Книга Денис Котик и Ржавые Заклинания - Алина Боярина

– Тем проще, – согласился чародей. – В этом мальчишке нет и грамма магии. Зато я заплачу вам за него пригоршней добротных заклинаний. Хотите продлить невосприимчивость к утреннему свету? На целый час? Или, может, пригнать вам стаю призрачных зайцев? Может быть, вам все еще по нраву живые бараны и овцы? С горячей кровью и сладкими косточками? Выбирайте, покуда я еще добрый.

В стане оборотней воцарилось молчание. Денис не слышал даже волчьего дыхания. Зато его собственное сердце колотилось как безумное.

– Ну, коли мои заманчивые предложения вас так и не прельстили...

Пришелец медленно обвел взором стоящих волков.

– Тогда я сам заберу то, что мне причитается.

– Мальчишка – наша добыча, – пролаял вожак. – Он сам ступил в пределы Призрачного мира. Добровольно. Поэтому у обитателей подземелий есть над ним власть. Таков обычай.

– Очень хорошо, – согласился незнакомец. – Если хочешь говорить об обычаях, мы сбережем свое время. Взгляни в небо, оборотень! Видишь вон ту звездочку?

Волки подняли морды и как по команде взвыли. В их вое было столько ненависти и неизбывной тоски, что Денис, которого и без того уже постоянно бросало то в жар, то в холод, еще сильнее поежился от страха.

– Первая Утренняя звезда, – заметил чародей. – Ваше время истекло, господа обитатели подземелий. Можете убираться, откуда пришли.

Оборотни заворчали, переглядываясь и помахивая твердыми как палки хвостами.

Хват Рваное Ухо яростно прорычал:

– Мы уйдем, но заберем с собой мальчишку. Он – добыча, и принадлежит нам по праву Обычая.

"Какие похожие слова: добыча – обычай..." – ни с того ни с сего ворохнулась у Дениса случайная, непрошеная мысль. – "Это что же получается – они тут спокойно решают мою судьбу? И сейчас будут драться как вороны – из-за добычи? Вот ведь дурацкое слово – привязалось не вовремя... И почему теперь я вдруг всем так понадобился?"

– Попробуйте, – усмехнулся пришелец. И вдруг прыгнул – с места, совсем без разгона крутнул в воздухе сальто-мортале. Дорожная котомка взметнулась над ним как причудливое черное крыло. Призрачные волки не успели ни опомниться, ни даже попятиться, как пришелец уже оказался у них за спиной.

В мгновение ока он перебросил из руки в руку посох и заслонил собой перепуганного мальчика.

– Время течет... – издевательски молвил незнакомец, делая свободной рукой характерный жест. Точно переворачивал незримые песочные часы.

И, словно услышав его, в небе мигнула маленькая звездочка и тут же зажглась еще ярче. А луна уже уходила, меркла, таяла в просветленном, быстро белеющем мареве.

Вожак призывно рявкнул, и волки суетливо сбились в стаю. Затем в три скачка оборотни достигли постамента и вспрыгнули на него, серея и тускнея на глазах.

К тому времени, когда они застыли в уже знакомой Денису сцене охоты, их шерсть из белой, седой и голубоватой стала желтовато-гипсовой. По некоторым телам пробежали сетки частых трещинок. У Хвата даже откололся кусочек его некогда рваного уха. Черепок гипса с глухим стуком упал на постамент и тут же рассыпался на мелкие кусочки и пыль. А вокруг медленно таял ночной, призрачный снег.

И пришелец, и Денис, затаив дыхание, смотрели на метаморфозы волчьих тел. Вот стая окончательно застыла в отчаянном прыжке.

Не хватало на постаменте лишь одной, но существенной детали – фигуры огромного вепря, на которого наседал вожак. Не было на мостовой и окровавленного тела с разорванным брюхом. Вместо него на площади возвышалась высокая куча мелкого сухого гипса и пыли. И ветер уже играл ею, понемногу разбрасывая, крутя и разнося прах во все стороны по булыжникам просыпающегося древнего города.

Только теперь, за спиной пришельца, Денис тяжело перевел дух. Ситуация не предвещала ничего хорошего: теперь вместо волков он попал в руки неизвестного чародея. И самое главное – тот был чертовски похож на...

– Ну, что? Как мы себя чувствуем? – раздался негромкий голос, по интонации очень похожий на одного вечно оптимистичного врача из школьного медпункта Дениса.

Пришелец обернулся к нему, но капюшон был по-прежнему низко надвинут на лоб. Его тьма скрывала лицо, поэтому глаза казались холодными и тусклыми.

– Я очень рад, что успел вовремя. По Черному Городу ночами гуляют только безумцы. Или...

Пришелец замолчал. В его глазах читался вопрос. И он ждал.

Денис попытался осторожно попятиться. Но немедленно уперся спиной в холодный камень стены. Тогда мальчик с трудом разлепил горячие, пересохшие губы и прошептал.

– Лицо... Я хочу видеть ваше лицо.

– Вот как? – тихо и серьезно промолвил пришелец. – Что ж, твое желание вполне оправданно. Но и я должен быть уверен, что ты не сделаешь мне зла. Обещаешь?

– Нет... – замотал гудящей и пылающей головой Денис. – Сначала – лицо...

– Ладно, коли ты так настаиваешь, – пожал плечами незнакомец. – В конце концов, ты тоже имеешь право на справедливость.

И он шагнул к мальчику и спокойно поднял темный капюшон.

Денис вздрогнул и еще сильнее вжался спиной в шершавые камни. Его сердце дробно и бешено застучало как пулемет. Перед ним был тот самый человек. Из отражения.

Спутать его было невозможно. Это лицо засело в памяти Дениса как острый осколок зеркального стекла, вонзенный в кожу ладони

Резкие черты лица. Твердый и волевой подбородок. Тонкий нос с высокими крыльями ноздрей. Глубокие, чуть прищуренные глаза, которые изучали и рассчитывали тебя и твои возможности как очередную задачу и преграду. Может быть, они даже читали мысли.

Этот человек был и в школьном зеркале. Он был в единственном уцелевшем окне полуразрушенного дома на окраине Черного Города. И вот теперь он воочию стоял перед Денисом.

Чародей, вор и убийца.

Враг.

Зло.

А Денис был один. И не знал, что ему делать. Ему никто не сказал, что должен перво-наперво сделать ученик Лицея Волшбы и Чародейства, встретившись лицом к лицу со злом и предательством. Просто их пока этому еще не учили.

Человек в свою очередь тоже был озадачен. Как, наверное, был бы озадачен и всякий, на кого вдруг посмотрели как на отвратительного мохнатого паука или скорпиона, замахнувшегося смертоносным хвостом. Его глаза посерьезнели. Брови чуть сдвинулись. И он оставался стоять на месте, больше не делая к Денису ни единого шага.

Так продолжалось, наверное, с минуту. Время застыло как вязкое, ржавое масло. Секунды медленно падали густыми, набрякшими каплями.

Наконец человек сделал рукой перед лицом Дениса движение, точно отводил невидимую пелену или паутину. Денис был совершенно белым, а в его висках отчаянно колотили маленькие молоточки. Никогда еще он не знал, что пульс у человека иногда бывает таким невероятным!