Книга Чужими руками - Юля Григорьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не верить Лизке у меня нет никаких оснований. Первое письмо, в котором она пишет о своем замысле мести, написано еще до приезда в Питер. Она считала, что я пойду на убийство из корысти. От неуемного желания иметь много денег.
Она неправа. Как говорил один олигарх: я не люблю деньги, но люблю возможности, которые они открывают. Отчасти лукаво, но я с ним согласна. Я тоже не люблю деньги. Как можно любить эти грязные, мятые бумажки? Нет. Я люблю возможности, которые становятся реальностью, только если у тебя есть деньги. Так что, Елизавета Андреевна, тут ты малость оплошала. Ты считала, что, когда я узнаю, что ты овдовела и крутишь шашни с моим мужем, я обязательно захочу завладеть твоим богатством и сделаю так, чтобы Василий убил не меня, а тебя. Здесь ты права только отчасти. Я считала и считаю, что ты, задумав убить меня и убедив в этом Василия, тем самым сама заслуживаешь смерти. Ты называешь мой ум извращенным. Но ведь мы с тобой сестры! Зачаты в одной и той же утробе. Вскормлены одним и тем же молоком. До взрослых лет жили в одной комнате. Привыкли одинаково думать. Раз мой ум извращен, то и твой тоже. Разве не так? Разве твой план мести обидевшей тебя сестре не является продуктом извращенного ума?
Ты совершила несколько ошибок, сестричка. Вот одна из них: ты исключила возможность того, что я, узнав твой изощренный план, отвечу тем же. Вот почему я решила, что Василий должен тебя убить. Этим я защищала себя от смерти. Этим я наказывала тебя за твой злодейский план. И победила в нашем соперничестве не ты. Ты думала, что твой план сработал. И ошиблась. Это МОЙ план сработал.
Еще одна твоя ошибка – я сделала это не из корысти. Просто так получилось, что, защищаясь, я автоматически становилась наследницей твоего имущества. Весьма скромного, как оказалось. И здесь, сама себе я могу признаться: если бы я знала, что ты практически нищенка, то, наверное, лишила бы себя удовольствия победить тебя в соперничестве умов. А просто заявила бы на тебя в полицию. Тебя и Василия вызвали бы, чтобы задать вопросы. Вы от всего отказались бы. Вас бы отпустили, потому что, кроме моего заявления, никаких доказательств злодейского замысла я предъявить не могла. Но это вынудило бы вас отказаться от своего намерения. И ты, Лизка, скорее всего, уехала бы ни с чем в свою Австрию умирать.
Но случилось так, как случилось. В главном Лизка оказалась права. Я живу в Австрии, в бывшем доме моей сестры, и не знаю, что делать дальше. Не с кем посоветоваться. Не на кого опереться. Я совершенно одинока!
Чувствую, как во мне закипает протест. Сдаться? Смириться? Вот уж дудки! Не сломаюсь! Не сдамся! Выберусь из той задницы, в которую попала. Но вовсе не из жадности или алчности, как думала моя сестра. Просто… так карта легла. Но, как говорят картежники, карта – не кобыла, к утру, да повезет! Я не раскисла. Не рассопливилась. Я еще повоюю за свое место под солнцем.
Надо без эмоций разобраться, что теперь делать? Как быть с предателем Суперменом? С Вениамином Аркадьевичем? С теми записями, что есть у детектива?
Даже если я не убивала Лизку, против меня все те же неоспоримые факты: я мошенница, потому что назвалась ее именем, завладела имуществом. Неважно, что я была единственной наследницей сестры и все это и так стало бы моим. В общем, преступлений на меня навесят – сидеть не пересидеть. Это при условии, что я не убивала Лизку! Если еще и убийство повесят – мне вообще конец!Жму на газ. Двигатель ревет. Выруливаю на асфальт. Впереди – глухой левый поворот. За ним, я хорошо знаю, спускающийся вниз серпантин. А потом – отворот на грунтовку к моему дому. Но сначала надо сделать крутой поворот.
«Да! – говорю я себе. – Надо сделать крутой поворот! И тогда жизнь наладится! А Лизка… Пусть она тогда перевернется в своем гробу! Доски сгрызет от злобы, что ее план не сработал! Только вот, где оно, решение моих проблем? Надо его найти. И – быстро! Впрочем, оно лежит на поверхности!»
Снова останавливаюсь и съезжаю на обочину. Достаю телефон. Перед тем как позвонить Вениамину Аркадьевичу и Хольцману, еще раз взвешиваю все «за» и «против». И не нахожу ни одной причины, по которой стоило бы отказаться от продажи дома. Лизкина недвижимость не принесла мне счастья. Остается надеяться, что, обращенная в деньги, она поможет мне выбраться из замкнутого круга.
Вениамин Аркадьевич поздравляет меня с тем, что я приняла правильное решение. У него есть доверенность Петра Ильича подписать купчую. Бывший детектив не удивляется моему предложению оформить сделку завтра же. Он еще не успел уехать в Швейцарию и заверил, что перенесет отъезд. Полная готовность идти мне навстречу! А как насчет цены за компромат? Самое время прояснить позиции:
– Я пришла к выводу, Вениамин Аркадьевич, что сумма, которую вы хотите получить за интересующие меня материалы, несколько завышена. Наша сделка состоится только в том случае, если вы согласны уступить.
– Назовите вашу цену! – быстро отвечает владелец компромата.
«Значит, готов уступить!» – ликую я. И потому говорю без колебаний:
– Десять процентов того, что вы озвучили при нашей встрече.
– Это несерьезно!
– Хорошо! Обговорим этот вопрос при встрече!
Не могу сдержать улыбку: вы еще не знаете, любезнейший Вениамин Аркадьевич, какой серьезный аргумент для торга с вами дала мне, сама того не желая, моя сестричка. Царство ей небесное!
Диктую ему номер телефона Хольцмана. Потом набираю номер адвоката сама.
Всего какие-то пятнадцать минут – и гордиев узел разрублен! Прочь сомнения, колебания, нерешительность! Завтра я избавлюсь от всего, что мешает мне жить. За исключением Супермена. Но настанет и его очередь. Я не умею прощать предательство.Сделка совершена! Теперь у меня, как говорится, ни кола ни двора. Но зато есть деньги, чтобы начать новую жизнь. Почти миллион! Больше всего из только что свершившегося мне понравился разговор с Вениамином Аркадьевичем. Он демонстрировал прямо-таки волчий аппетит, пытаясь отжать у меня за флешку с компроматом как можно больше. И какое несварение желудка вызвал у него мой намек на то, что я знаю про его двурушничество. Он быстро сообразил, что будет, если об этом узнает Петр Ильич. Даже с учетом того, что сообщит ему об этом ненавидимая бывшая секретарша.
Конечно, решение продолжить доставшийся Лизке от мужа бизнес было ошибкой. Построить благополучие на чужом несчастье мало кому удается. Я не из числа этих везунчиков. Ну и ладно.
Не доезжая до дома, останавливаюсь на смотровой площадке. Смотрю сверху на дом. Еще день или два – и я уеду отсюда навсегда. Одна или с Суперменом? Вижу, что он бродит по склону со штативом на плече. Надо поторопиться! Появиться в доме до того, как он вернется. Беспрепятственно уничтожить купленный у Вениамина Аркадьевича компромат и припрятать денежки.
Вернувшись, первым делом выбегаю на веранду. И вижу, что Супермен шагает к дому. Надо поторопиться.
Бегу в гостиную. Шарю взглядом по грудам мусора и стройматериалов. Где же они? Вот! Топор и молоток! То, что мне нужно! Кладу флешку на топор и со всей дури бью по ней молотком. Та отлетает в сторону. От удара она только немного сплющилась. Снова бью молотком что есть сил. Потом еще раз. Еще. И только тут спохватываюсь: что я, дура, наделала! Я же не посмотрела записи! Как теперь узнать, кто убил Лизку. Я? Или не я? Как теперь понять, почему я вижу эту картину: ванная, занавеска, фен на полочке со свисающим вниз шнуром и моя рука, что тянется к нему. С грустью смотрю на то, что осталось от флешки.
