Книга Корпорация "Попс" - Скарлетт Томас

— Значит, ты интересовалась этими вещами?

— Нет. Господи.

— Ну и о чем же ты тогда думала?

— Хм.

— Да уж, легче воду из камня выжать.

— Прости. Я же говорю, что была ненормальной. Э-э, ну, я постоянно волновалась по разным поводам. Как ты знаешь, мой отец сбежал, когда я была ребенком, и я переживала из-за него. Ну, понимаешь, мне хотелось знать, где он, вернется ли он когда-нибудь и так далее. Еще я читала много книг, взрослых книг. Если ребенком читаешь взрослые книжки, у тебя складывается довольно своеобразное представление о жизни… Хм, я думала о математических проблемах и о шахматах и мечтала о мести — это были дикие фантазии. Я начала придумывать, как стать властелином мира, но план получался слишком сложный… Почти все остальное время я просто пыталась остаться на плаву в невероятно запутанном мире, где сейчас ты популярна, а через минуту тебя травят, где стоит в первый раз явиться в школу в очках, и тебя тут же исключают из разряда нормальных детей и объявляют «четырехглазой». Я не носила очков почти до пятнадцати лет. Однажды они сломались, и дедушка склеил их скотчем. Никаких друзей тогда у меня вообще-то не было, а если бы и были — что ж, сомневаюсь, что они стали бы со мной в тот день разговаривать.

— Однажды я склеил очки лейкопластырем, — говорит Дэн. — Моя девчонка меня бросила, потому что я выглядел дурак дураком. По-моему, мне было лет двенадцать. — Его лицо на секунду грустнеет. — А у тебя теперь контактные линзы? Вместо очков?

— Да. Хотя я подумываю вернуться к очкам. От линз глаза болят.

— О, я знаю, где можно достать клевейшие очки… — начинает Дэн. Однако я не хочу клевых очков. Внутри у меня вдруг странно екает, будто я сейчас заплачу. Клевые очки. Зачем? Я хочу просто какие-нибудь дешевые очки, которые смогу склеить скотчем, когда они сломаются, — и я не хочу, чтобы это воспринималось как претензия на некий стиль. Почему стильность вдруг стала казаться мне отвратительной? И что это со мной происходит? Я знаю, что должна, по идее, хотеть быть стильной, но вот не хочу, и все тут.

Перед лекцией — очередные «соглашения о неразглашении».

— Мы не хотим, чтобы пресса увидела результаты, прежде чем мы подготовим пресс-релиз, — объясняет мне помощница лектора, когда я протягиваю ей бумагу. — Спасибо.

Лектора зовут Дэвид Фёрлонг, он — глава команды, проводившей исследование «Заклейменные». Фёрлонг представляется, рассказывает пару анекдотов об исследовательском процессе (несколько анкет упало в реку, какое-то электронное письмо оказалось с «вирусом»), а потом говорит, что, согласно инструкциям Мака, сегодня речь пойдет в основном о девушках-тинейджерах. Сообщив нам размеры группы-выборки и прочие статистические данные, он начинает презентацию.

— «Фёрби», «Бини Бэби»[62]и ваш собственный бренд, «Приятели Полосатика». — Пауза. — Что у этих брендов общего? Что ж, мы обнаружили, что они вызывают любовь, лояльность и одобрение у очень большого процента девушек из нашей выборки. Любовь. Это сильное слово, но именно его чаще всего использовали эти девушки. Вот какие еще были отзывы. «Я просто обожаю своих „Бини Бэби“». «Если бы мой дом загорелся и я мог бы спасти только одну вещь, я бы спасла моего „Полосатика“». «Если я увижу в магазине нового „Приятеля Полосатика“, я физически неспособна уйти, его не купив». «Моя коллекция таких же размеров, как у моей подружки Мэри, и от этого мы с ней… ну, я не знаю, дружим только сильней».

Когда мы рассаживались, я оказалась рядом с Эстер.

— По-моему, меня сейчас стошнит, — шепчет она.

— Господи спаси и сохрани, — шиплю я в ответ, и мы обмениваемся улыбками.

Дэвид Фёрлонг нажимает кнопку дистанционного пульта, и на плазменном экране перед нами появляются картинки. Это страницы с веб-сайтов, каждая вспыхивает на секунду-другую. Фёрлонг объясняет:

— Вы видите фан-сайты, созданные девушками по мотивам их коллекций. В основном это сайты девушек из Японии и большинство из них — не сомневаюсь, вам будет приятно это услышать, — посвящены «Приятелям Полосатика». После сайтов, относящихся к индустрии развлечений, и сайтов, связанных с «культом Аны»[63]— то есть пропагандирующих анорексию, — это самые посещаемые сайты, созданные девушками-тинейджерами. — Он нажимает кнопку, и появляется другая картинка. Скромно обставленная спальня. — Тут что-то не так, правда? Если бы я сказал вам, что это спальня девушки-тинейджера, вы бы мне не поверили. — Он прав: она слишком пустая. — Использовав разнообразные исследовательские методики, мы узнали у этих девушек, какие вещи для них важнее всего. Основываясь на их ответах, мы можем обставить эту комнату. Самой важной была, конечно, одежда, а потом музыка. — Он нажимает кнопку, и в спальне появляются стереосистема и шаткая башня из компакт-дисков. Кровать, стул и пол завалены шмотками и сумками модных брендов. — Следом идут предметы, связанные с музыкой и знаменитостями. — Теперь комната полна постеров и журналов, посвященных сплетням и вопросам стиля. — Следующий пункт — косметика. — Появляются фен, помада, средства для ухода за волосами и бутылочки с разнообразными чистящими жидкостями. Комната начинает приобретать слегка бардачный вид. — Потом — мобильные телефоны. — Рядом с феном появляется маленький дорогой мобильник, подключенный к зарядному устройству. — Как бы то ни было, следующими в списке, и очень близко к его вершине, были мягкие игрушки. — Несколько человек в комнате вроде как хлопают, когда на картинке появляются плюшевые мишки, «Бини Бэби», «Приятели Полосатика» и другие фирменные игрушки. — Девушки-тинейджеры поместили свои коллекции мягких игрушек намного выше в списке приоритетов, чем игровые приставки, кукол, книжки, компьютерное оборудование, телевизоры и другие аксессуары. Ну, и о чем это нам говорит?

Он кладет пульт и идет через комнату.

— Что ж, во-первых, девушки из этой возрастной группы придают большую ценность материнству и зачастую стремятся к нему. Мы обнаружили, что многие из их фантазий связаны с проявлением заботы и понятием ответственности. Многие девушки изо дня в день носят с собой какие-нибудь мягкие игрушки. В школе они кладут их в шкафчики, используют как брелоки или прикрепляют к рюкзакам. Мы выявили новую тенденцию: девушки предпочитают рюкзаки или маленькие сумки, которые сами выглядят как мягкие игрушки. Тенденция эта кажется устойчивой. Японская культура традиционно предпочитает «миленькие» игрушки. Здесь, в Европе, использование мягких игрушек часто сочеталось с аксессуарами и одеждой, позаимствованными из эстетики панка или субкультурных течений, известных ныне как пост-панк и ска. В других культурах — особенно это заметно в Японии и некоторых скандинавских городах, — мягкая игрушка сопоставляется с технологией, в основном мобильными телефонами и МР3-плеерами, в результате чего возникает образ, так сказать, «мамы-киборга», девушки, пытающейся удовлетворить как свои природные позывы, так и желание потреблять новейшие товары. Стало быть, девушки сочетают подростковый бунт и «консьюмеризм» с искренним — или, в некоторых случаях, ироничным — стремлением к материнству и его заботам. Мягкий, клевый, милый, трогательный, симпатичный, сладкий, крохотный, обожаемый, хрупкий. Все это позитивно окрашенные слова для этой возрастной группы. Мы также обнаружили, что на различных уровнях девушки хотели бы использовать эти же слова по отношению к самим себе. Они просто заботятся о своих миленьких миниатюрных игрушках или вдобавок идентифицируют себя с ними? Я уверен, вы знаете, что чуть ли не единственной игрушкой, вызвавшей повальное увлечение среди девушек-тинейджеров, был в 1990-х годах «тамагочи». Он удовлетворял их потребность о ком-то заботиться — впрочем, с «тамагочиманией» были проблемы, долго она не продлилась. В отношениях дружбы мы тоже отметили потребность заботиться — она гораздо сильнее, чем потребность быть объектом заботы. «Я хочу помогать своим друзьям, когда они во мне нуждаются», — таково типичное настроение, выраженное девушками из нашей выборки.