Книга Прайд. Кольцо призрака - Олег Попович

– Пустяки. – Лапоть досадливо махнул короткопалой рукой. – Но вы-то, вы-то, Анна!

Анне почудился в его голосе укор, даже упрек.

– Эти сучки, сучки, не спорю, попадались иногда даже пушистые. Но ведь сучки! Андрей, знаете ли, путаник. С другой стороны… поиски, ожидание и так далее. Но тут я ему сразу сказал: все, попался, чижик! Она, наконец-то! И все прочее…

– Вы о чем, Эдик? – напряженно вслушиваясь в его быстрые слова, проговорила Анна.

– О чем? О том! Каждый раз все те же, те же, понимаете, штучки и фокусы, фокусы и закидоны, только в другой упаковке. И наконец вы! Я был просто счастлив! Думал, уж тут можно быть уверенным, у нас с вами общий язык обеспечен.

Он вдруг резко замолчал, и Анна вздрогнула от этой внезапной паузы. Послышался тихий шелест, будто Лапоть перевернул страницу. В глазах его снова вспыхнул недремлющий блеск, и он заговорил с обновленным напором и быстротой:

– Все понимаю. Более того, признаю, сам, сам виноват. Нервы женские и к тому же без привычки. Еще этот петух из деревни. Глупо, глупо получилось. Надо забыть, и все. Только ведь вот, Анна, проблема-то остается. Значит, что? Придется искать другой выход. Да, собственно, он уже имеется. И главное по соседству, вот что ценно. Если бы вы только знали, сколько их было! Я имею в виду бывших, бывших… мужей. Что вы так смотрите? Всякие попадались, один, между прочим, даже замминистра. Но это я так, к слову. И, заметьте, почти всегда удавалось сохранить наилучшие отношения. А уж в вашем случае, извините, вы же интеллигентные люди. И ко всему прочему – такое совпадение. Их надо хватать за жабры, эти совпадения! Подумать только – все разгадать! По моим сведениям, формулы и диаграммы прямо в точку. Гордиться можете! Гениально, можно сказать… Ха-ха-ха! – Лапоть отрывисто расхохотался. – Ох, заболтался я, как всегда. Но, Анна, милая, я на вас надеюсь. Если сумеем восстановить кристалл… или новый создать… Кто знает.

Ведь сроду такого не случалось, понимаете? Работал этот кристалл без отказа. А без него…

Он замолчал и взглянул на Анну. Но взгляд его замело снегом.

– Анна, почему вы меня не любите? – неожиданно спросил Лапоть.

Анна споткнулась. Маленькая собачонка сунулась ей под ноги, послышался визг и белое движение вбок вихлявого хитрого тельца. Господи, что ему надо? За что мне его любить? Анна почти с испугом посмотрела на Лаптя.

– Ну почему же? – слабо возразила она.

– Вижу, вижу. Но, в конце концов, дело ваше, – сдержанно проговорил Лапоть, а собачка, наскоро составленная из снежных хлопьев, еле видная, вертелась вокруг них. – Но ведь все равно нам не уйти от того, что нас объединяет. Оба мы хотим добра Андрею.

– Добра? Но оно такое разное, Эдик. – Голос Анны невольно дрогнул.

– Бросьте, бросьте, – кисло сморщился Лапоть. – Обойдемся без банальностей. Добро – это когда человеку хорошо. Когда все крутится как надо и все прочее. Я насчет этого самого, ну, вы понимаете.

– Крутится? Вы о чем, Эдик? – Сумерки сгущались, настаивались. Анна провела рукой по щеке, снег прилип к коже.

– Главное, когда человеку всего хочется. Всего. А Андрею ничего не надо, разве вы не видите? А зубы, зубы! Ведь болят. Крошатся… Никогда прежде…

– У нас в поликлинике стоматолог отличный. Мужчина. Все его хвалят. Я Андрюше говорила.

– Так он не пойдет, не пойдет! – выкрикнул Лапоть. – Вы что, не видите?

– Мне тоже кажется, Андрюша нездоров. Но что я могу? – начала было Анна. Она еле различала Лаптя. Снег мелькал, роился.

Она почувствовала, Лапоть ждет от нее каких-то других слов. Может быть, какого-то признания, может быть, того, что Анна затаила и не хочет выдать. Но что? Мысли Анны метались вместе со снегом.

– Анна, признайтесь, да признайтесь же наконец, это вы! Вы знаете, да? – вдруг яростно прошипел Лапоть, как мог приблизив к ней свое искаженное лицо.

– Что я знаю? – Анна с трудом сдержала крик удивления.

– Он всегда спотыкался на этом имени. Анна, Анна… Но как-то перешагивал. Хотя всегда это имя было последним. Но ведь сейчас вы видите: все на грани! А вы ни с места. Каменная. Не пойму, чего вы ждете? Хотите, но чего?

Анна молчала. Его сбивчивые, невнятные слова путали ее мысли. Она пыталась понять, вникнуть, уловить, что он прячет за этими загадками и снегом…

Но Лапоть, казалось, забыл о ней. Он отодвинулся, отвернулся. Его голос стал невнятным. Что он там бормочет?

– Так уж заведено. Навсегда. А он? Закис, не расшевелить. Я ему: соображаешь? Там такого не любят. А ему наплевать. Плевать ему на все. Так куда же он катится? И главное, я за ним, за ним… Если бы я мог сам. Так ведь нельзя. Мне этот кристалл и в руки брать не дозволено. Должность у меня такая.

Лапоть… Он что-то сделал с Кузнецким. И этот снег…

– Спаси его! Спаси! – вдруг хрипло выкрикнул Лапоть.

Сумасшедший! Теперь я вижу, шизофреник, причем опасный. Его в больницу класть надо. Он нарочно подстерегал меня здесь, ждал зачем-то. Зачем?

От Лаптя остались только плечи, шапка с мокрой лепешкой снега и серая рука без перчатки. Какие-то люди уже не шли, а бежали, как казалось Анне, спасаясь от снежной круговерти. Сверху рушились снежные обвалы, снизу поднимались белые струи. А улице не было конца, и кто-то слабо вскрикнул и отшатнулся, прячась за кружащийся снежный столб, мешающий Анне идти, дышать… Из серого сгустка вылепилась все та же надоедливая собачонка. Одной лапы у нее не хватало, и она, верно, для устойчивости прижалась к ноге Лаптя. Анне почудились на лбу у нее короткие слоистые рожки, заботливо обернутые целлофаном. Но тут собачка исчезла, рассыпалась, снежинки вздыбились, их засосал в себя гудящий белый столб.

– Эдик! – негромко окликнула его Анна. – Эдик же!

– А? Что? – вдруг весело откликнулся Лапоть. – Забавный разговор, да? Под этим снегом. Ах, Анна, Анна, я знаю, у вас хватит смелости, такта, человеческого тепла понять меня. Я как-то спокоен теперь, клянусь. Он начал курить, знаете?

– Кто? – не поняла Анна.

– Саша. Александр Степанович. Курит как паровоз. Сигареты. Крепкие, а? – небрежно сказал Лапоть.

Слова эти ударили в Анну прямым попаданием, и она на миг сбилась с шага. Но ее за локоть ласково, почтительно даже придержал Лапоть.

– Не поскользнитесь, Анна, лапонька, – заботливо предупредил он, – такая скользкота!

И правда, ноги Анны тут же разъехались, но рука Лаптя была тверда и надежна. Да и голос звучал успокаивающе-добродушно.

– Вот и славненько. Вы же умница, подумайте, пораскиньте мозгами. Все для вас же, как вам лучше.

Рядом остановилось такси, уложив на тротуар шлепки грязного снега.

– Свободно? Свободно? – вдруг пронзительно вскрикнул Лапоть, бросаясь к машине, давя невысокий сугроб. Лапоть повернулся к Анне: – Повезло чертовски. Вы ведь как раз собирались, знаю, знаю, на Кутузовский. К нему. К Саше. Вот я вас и подкину. Подожду и отвезу потом, куда прикажете. Да скорее же! – Он манил Анну рукой. Глаза его бежали от нее внутрь машины, будто он хотел затолкать ее туда взглядом.