласил на должность руководителя отдела флоу-трейдинга Дерека Смита, звезду из Goldman Sachs. Это разозлило нескольких трейдеров, которым казалось, что они заслуживают должности. Ряды врагов Вайнштейна в Deutsche начали пополняться.

— Зачем нам неудачник? — возмущались они.

С точки зрения материальной выгоды для Вайнштейна также наметился перевес в пользу проп-трейдинга. Вознаграждение за работу в отделе флоу-трейдинга было в форме бонуса, размеры которого он устанавливал сам, а его деятельность в отделе проп-трейдинга приносила ему существенный процент от общей прибыли.

У Вайнштейна были причины сосредоточиться на своей работе: он упорно думал о запуске собственного хедж-фонда в ближайшие пару лет. Эту традицию создал Клифф Эснесс несколько лет назад, когда откололся от Goldman Sachs, чтобы основать AQR. В начале 2007 года Вайнштейн переименовал группу проп-трейдинга в Saba. В нее входило около шести сотрудников из Нью-Йорка, Лондона и Гонконга.

Группа должна была сразу стать узнаваемой, как только решит отколоться от Deutsche Bank. Saba внушала страх конкурентам как мощная сила с серьезным арсеналом финансовых инструментов, один из основных игроков на рынке облигаций уровня Citadel и Goldman Sachs.

Вайнштейн упивался успехом. Теперь он был богатым плейбоем, каждое лето снимал новую виллу в Хэмптонсе. Он продолжал играть в карты, за столом высоких ставок он сидел рядом с такими знаменитостями, как Мэтт Деймон.[116] Он продолжал играть и со своими коллегами-квантами в Нью-Йорке. Играли, конечно, в покер.

Боаз Вайнштейн действовал решительно.[117] Сигаретного дыма в комнате, где шла игра, не было. Питер Мюллер помешался на здоровье, он чуть было не отказался от работы в BARRA из-за единственного бычка в унитазе, и курить за игорным столом не разрешал. Правда, его запреты мало волновали квантов. Ни Эснесс, ни Вайнштейн не курили. А вот прожженным картежникам, не представляющим себе партию без сигарет, играя с квантами, частенько приходилось выдерживать мучительную ночь с заоблачными ставками без капли никотина.

В ту ночь в конце 2006 года за столом оставались одни кванты. Они долгое время шли на равных. Вайнштейн потчевал собравшихся историями о «корреляции» — техническом термине из области кредитного трейдинга, который он подробно разъяснял оппонентам.

— Сумасшедшие допущения, — сказал он, кладя на стол колоду и беря свои карты. — Корреляции смехотворны.

Речь шла о взрыве цен на недвижимость. Рынок жилья переживал бум уже несколько лет, а теперь пошел на спад в таких перенасыщенных регионах, как Южная Каролина и Флорида. Цены на жилье увеличились за пять лет более чем в два раза по всей стране. Это помогало поддержать экономику, но приводило к образованию непрочного пузыря.

Все больше инвесторов, включая Вайнштейна, считало, что он лопнет, как гнойный нарыв. Вайнштейн был единственным, кто думал, что Уолл-стрит положит конец пузырю.

Deutsche Bank активно участвовал в ипотечном кредитовании — частично в субстандартном. В 2006 году банк купил Chapel Funding, инициатора ипотечных кредитов, и объединился с Hispanic National Mortgage Association, чтобы давать ссуды латиноамериканцам и иммигрантам.

Кроме того, Deutsche Bank был крупным игроком на рынке секьюритизации активов. Он покупал ипотечные ссуды, превращал их в ценные бумаги, дробил их и продавал инвесторам по всему миру.

Банки занимаются секьюритизацией, чтобы покрыть риск, как тост вареньем. Вместо того чтобы уместить сладкое на маленький кусок и съесть его за один укус (рискуя, что варенье упадет на пол), его обычно размазывают ровным слоем, чтобы можно было много раз кусать и всегда было вкусно. За счет умения квантов диверсифицировать (размазывать варенье) риск уменьшается.

Если один инвестор покупает закладную по субстандартному кредиту на сумму 250 тысяч долларов, он берет на себя весь риск, если кредит не будет выплачен (это весьма вероятно, так как субстандартные кредиты обычно даются наименее кредитоспособным заемщикам). Но если тысяча закладных по субстандартным кредитам, каждая на сумму 250 тысяч долларов, объединены и превращены в одну ценную бумагу общей стоимостью 250 миллионов долларов, то бумага может быть разделена на несколько долей. Потенциальные убытки от невыплаты кредита будут компенсироваться тем, что он представлял собой только небольшую часть от общей стоимости ценной бумаги.

Доли ценных бумаг — они обычно были младшими в пищевой цепи — часто объединяли в еще более эзотерические субстанции, называемые облигациями, обеспеченными долговыми обязательствами (collateralized debt obligations, сокращенно CDO). При их создании учитывалось, что по некоторым составляющим их закладным кредиты не будут выплачены с большей вероятностью, чем по другим.

Те части, которые с большей вероятностью могут уйти в дефолт, явно более рискованны, но и сулят большую прибыль.

В 2004–2007 годах миллиарды субстандартных ипотечных кредитов были «упакованы» в CDO. Далее их нарезали на транши. Были лакомые куски. Их рейтинговые агентства вроде Standard & Poor’s маркировали знаком AAA. Были и менее привлекательные, даже низкопробные, совсем без рейтинга.

Удивительно, но рейтинги не опирались на изначальное качество основного кредита. Транши AAA могли содержать закладные той же стоимости и качества, что и самые низкие по рейтингу. Прежде всего учитывалось, по какому из кредитов быстрее начнутся выплаты. Владельцы траншей AAA первыми получали деньги. Если заемщики уходили в дефолт, держатели наименее качественных траншей первыми все теряли. Владельцы траншей с более высоким рейтингом только тогда терпели убытки, когда многие заемщики не могли расплатиться.