Книга Под небом четырех миров - Милена Завойчинская

— Виктория, вы страшная женщина! — Ренард внимательно посмотрел на меня и перевел взгляд на сына, и тот поежился.

— Ну что вы, Ренард, — я ласково улыбнулась, и демон-отец сделал назад маленький шажок, — я сама кротость и доброта, если меня не обижают и не пытаются покушаться на то, что дорого моим друзьям. А леди Селену я считаю своим другом.

— Кхм! — кашлянул Албритт и вернулся к волнующему его вопросу. — Даже не знаю, кому больше не повезло — Гесилу или лэри.

— А Гесил — это кто? — полюбопытствовал князь Кирин.

— А это мой младший отпрыск, который обидел нашу фею. Вот теперь восемь лет будет мемекать и есть траву.

Король мельком мазнул по мне взглядом, словно ожидая реакции, но я прикинулась ничего не понимающим веником.

А все три правителя многозначительно переглянулись и потом дружно посмотрели на Азберта, отчего тот ощутимо побледнел.

— Ну а вы что скажете, ваше высочество? — любезно обратилась я к принцу.

— Да что уж тут скажешь… — мрачно посмотрел на меня наследник Ренарда. — Все осознал. Приношу вам свои глубочайшие извинения, был не прав. А Эолинна… — Он поморщился и обреченно вздохнул. — В чем-то тут есть и моя вина. Буду перевоспитывать и ухаживать за ней, пока не найдем способа вернуть ее к родителям. Не на болото же ее выселять?

Под нашими внимательными взглядами и под истеричные вопли «Риббит!» он осторожно, двумя руками, поднял белую жабу и вышел с ней из столовой.

Ой, ну надо же, какой трогательный поступок! Я недоверчиво проводила взглядом удаляющегося демона. Похоже, не такой уж он и плохой — совестливый вот оказался. Пожалел дурную эльфийку, взялся за ней приглядывать.

ГЛАВА 19

А когда мы разошлись по комнатам, причем я опять малодушно сбежала от Эрилива, хотя тот настойчиво пытался меня задержать, ко мне вломился Филимон.

— Ну?! — Он демонстративно развалился поперек кровати, не давая мне возможности лечь.

— Что — ну?

— И долго это будет продолжаться? Я требую объяснений.

— Каких, Филь? — Устало скинув туфли, я босиком прошлась по ковру и плюхнулась в кресло напротив.

— Всех! Что происходит? Какого черта ты впустила в дом эту жабу? Что у тебя с Азбертом? И наконец, что у тебя с Эриливом? Почему сначала вы обручаетесь — кстати, я жажду подробностей, — а потом он три дня смотрит на тебя взглядом побитой собаки, которая не понимает, за что ее наказывают.

— Филя, все он понимает. Потому и смотрит так, что накосячил.

— А теперь для меня: ЧТО ПРОИСХОДИТ! — рявкнул кот, и я с уважением посмотрела на него.

— Ого, Филь. Да ты крут!

— Станешь с тобой крутым. Это ж какое счастье мне привалило в хозяйки — никаких нервов не хватает.

— А что не так-то? Ты вообще ведьму хотел. А я хорошая милая девушка, фея к тому же.

— О да-а-а! — Кот сердито мотнул хвостом. — Ты очень хорошая женщина, не дай бог поближе познакомиться. И не юли, рассказывай!

— Ну… Все началось с того, что меня украли драконы… — И я начала рассказывать.

— Вот это да! Ух ты! — Филя заинтересованно слушал.

— …а потом этот балбес демонический… — И я подробно поведала про возбуждающий напиток и свою реакцию. — И вот! — продемонстрировала я кольцо.

— Так это же здорово! В смысле не то, что этот юный идиот тебя опоил, а то, что если бы не это, то ты бы еще бог знает сколько времени не сошлась с Эриливом окончательно. Я тебе, конечно, не говорил, но ты, дорогая хозяйка, на всю голову больная. Вокруг тебя — толпы мужиков, которые слюной исходят и вожделеют тебя. А ты как неживая. Ничего не видишь, ничего не слышишь, никому не веришь.

— Филь, согласись: у меня есть на это причины. Лешка мой той еще сволочью оказался, а я ведь любила его. Эйлард — ну, с ним все понятно: проснулся через четыреста лет, токсикоз от сексуального воздержания, а тут я рядом. Остальные вообще не в счет — им всем нужна не я, а что-то из того, чем я обладаю. Эрилив… — Я помолчала. — Все уши мне прожужжал про свою невесту, а в итоге мною увлекся. Но при этом пялился на эту развратную Лину, пока она своими прелестями трясла. Думаешь, мне приятно было? У меня вообще мысли появляются, что он и мною-то увлекся только потому, что мы рядом изо дня в день находились. Невеста — далеко, я — близко. А дальше что? Например, уеду я надолго, мало ли. И будет рядом какая-нибудь мымра крутиться, так он и про меня забудет так же, как про свою невесту.

— Какая же ты у меня глупая… — Филя вздохнул. — Вот скажи мне, он как на нее смотрел? Хотел ее? Глазами пожирал? А какое выражение лица у него при этом было?

— Как, как… Глазами смотрел, улыбался. — Я насупилась.

— А что он еще мог делать, как не смеяться над нею? Ты хоть понимаешь, насколько по-идиотски она выглядела в этот момент с мужской точки зрения? Бегать по Замку почти голой и пытаться насильно залезть к мужику в постель.

— А вот и не прав ты, Филимон! Он продолжал улыбаться, даже когда она начала трясти телесами и оглаживать свои формы.

— Дурында ревнивая ты, Вика, уж прости. Да даже я улыбался бы в эту минуту, хотя я кот!

— Сам дурак!

— Не-э-эт, я умный фамильяр. А на месте твоего Рила любой нормальный мужик смотрел бы и смеялся. Во-первых, любопытно рассмотреть, не прятать же глаза, чай, не девица на выданье. Это от тебя он, болван, взгляд отводил в сторону, когда ты к нему из спальни чуть ли ни в чем мама родила выходила. Знал, что может среагировать не так как надо, потому что давно на тебя глаз положил. А во-вторых, пропустить такое представление, которое устроила Эолинна? Да ты что?! Даже мне интересно.

— Все равно, нечего пялиться на всяких девок.

— А он и не пялится. Вот сколько вы с ним ездили везде, он заглядывался на кого-нибудь кроме тебя?

— Ну-у-у… — постаралась я вспомнить. — Пожалуй, нет — наоборот, шарахался ото всех. Только один раз в Керистали, когда подавальщица в таверне ему прямо под нос декольте свое совала, оглядел.

— И что в итоге? Воспользовался?

— Нет. Наоборот, попросил меня спасти его.

— И?

— И чуть не поцеловал меня.

— И-и?

— И что? — Я исподлобья глянула на кота.

— Подумай, чай, не маленькая. А я спать пошел. — Фамильяр спрыгнул с кровати и направился к выходу.

— Филь… А почему он со мной тогда не попытается поговорить? Видит же, что я злюсь.

— Потому и не пытается. Никому не охота в жабу превращаться только потому, что ты психанула и надумала себе невесть чего. Перебесишься, тогда и поговорите.

Утром ко мне пришла Ильза, уже полностью освоившаяся и приступившая к работе. Мы потратили какое-то время на прическу и макияж, заодно я ей рассказала, как именно все должно стоять и лежать в моих комнатах. Привычка — страшная вещь, и нужно, чтобы мне не переставляли банки-склянки-флаконы на моем столике в другом порядке и не перекладывали иначе вещи в гардеробной, а то я потом ничего найти не смогу.