Книга Гувернантка - Венди Холден

ей не видать.

Подошла очередь Маргарет. С привычной беспечностью младшая принцесса схватила карту, потом еще одну, а после в отчаянии швырнула весь свой набор в воздух.

— Банкрот! — рассерженно объявила она.

Герцог неодобрительно покачал головой, явно осуждая ее резкость.

— Ак-к-куратнее н-н-надо быть, Мэг.

— Это все кузен Галифакс! — в очередной раз заявила Маргарет.

— Ну что ж, значит, и ему аккуратность не помешает.

Лилибет перевернула все свои карты, а герцог, взявший в этой игре на себя роль банкира, тоже объявил о банкротстве.

— Глядите! — радостно воскликнула принцесса. — Это же королевским понтун[52]!

В холле зазвонил телефон. Лицо герцога, кажущееся в свете огня таким мягким и добрым, посерьезнело и застыло, точно каменное. В комнату вошел Эйнсли. Дворецкий был мрачнее тучи.

— Ваше высочество, Форт-Бельведер на линии. Его величество хочет поговорить с вами.

На пороге появилась герцогиня в длинной черной ночной рубашке. На ее лице не было ни грамма макияжа, а волосы были собраны в длинную черную косу на спине. На вид ей можно было дать лет шестнадцать, не больше. Принцессы устремили на нее удивленный взгляд.

— Мамочка! Ты выздоровела?

Но герцогиня по-прежнему выглядела неважно. Она бросилась к мужу и схватила его за руку. А потом они вместе вышли из комнаты.

Лилибет успела еще раз обыграть сестру, а Маргарет — снова стать банкротом, как вдруг за окном зашумел мотор автомобиля. Вот только шум этот потонул в криках сестер — победном и отчаянном, — и никто его не услышал. А потом по гравию зашуршали колеса, и машина унеслась вдаль. Когда Мэрион ложилась спать, герцогиня все еще не вернулась.

Глава тридцать пятая

Утром Мэрион остановилась перед белой дверью, ведущей в спальню герцогини. Несмотря на то что ее сюда пригласили, дверь была плотно закрыта. Изнутри доносились голоса — приглушенные и взволнованные. Девушка решила пока не стучать, а подождать.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла королева Мария. Она вся иссохла и казалась теперь куда старше своих и без того почтенных лет. Всегда прямая, как жердь, она заметно поникла и ссутулилась. Даже бюст ее — и тот точно уменьшился в размерах.

Мэрион тут же присела в реверансе, а когда выпрямилась, пожилая королева окинула ее мрачным взглядом.

— М-да, мисс Кроуфорд, положение, гофоря открофенно, ахофое, — процедила она и неспешно удалилась, тяжело опираясь на свой зонтик.

На кровати, застеленной желто-синим бельем, возлежала на высоких подушках одинокая фигурка в кружевном болеро и с длинной, растрепавшейся косой черных волос. С порога она казалась совсем крошечной.

— Заходите, Кроуфи, — слабым голосом позвала герцогиня.

Мэрион пересекла нежно-голубой ковер. К ее удивлению, герцогиня протянула ей руку, беззвучно призывая подойти ближе и пожать ее. Она редко допускала физические контакты, но теперь ласково сжала ладонь Мэрион своими бледными, тоненькими пальчиками, а потом подняла на нее большие фиалковые глаза.

— Боюсь, скоро нас всех ждут огромные перемены, Кроуфи, — приглушенно призналась она.

По спине Мэрион пробежал холодок. Так значит, все случилось. Один брат передал корону другому, и женщина, лежащая в постели перед ней, больше не герцогиня Йоркская.

— Ваше величество… — сказала Мэрион и вот уже во второй раз за последнюю пару минут опустилась перед королевой в реверансе. Все мысли в голове спутались. А в душе радость смешалась с сожалением. И изумлением — подумать только, как же быстро произошло то самое долгожданное событие, о котором было столько пересудов!

Но, самое главное, — теперь она могла уехать. Ей наконец-то представилась возможность уйти. Она собралась с духом, чтобы сказать об этом. Обеим сторонам будет не так-то просто пережить ее увольнение. И новость о нем наверняка вызовет бурный скандал.

— Переезд в Букингемский дворец будет довольно болезненным, — продолжила королева, и в ее голосе слышалось сочувствие. Она явно чего-то недоговаривала, вот только чего?

И тут Мэрион, точно острым клинком, пронзило осознание, столь неожиданное и горькое, что она невольно ахнула. Выходит, ее отстраняют от дел, вот так, ни с того ни с сего. Конечно, это отчасти понятно: как-никак, во дворце полно прислуги, а значит, найдется, кому присмотреть за принцессами.

И все-таки эта надуманная новость застала ее врасплох. Она ждала, что герцог с супругой проявят к ней большую благодарность, что ли.

Мэрион попыталась усмирить нахлынувшую было обиду. В конце концов, именно такого исхода она и сама желала.

— Да, мэм. От всей души желаю вам удачи.

Королева встрепенулась и резким, пронзительным голосом воскликнула:

— Только не говорите, что надумали нас покинуть!

Мэрион, вновь сбитая с толку, уставилась на нее. Получается, она им еще нужна? Ее вдруг накрыла волна облегчения, а желание уехать вдруг пошатнулось. Она подумала о матушкином письме. О ее болезнях, о внуках. Она открыла было рот, чтобы заверить королеву, что дело обстоит именно так.

Но та пригвоздила ее пристальным взглядом.

— Даже если так, Кроуфи, сейчас не самый подходящий момент, — проговорила она мягким, но убедительным тоном. — Вы нам нужны. Вы нужны Маргарет и Лилибет.

Подумать только, король с королевой нуждаются в ней! И наследница престола тоже… Эта льстивая мысль полыхнула в уме яркой вспышкой — чарующей и ослепительной. И все прежние намерения Мэрион тут же рассеялись без остатка, точно их и не было.

— Да, ваше величество, — послушно сказала она, сама до конца не осознавая, что делает.

— А, и еще кое-что! — послышалось из роскошной постели. — Сообщите обо всем девочкам, хорошо?

Вспышка, озарившая мысли Мэрион, моментально погасла. Она вопросительно посмотрела на собеседницу:

— О чем? Что их родители теперь король и королева?

Само собой, она уже давно привыкла замещать принцессам родителей. Но столь ошеломительную и важную новость детям явно должна сообщать вовсе не гувернантка. Шутка ли, когда твои мама и папа вдруг становятся главами самой знаменитой королевской династии в мире?!

— Именно, Кроуфи. — Новоиспеченная королева зевнула. — Если вас это не затруднит.

Мэрион снова присела в реверансе и вышла из комнаты. К потрясению, охватившему ее после разговора с королевой, теперь примешивалось и благоговение. Другие люди, которые тоже в ней нуждались, планы, которые она сама же и строила раньше, — все это померкло рядом с ошеломительным осознанием, что ей отныне уготована своя роль в истории. Если раньше она пряталась в закулисье, то теперь пришел черед выйти на главную сцену, подобных которой нет в целом свете.

Чуть погодя Мэрион собрала принцесс в будуаре и закрыла дверь. Внутри нее жарко пульсировали восторг и нетерпение. Как-никак, ей доверили почетную и ответственную задачу. Девочки — и в особенности Лилибет — на всю жизнь запомнят