Книга Бессмертные - Клаудия Грэй

Затем были только темнота и боль, но в этой боли таилосьнечто сладостное.

Разбудил Патрисию истошный визг.

Сперва, резко сев на постели, она решила, что звук ейприснился. Разве ей только что не привиделся кошмар? Никаких подробностей онаприпомнить не могла: их рассеял яркий свет дня, как и бывает с большинствомснов.

Моргая от яркого сияния солнца, льющегося сквозь стеклянныедвери балкона, Патрисия подумала, что Альтея сдержала обещание и позволила ейсегодня спать допоздна. Но, несмотря на долгий сон, она чувствовала себя вялойи уставшей. Она только надеялась, что не заболевает. В это время года частослучались вспышки желтой лихорадки.

Стеклянные двери оказались незапертыми, и, заметив это,Патрисия нахмурилась. Разве она когда-нибудь забывала задвинуть щеколду?

Ей вспомнились глаза Амоса, полные мягкого сияния любви, егоголос, обещавший: «Я приду к тебе».

И все же он не пришел.

Ее смятение нарастало. Ожидая Амоса, она не смогла бызаснуть всю ночь, изводясь из-за опоздания или тревожась, не задержали ли егона улице. Но она лежала в постели, аккуратно укрытая. Разве что воротник ееночной рубашки почему-то оказался расстегнут.

Ее мучило ощущение, будто она упускает из вида нечто важное.Но что?

«В голове какой-то туман, — подумала Патрисия. —Наверное, я все-таки заболеваю».

Затем она вновь услышала визг и на этот раз точно знала, чтоей не померещилось.

— Мама? — окликнула она, подхватывая шелковыйхалат.

Ее ступни, опухшие после вчерашних танцев, взрывались больюпри каждым шаге.

— Альтея? — исправилась она, накидывая халат испускаясь по лестнице.

Распахнув настежь боковую дверь, Патрисия увидела, что укалитки собралась небольшая толпа. Альтея в полуобморочном состоянии опираласьна фонарный столб, а какой-то ребенок обмахивал ее ладошкой.

— Что происходит? Альтее плохо?

Патрисия поспешила ближе, но почти сразу поняла, что толпусобрала здесь не ее мать, а нечто за калиткой.

— Дитя, тебе не на что тут смотреть, — суровозаметил мистер Эббетс, владелец соседнего дома. — Собаки задрали человека.

— Собаки?

Это было чересчур страшно, чтобы поверить. Или она не верилапо какой-то другой причине? Патрисии казалось, она проваливается обратно вкошмар — она по-прежнему не помнила его содержания, но угадывала какую-тосвязь.

— Мы послали за полицией, — продолжал мистерЭббетс. — Уведи свою матушку в дом. Дамам не следует такого видеть. Убедолаги вырвано горло. Наверняка собаки или еще какой-нибудь дикий зверь.

— Но кто… — медленно выговорила Патрисия, —человек, который погиб…

— Это кузнец. Тот свободный паренек из Мариньи. Это неон подковывал твою лошадь прошлой зимой?

На земле, у ног любопытных зевак, простерлась длиннаямускулистая рука, крепкая и темная, словно строевой лес.

К вечеру полиция забрала то, что осталось от Амоса. Альтеявела себя так, словно ничего не случилось.

— Ты проплакала весь день, — сердито заявила она,сдергивая с Патрисии покрывало. — Твои глаза распухнут и станут словно укоровы.

— Меня это не волнует.

— А что тогда тебя волнует? Почему ты так переживаешьиз-за этого кузнеца? — Альтея остановилась у изножия кровати. Собранные вкольца косички обрамляли ее узкое лицо — слишком по-девичьи для ее лет. —Или ты его знала?

— Нет, не знала, — отозвалась дочь, посколькувремя сказать матери правду давно прошло.

Альтея достала из шкафа бледно-желтое платье.

— Дай мне причесать тебя, и будем одеваться. Похоже, насегодняшний бал мы опоздаем, но тут уж ничего не поделаешь.

Патрисия крепко зажмурилась, желая оказаться где-нибудь вдругом месте или стать кем-нибудь другим. Она потерла шею: одно место сталоневероятно чувствительным. Или она придумала себе эту боль из-за того, чтопроизошло ночью с горлом Амоса?

— Альтея… я слишком не в себе. Не могу ли я сегодняостаться дома?

— И пойти на риск, что Жюльен Ларро обратит внимание надругую девушку? Ты с ума сошла. А ну вылезай из кровати.

Жюльен Ларро. Глаза Патрисии широко распахнулись — к нейвернулась память.

Его зубы на горле, металлический запах крови, тошнотворноехлюпанье, когда он сглотнул… И как все это время она пыталась вырваться, но нехватало сил…

Она снова поднесла руку к горлу. Кожа под ее пальцамисаднила, словно она забрызгала себя щелоком для стирки.

Старухи рассказывали сказки о подобных созданиях. Патрисияникогда к ним не прислушивалась — сплошные глупости и предрассудки, вроде баекМари Лаво насчет вуду. Или так она всегда считала.

«У бедолаги вырвано горло. Наверняка собаки или ещекакой-нибудь дикий зверь…»

Патрисия резко села на кровати.

— Вот это уже больше похоже на дело, — оживиласьАльтея, раскладывая шпильки на туалетном столике. — Вижу, мне достаточнобыло упомянуть твоего кавалера, чтобы ты ожила.

— Да, — пробормотала Патрисия. — Думаю, новаявстреча с Жюльеном Ларро поистине оживит меня.

Когда они приехали, танцы уже были в самом разгаре, абальный зал заполняли смеющиеся молодые люди и пение скрипок. Свечи на стенахнаполовину прогорели, оставив на подсвечниках наплывы подтаявшего жира.Патрисию все еще мучила слабость, но она с какой-то обостренной ясностьюощущала все вокруг: жар тел, распаленных танцами, шероховатое кружево на горлеи запах камелий, вплетенных в волосы.

Когда Альтея помахала мистеру Бруссарду, девушка отступилаот нее в сторону. И сразу же встретилась взглядом с Жюльеном.

Его длинные каштановые волосы свободно падали за спину, и онвыглядел еще таинственнее, чем прошлым вечером. Зеленые глаза молодого джентльменапри виде нее воодушевленно вспыхнули, а темные губы растянулись в улыбке.

По всем правилам приличия ей следовало бы подождать, пока онсам к ней подойдет. Вместо этого она сама направилась к нему сквозь толпу,обходя кружащихся танцоров.

— Вы прекрасно выглядите сегодня, — заметилЖюльен, словно наслаждаясь какой-то одному ему понятной шуткой. — Мне дажене кажется, что мы расстались почти сутки назад. Возможно, мои мысли настолькополны вами, что мы с тем же успехом могли бы провести вместе всю ночь.

— Я хочу с вами поговорить, — сообщилаПатрисия. — Наедине.

Иногда, если свет от свечей падал на них особенным образом,глаза Жюльена казались совершенно бесцветными.