Книга Золотой вепрь - Владислав Русанов

А еще Антоло читал. Краткими урывками – времени на отдых в походе остается немного, да и занятия с оружием отбирают много сил. Горбясь вечерами у костра, он глотал строчку за строчкой той удивительной книги, которую нашел в Медрене. Часто он останавливался, обдумывал мудрые мысли, изложенные неизвестным автором, иногда советовался по тому или иному вопросу с Кулаком или Пустельгой. Ему было интересно их мнение, ибо теория теорией, но и мнение людей, постигавших стратегию и тактику на поле боя, сбрасывать со счетов нельзя.

Пустельга относилась к советам, собранным в книге, скептически – она вообще читать не любила и книжников уважала мало. А вот кондотьер труд древнего стратега оценил по достоинству. Попросил у Антоло книгу, полистал ее, с уважением прикасаясь к потемневшим страницам, а после сказал, чтобы Студент не стеснялся подходить к нему в любое время дня и ночи, если захочет обсудить хитрости защиты и наступления, боевых построений и марш-бросков… Кто мог быть автором фолианта, он даже не догадывался. Присутствовавший тут же Почечуй с ходу выдвинул предположение, что написать столь серьезный и объемный труд по военному искусству мог только Альберигго – легендарный кондотьер, чье имя известно каждому наемнику. Предположение показалось всем таким нелепым, что коморника подняли на смех – особенно старалась Пустельга, но слова старика почему-то запали в душу Антоло. С тех пор он так и называл книгу: «Записки Альберигго».

Со второй половины толстого тома голословные советы сменились разбором настоящих, имевших место четыреста – пятьсот лет назад сражений. Антоло с удивлением постигал, что не только решительный натиск или ввод в решающий миг в сражение резерва мог повлиять на исход сражения. От полководца требовалось постоянно просчитывать возможные ответные ходы противника, провоцировать его на ошибки, которыми еще не всякий мог воспользоваться. Иногда знание личности противостоящего военачальника быстрее вело к победе, нежели точные данные разведки о числе его пехоты и конницы.

На одном дыхании Антоло прочитывал страницы, посвященные знаменитому кондотьеру Чезаре дель Бокко – в те годы дворяне еще не гнушались организовывать наемные армии. Он первый использовал тактику раненого лесного кота: притворно отступить в панике, а потом устроить засаду, когда враг, преследуя тебя, неминуемо нарушит стройный порядок. Он ввел в обиход ночные марши, когда тысячное войско появлялось неожиданно, в непредсказуемом месте и прямо из походных колонн развертывалось для наступления. Он, сражаясь на земле нынешней Каматы, распустил слух, что до смерти боится встретиться на поле боя с одним из генералов, чьего имени история не сохранила. Король, которому противостоял знаменитый кондотьер, поставил того генерала главнокомандующим над всем своим войском в день решающего сражения. И потерпел сокрушительное поражение, ибо доверил бразды командования полнейшей бездари, надутому, чванливому индюку. Но даже великий дель Бокко не сумел одержать победу в холмах Северной Уннары. Противостоящее ему войско не пожелало покинуть узких теснин – идеального места для обороны, хотя конница кондотьера в течение трех суток провоцировала уннарцев жалящими наскоками. Разгадка оказалась проста. Горячий и решительный командир, выманить которого в чистое поле не составило бы особого труда, за сутки до начала сражения свалился с коня и сломал шею. Его преемник попросту трусил перед именем дель Бокко и не решался покинуть подготовленные, укрепленные рвами и частоколом позиции…

Бруха взвыла яростно и коротко. Судя по всему, мелькающие вокруг лагеря огни напугали кровососа. Да и подбиралась-то она, скорее всего, не к людям, а к лошадям. Любой хищник быстро учится – на сбившихся в кучу вооруженных людей нападать опасно. Это тебе не возвращающиеся с торга пьяные крестьяне.

– Шволочь! – коротко отозвался о вампире Почечуй. – Вышпатьша перед дорогой… энтого… не дала! Кошка-мать!

Подняв факел высоко над головой, коморник отправился седлать коня. Антоло последовал за ним, зная, что многие приказы Кулака Почечуй попросту предугадывает. Не ошибся он и на сей раз. Не успели они, перебрасываясь шуточками с Витторино, охранявшим коней, протереть спины животных, смахивая мелкие листочки и лишнюю влагу, осевшую за ночь, как по лагерю прокатился зычный голос кондотьера:

– Седлать!!!

Что ж, сегодня, если повезет, отряд переправится через Еселлу. Хотелось бы, конечно, найти паром, да где же его в этой глуши сыщешь? А вплавь уже холодно… Антоло поежился и с силой потянул пристругу вверх. Ничего, будем живы, что-нибудь придумаем.

Боррас выругался сквозь зубы и натянул поводья:

– Поворачиваем! Быстро!

– Что случилось? – Флана ехала задумавшись и не смотрела по сторонам. Ее мысли занимало беспокойство о судьбе подруг, брошенных ею (чего уж там стесняться выражений!) на произвол судьбы в передвижном борделе. Идеи, как им помочь, приходили в голову одна за другой, но после здравых размышлений все оказывались несбыточными.

– Быстрее! Потом… Все потом! – Рыжий малый безжалостно дергал повод, разворачивая чалого. Конь не то чтобы сопротивлялся, а просто в силу почтенного возраста не мог выполнить желание всадника так быстро, как тому хотелось.

Флана глянула вперед, на желтоватую ленту дороги, извивающуюся среди полей, уже распаханных под озимые, и небольших рощиц – тополя и каштаны. Десяток всадников. Одеты в кожаные куртки, обшитые стальными бляхами. У некоторых на головах – шлемы. Кони рослые, ухоженные. Ну и что? Ведь не по чужой стране едем… Она вообще в последние несколько дней не понимала своего спутника. Боррас настоял на том, чтобы свернуть с наезженного тракта, изобилующего уютными мансионами, и повел ее проселочной дорогой. Может, цены на еду и ночлег показались ему слишком высокими? Это бывает. Поиздержался парень в дороге, а мужская гордость не дает в том признаться. И зря! В кошельке Фланы оставалось еще достаточно скудо, чтобы заплатить за себя и Борраса. И жалеть их она не собирается. Или он узнал какие-то новости, которые от нее скрывает? Тоже напрасно. Она не изнеженная столичная финтифлюшка. Способна выслушать и понять.

– Да быстрей же ты! – Парень некрасиво оскалился. Едва не закричал. В его глазах промелькнул страх и скрытая злость.

Еще не хватало! Что это он о себе думает? Уж помыкать собой и повышать на нее голос она не позволит никому.

Девушка изящно натянула левый повод, подталкивая гнедого правым каблуком. Конь развернулся, хотя и застонал, жалуясь на опухшие путовые суставы. Флана повернулась к рыжему:

– Не смей на меня кричать!

Он сглотнул. Оглянулся, поежился.

– Прости… Погорячился. – Еще раз оглянулся. – Не надо нам с ними встречаться.

Флана обернулась. Вооруженные всадники заметили их. Пришпорили коней, которые перешли с короткой рыси на размашистую.

– Давай быстрее! – Боррас хлестнул чалого прутиком, не так давно сорванным с тополя. – Догонят ведь! – Он тоже видел интерес всадников.

Чего он их боится? С виду именно те наемники, записаться в отряд которых он так стремился. Если не врал, конечно…