Книга Энни с острова принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери

– Да, ладно, я же не спорю. Просто сейчас у меня сплин, вот и все!

– Вспомните великих мира сего, которые жили и работали, не покладая рук! – мечтательно сказала Энни. – Разве не замечательно, что мы изучаем их интеллектуальное наследие? Нам передается их вдохновение! И подумайте о тех великих умах, которые будут жить в далеком будущем! Мы внесем свою скромную лепту в фундамент их гениальных дел и, быть может, облегчим им их задачу!

– Умом я соглашаюсь с вами, Энни, но душой воспрянуть мне не удастся никак. Я всегда такая скучная и меланхоличная дождливыми ночами.

– Иногда я ничего против не имею, когда по ночам идет дождь. Можно лежать в постели и слушать, как он барабанит по крыше и шелестит в соснах.

– Хорошо, когда дождевая вода остается на крыше, – заметила Стелла. – Не всегда так бывает. Я провела кошмарную ночь прошлым летом в одном старом фермерском доме. Крыша протекала, и капли дождя барабанили… прямо по моей кровати! Понятное дело, ни о какой романтике здесь не могло быть и речи! Пришлось мне вскочить и в потемках передвинуть эту старую, тяжеленную кровать из-под струи воды, – а она весила по крайнем мере тонну. Но это «кап-кап, кап-кап-кап» продолжало действовать мне на нервы всю ночь! Вы и понятия не имеете, что это за пытка – слушать отвратительную ночную «капель», барабанящую по голому полу. Она напоминает шаги привидения в ночи… Над чем вы смеетесь, Энни?

– Да эти истории, как сказала бы Фил, они – «убийственные», во всех отношениях, ибо все в них погибают. А все эти наши великолепные героини! Как мы их одевали! Они носили шелка, атласные и бархатные наряды, драгоценности, кружева, – и всегда – только это! Помнится, одна из героинь Джейн Эндрюс спала в ночной рубашке из белого атласа, расшитой отборным жемчугом.

– Продолжайте, – оживилась Стелла. – Жизнь вновь обретает определенный смысл в моем понимании, раз есть над чем посмеяться!

– А вот мои «перлы». Главная героиня, обвешанная бриллиантами «чистой воды», забавляется игрой в мяч… Но зачем она решила разодеться для этого «в пух и прах», – ума не приложу!

К тому же, хоть и встречают по одежке, но провожают по уму. Уж не знаю, на что она рассчитывала… В общем, всех их, наших героев и героинь, подстерегала одна и та же, печальная участь. Они либо умирали не своей смертью, либо несчастная любовь, в конце концов, сводила их в могилу. Никто не оставался в живых.

– Дайте почитать ваши истории!

– Ну, вот это, к примеру, – своего рода «шедевр»! И название – «Мои могилы» – вполне соответствующее. Я пролила примерно с четверть галлона слез, пока писала эту историю, а девчонки наплакали и того больше – несколько галлонов, – пока я ее им читала. Матушка Джейн Эндрюс после этого так ее распекала! Дело в том, что она не успевала стирать ее носовые платки! В общем, этот душещипательный рассказ – о «хождениях по мукам» жены одного священнослужителя. Я решила, что они будут принадлежать к методистской церкви, так как ей пришлось претерпеть много мук. И она хоронила своих детей, одного за другим, переходя с места на место… Всего их у нее было девять, и от Ньюфаунленда до Ванкувера потянулась сплошная полоса их могилок, отстоявших друг от друга на приличном расстоянии… Я описывала бедных детей, их последние минуты на смертном одре, их надгробия и сочинила не одну эпитафию… Вначале предполагалось, что я отправлю «на тот свет» всех девятерых несчастных, но, когда я избавилась очередным зверским образом от восьмого, у меня наступил кризис жанра. Ничего такого я уже выдумать не могла, и пришлось оставить девятого ребенка в живых, сделав его калекой…

Итак, Стелла погрузилась в чтение «Моих могил», рыдая от смеха почти над каждым абзацем; Расти спал без «задних лап», как только может спать кот, который провел ночь, свернувшись калачиком, на рассказе Джейн Эндрюс об одной пятнадцатилетней красавице, поступившей на работу нянечкой в лепрозорий (естественно, бедняжка скончалась потом от проказы)… А Энни листала старые рукописи и вспоминала былые деньки в эвонлийской школе, когда члены Клуба Сочинителей, сидя под елями или внизу, у ручья, среди папоротников, писали свои «истории». Как же здорово они тогда проводили время! Когда Энни читала эти старые рукописи, душа ее вновь переживала радостные, светлые мгновения, которые они все вместе пережили в те золотые дни. Эти забавные, «трагичные» истории членов Клуба Сочинителей по своему «пафосу» могли сравниться разве что с грандиозными сочинениями римлян и греков… Одна пьеса была, как ни странно, написана на куске оберточной бумаги… В глазах Энни зажглись веселые огоньки, когда она вспомнила, при каких обстоятельствах она ее написала. Этот скетч родился в тот день, когда девушка «загремела» с крыши дома одной… приятельницы, неподалеку от Тори-Роуд.

Энни вначале просмотрела его, а затем погрузилась в чтение. В этом скетче астры переговаривались с душистым горошком, а вьюрки, в кустах сирени, – с ангелом-хранителем сада. После того, как Энни дочитала его до конца, она долго сидела в молчании, глядя перед собой в пространство. Когда Стелла ушла к себе, она разгладила поверхность старой бумаги.

– Все у меня получится! – убежденно сказала она.

Глава 36. Визит Гарднеров

– Тетя Джимси, для вас письмо с индийским штампом! – пропела Фил. – А для Стеллы – три письма, для Прис – два, и одно благословенное, толстое письмо – для меня, от Джо! Вам – ничего, Энни, на сей раз, кроме какого-то официального письма.»

Никто не заметил, как покраснела Энни, когда распечатала тоненькое письмо, которое ей беззаботно бросила Фил. Но через несколько минут последняя увидела, как Энни вся просияла.

– Какое чудо произошло в нашей жизни, милая?

– Журнал «Друг Молодежи» намерен опубликовать один короткий скетч, который я отослала им две недели тому назад, – сообщила Энни, стараясь, чтобы ее голос звучал так, словно скетчи ее принимали для публикации каждую неделю. Впрочем, ей это не вполне удалось…

– Энни Ширли! Какая потрясающая новость! Так что за скетч вы им послали, и когда он будет опубликован? Они заплатят вам?

– Да. Уже прислали чек на десять долларов, и редактор предложил мне отправить им еще что-нибудь! Ну, дружище-редактор, держись! Послала я им старый скетч, который откопала на дне сундука. Ну, я, конечно, его переписала, но особо не надеялась, что его примут, поскольку никакой ярковыраженной канвы в нем и в помине нет.

Энни вспомнила, как она билась над канвой «победы прекрасной Аверил» и потерпела фиаско.

– А как вы потратите свои десять долларов, Энни? Давайте отправимся в город и прокутим их!» – предложила Фил.

– Нет уж, я сама пущу их на ветер, без посторонней помощи, – весело сказала Энни. – Во всяком случае, эти деньги заработаны честным способом, в отличие от тех, которые я получила по чеку за тот несчастный рассказ с рекламой Релайэбл Бейкинг Паудер. На них тогда я накупила нарядов и ненавидела себя всякий раз, когда их надевала.