Книга Конец - Давид Монтеагудо

— Я надену те же туфли, в которых была до сих пор, — не терпящим возражений тоном перебивает его Марибель, — и с ногами ничего делать не стану.

Хинес не находится с ответом. Он растерянно смотрит на Марибель, но потом резко меняет тон и словно бы оживляется.

— Эй, чего вы там! — зовет он весело. — Все — в воду!

Хинес отталкивается ногами от стенки и плывет на спине, расслабившись, закрыв глаза, пока хватает силы толчка, а потом ему приходится опять работать руками. Между тем Марибель опускается в воду с гримасой отвращения, старательно раздвигая руками маленькие желтые продолговатые листочки, плавающие вокруг. А вот Ампаро подшучивает над Ньевес, которая все никак не решается окунуться. Когда Ньевес без видимого энтузиазма подходит к лесенке, Ампаро внезапно обдает ее брызгами, после чего та снова отступает, содрогаясь всем телом. Однако Ньевес при этом смеется.

— Если не будешь брызгаться, я спущусь, — говорит она, очень мелкими шажками приближаясь к воде.

— Да ведь ты все равно уже вся мокрая! Чем дольше будешь раздумывать, тем труднее решиться.

Наконец Ньевес начинает спускаться по лесенке. Тем временем Марибель ныряет и плывет несколько метров под водой — возможно, чтобы избежать соприкосновения с сухими листьями и мертвыми насекомыми, покрывающими поверхность бассейна.

— А мне знаете что пришло в голову? — неожиданно говорит Уго. — Шестеро на велосипедах — и после купания… Прямо «Синее лето»![16]

Шутка вызывает у кого-то смех, у кого-то — сдержанную улыбку, хотя и не менее искреннюю.

— Ага… А ты у нас, конечно, Пиранья? — говорит Ампаро.

— Скорее Осьминог, — уточняет Ньевес.

— Не знаю, — Марибель цепляется за перила лесенки, — как вы еще можете смеяться…

— Слушайте, — вставляет Уго, — а я вот сейчас вспомнил один анекдот про «Синее лето»…

— Про карлика? — спрашивает Ампаро. — Это очень старый анекдот, а если вздумаешь рассказать до самого конца…

— Да пошла ты!..

Мария вылезает из воды, ловко перемахнув через бортик, и начинает скручивать волосы, чтобы отжать воду, которая бежит с них ручьями. Она все еще улыбается последним шуткам. Смуглое, упругое тело, едва прикрытое тоненькими полосками черной ткани, татуировка на бедре, густая копна вьющихся волос — кажется, будто в крови ее есть небольшая примесь другой расы. Все разом примолкают, и за этим молчанием кроются восхищение, любопытство и зависть. Хинес — единственный, кто не смотрит на Марию, так как стоит к ней спиной. Уго прерывает молчание, обращаясь к девушке.

— А ты-то чего смеешься? Ведь для тебя все это — другая эпоха, глухая древность, — говорит он с презрительной ухмылкой, и в глазах его загораются искорки. — Откуда тебе знать, что такое «Синее лето»?

Мария пренебрежительно мотнула головой, не удостоив его ответом.

— Почему бы ей и не знать? — вмешивается в разговор Ампаро. — Этот сериал повторяли несколько лет назад.

Мария продолжает выжимать свои волосы, наклонив голову почти горизонтально. Она не видит, как Уго встал со стула и по диагонали идет к ней быстрыми неслышными шагами, которые выглядят очень комично из-за того, что при ходьбе мелко подрагивает жирок у него на груди и талии.

— Ну что, высохла уже? Ну так…

Уго обнимает Марию за талию, прижимает к себе и отрывает от земли, поворачиваясь вместе с ней с явным намерением снова бросить девушку в бассейн. Мария несколько секунд отбивается, но потом понимает тщетность борьбы и думает только о том, как бы ловчее войти в воду.

Погрузившись в бассейн, Мария очень быстро выныривает, цепляется за бортик и, низко опустив голову и словно о чем-то раздумывая, долго отдувается.

— Хоть вылезти помог бы, — неожиданно говорит она, протягивая руку Уго.

Уго в ответ все с той же насмешливой улыбочкой тянет свою, наклоняясь немного вперед, а Мария хватает его ладонь и делает быстрый сильный рывок. Уго, не ожидавший подвоха, летит в воду.

— Вот тебе! Получай! — кричит Ньевес. — Будешь знать, как обижать маленьких!

Уго все еще остается в бассейне, а Мария уже стоит на бортике, на который вскочила еще проворнее, еще быстрее, чем прежде.

— У кого есть шампунь? — спрашивает она снова, выжимая волосы.

Шампунь есть у Ампаро; он лежит вместе с ее одеждой, но она не отвечает, так как в этот миг поглощена другим: она с напряженным вниманием смотрит на воду, как в стародавние времена смотрел рыбак, подстерегая рыбу, чтобы метнуть в нее гарпун.

— Уго… — вдруг говорит она, и по лицу ее пробегает тень тревоги, — так и не выплыл…

— Что? — переспрашивает Хинес, сразу насторожившись.

— У кого есть… — Мария не заканчивает фразы, вдруг поняв, что рядом происходит что-то необычное.

— Где же он? — спрашивает Ампаро. — Где Уго? Я его не вижу.

В ответ Ньевес начинает истерично бить по воде руками и ногами, как будто она, недотянув пары метров до лесенки, вдруг разучилась плавать.

— Угомонитесь! — кричит Хинес. — Ничего ведь не видно! Вы не даете мне…

Хинес находится в самом центре бассейна. Голова его горчит над водой, и он шарит глазами вокруг, стараясь держаться на плаву, не взбаламучивая поверхность, чтобы можно было разглядеть дно. Но из-за истерики Ньевес в бассейне поднялась и продолжает бушевать настоящая буря. Ньевес не в состоянии сама добраться до бортика, поэтому стоявшей на лесенке. Ампаро пришлось протянуть ей руку и подтащить к себе.

— Марибель! — говорит Мария. — Ее тоже нигде нет!

— Это все вода! Вода! — вопит Ньевес, изо всех сил стараясь одолеть лесенку.

— Да прекратите вы, ради бога! — просит Хинес. — Мне не видно… не видно, есть ли…

Марии, хоть она и находится гораздо выше, чем он, тоже не удается ничего разглядеть. Из-за суматохи, поднятой Ньевес, Ампаро и тем же Хинесом, по воде идет сильная рябь и дно бассейна выглядит таким изменчивым, трепещущим и играющим отблесками, что сложно сделать какие-либо выводы. К тому же женщины обмениваются обрывочными фразами, кричат, и это также мешает разобраться в ситуации — возникает что-то вроде еще одного поверхностного слоя, уже звукового, который теряет свою прозрачность из-за смешения и наложения звуков друг на друга.

— Но Марибель… Что она сделала?

— Она нырнула!

— Это все вода! Они исчезают… исчезают, когда погружаются в воду!

Кажется, что Хинес теряет последние силы, он уже почти ничего не видит, хотя опустил глаза к самой воде, но от этого блики еще больше мешают обзору.

— Надо выходить отсюда! — приказывает он наконец, когда Ньевес уже почти поднялась по лесенке, продолжая всхлипывать и причитать и скользя на каждой ступеньке.