Книга Маркиз и маркиза Ангелов - Вера Авалиани

А Соня во сне кидается за ним в пучину, и из громадной волны поднимает его – умершего – на воздух. И уносит в небо. И пока они летят, с тела погибшего Клода слетает сперва одежда, потом кожа, мясо, осыпаются кости. Бр-р-р.

Соня в панике и горе пытается удержать в руках хоть что-то. Но в ее ладони оказывается перстень с изумрудом.

Она в ужасе проснулась. Ладонь была пуста. Ванна даже не набралась доверху – Софья уснула всего на несколько минут. Но горе, которое она испытала во сне, ее не покидало.

Соня только накануне вечером купила такой перстень в подарок мужу – он ей столько всего дарил, а она сподобилась только сейчас. Они оказались на улочке, параллельной бульвару Круазетт, с дорогими магазинами. И ее внимание привлекло кольцо в виде зеленого глаза с большим изумрудом в центре, а по краям – со скосами белым золотом в оправе мелких черных бриллиантов, имитирующих, видимо, ресницы. Цвет камня полностью совпадал с цветом глаз мужа. Он тоже буквально в первый вечер знакомства подарил ей комплект с крупными сапфирами – под цвет ее глаз. Но там камни были просто подвешены и вправлены в белое золото.

А здесь присутствовал аспект похожести на глаз – не факт, что человеческий.

Так что Софья мужественно вынула свою кредитку – в первый раз после того, как познакомилась с Клодом. И отдала продавцу, указав на перстень. Ее пугала астрономическая сумма. Сказывалось то, что у нее никогда в жизни раньше не было много денег в распоряжении. Павел не давал ей больше оговоренного на покупку в наличных, ее сопровождали в магазин охранники – он боялся, что удобная жена-алиби сбежит, и придется искать другую.

Воспоминание о первом муже заставило еще больше любить нынешнего. Клод даже не удивился, когда кольцо оказалось его размера. Казалось, в нем было что-то мистическое. И вот теперь этот сон…

Софья вытерлась полотенцем и голая побежала в спальню.

Неужели она не умрет при родах и ей придется пережить гибель любимого?!

Она плюхнулась под бок задремавшего мужа. И от ее горячего голого тела у него просто дух перехватило. Это было бурное пробуждение, восстание.

Он обнял горячую жену, которая от похода в ванную пребывала в каком-то странном состоянии экзальтированной влюбленности и целовала, куда ни попадя, совершенное тело, даже колени и пятки.

Клод кайфовал, чувствуя себя этаким восточным владыкой в своем гареме. До тех пор, пока не увидел Сонины испуганные сапфировые глаза и не услышал, как она задыхается.

– Что с тобой, – Клод повалил ее на постель, прижав всем телом, чтобы остановить эту странную горячку.

– Ничего, – отвела Соня свои сапфировые глаза. – Где твой перстень с изумрудом? – Она сама увидела драгоценность, сверкающую на тумбочке возле кровати. – Надень его и никогда не снимай, ладно? – потребовала она.

– Даже в душе?

– Даже в сауне, даже в… везде. – Соня обняла его, будто он стал большим младенцем. – Не отдам тебя русалке.

– Ты сама и есть русалка. Ты мне снилась в таком виде перед нашей первой встречей.

– Да… тогда мой сон можно трактовать по-другому…

– Сон? Что за сон? – насторожился Клод.

– О, кошмар. Ты вошел в море вслед за мертвой русалкой и умер там, а я забрала тебя на небо, но не всего, а будто бы ты стал перстнем. Все… остальное… отпало.

– И что ты вообразила, что я польщусь на какую-то другую русалку, имея лучшую среди них в качестве жены?! – со смехом возмутился Клод. – Забудь. Никогда никакой другой не будет, чтобы ни случилось.

И Клод стал нежно ласкать Соню всюду, пока она не выгнулась дугой, высоко подняв живот.

– Скорее! – сквозь стиснутые зубы взмолилась она.

– Сейчас утону в тебе, – пробормотал Клод. И сделал это, купаясь в волнах сжатия и расслабления ее вагины. Он словно наяву увидел продолжение своего первого сна про русалку.

Только теперь он удивлялся, что не хвост ему не мешает, а живот жены. Она была так соблазнительна, ее кожа протекала между пальцами, как шелк.

Когда все закончилось, Соня, раскинув руки, как морская звезда, попросила хриплым засыпающим голосом:

– Спусти воду в ванной.

Клод нехотя поднялся, но тут же рухнул обратно:

– Утром. И сразу чистую напущу.

– Ах, как месье ты стал еще любезней, чем был как мистер и даже сударь, – улыбнулась Соня, отплывая в сон.

– Кто такой сударь?! – ревниво спросил ее Клод.

Но в ответ услышал мерное сопение.

– Ладно. У Миши спрошу завтра. – Сам себе пообещал австралийский Отелло.

Но что там мифический сударь – до него ли было Клоду, когда Софья с таким «офигительным» объемом торчащей в разные стороны пружинистой груди, едва прикрытой кружевом и шифоном, появилась под руку с ним на красной ковровой дорожке.

Увы, этот визуальный «удар под дых» любому мужчине полностью не мог скрыть даже верхний камзол с лебединым пухом по всему вороту. Клод даже не замечал реакцию дам высшего кинематографического света на его собственную красоту, его вид ловеласа времен Казановы. Он прикрывал жену от видеокамер и вспышек папарацци. Ее волосы перетекали на золото верхней одежды и струились по спине небрежным дождем выпавших из пучка прядей. Глаза сияли от восторга быть здесь, в этой сказке, сильнее бликующих в ушах сапфирах и браслета на руке.

Соня слышала, как корреспонденты вещали в микрофоны об этих никому не известных Маркизах Ангелов (некоторые даже в титрах указали этот выдуманный прессой псевдоним), ведь до их феерического появления никто не знал чету Таубов в лицо. Они явно не любили тусоваться.

– Все же лебедей в нас корреспонденты не увидели, – с некоторым сожалением сказала Соня, – теперь начнут тебя рвать на куски для рандеву.

– Ну, сама подумай, зачем им отдельно моя нога или кусок ладони отдельно от всего остального на свидании. На меня нацелится кто-то один. То есть одна.

– В наше время в поле претендента на тело уверенным быть нельзя. Это может быть даже гермафродит.

Клод рассмеялся Сониной шутке. И все словно расступилась. Их поглощенность друг другом сомнения не вызывала. Над ними словно был общий купол. Его создали Ангелы, сцепившись энергетическими крыльями. Восхищение почти всегда заканчивается завистью. А это смертельно опасное чувство.

Не сдалась только секс-символ европейского кино. Она спокойно ловила взгляд Клода и уставилась ему в глаза так откровенно маняще, что мужчина в нем не смог отвести глаза.

– Хочешь, я отойду в сторонку. Все же переспать с Нею – это верный путь на Олимп.

– Что мне там делать, на горе. Я же – Рыба, – отшутился Клод.

– Рыба? А зачем притворялся леопардом при нашей первой встрече? Обманщик. – Соня так явно кокетничала с мужем. Самоутверждение было ей необходимо.