Книга Бог войны - Григорий Семух

себя, словно… будто…

— Как будто от тебя кусок оторвали?

— Да.

— Сейчас я тебя объясню почему это, — улыбнулся Салазар, — я провел десятки лет, размышляя над этим вопросом, да я им с самого детства задавался, когда понял, что Валдора любят больше чем меня. Наверное никто в этом мире о любви больше меня не знает, и сейчас я попробую тебе вкратце объяснить то к чему шел годами. Вот смотри…

Салазар подозвал официантку и попросил бутылки три красного вина и десяток высоких фужеров, на что получил ответ что вина у них сколько угодно, а вот фужеров не держат.

Салазар уже потянулся магией к сердцу официантки, желая вырвать его с корнем за столь паршивое обслуживание, но Мендакс жестом отпустил девушку и создал на столе воображаемый тонкий и высокий фужер, на длинной ножке.

— Сколько тебе надо?

— Ах да, точно. Можно ведь и так.

Салазар пошевелил пальцами, создав на столе не меньше десятка фужеров, выстроил их в линию, прервался на то, чтобы вместе с Мендаксом отхлебнуть по половине стакана какого-то забористого пойла, воплотил в руке бутылку красного вина и принялся разливать ее по фужерам, примерно поровну.

— Вот, смотри, — обвел он жестом линию заполненных вином фужеров, — это ты. Твоя личность. Точнее нет, это я, потому что я почти идеален. Твоя личность выглядит вот так.

Взяв один из стаканов Салазар перелил из него часть вина в соседний, повторил процедуру несколько раз с остальными, и снова выровнял фужеры в один ряд, только теперь уровень вина в каждом стакане был разный, один был заполнен до самых краев, а в одном было вообще пусто.

— Вот ты. Твоя личность. Характер, душа, называй как хочешь. Чего-то в тебе с избытком, чего-то поменьше, чего-то вообще нет. Так уж распределилось в процессе твоей жизни. Полноценным человеком тебя назвать нельзя, и ты такой не один, все такие, но все стремятся стать полноценными вывести уровень. Ты понимаешь? Достаточно трезв, чтобы меня воспринимать?

— Пока понимаю, — подтвердил Мендакс, — понимаю, что ты пытаешься свести один из главных философских вопросов к десяти стаканам вина.

— Все вопросы можно свести к десяти стаканам вина, ты дальше то слушай, а то оторву тебе башку и не постесняюсь, что здесь полный зал.

— Понял. Слушаю.

— Вот. Смотри. Это ты. А то, что ты и все остальные называете любовью, это вот такой же набор характеристик, который идеально стыкуется с твоими.

Салазар шевельнул пальцами, и стаканы раздвоились, на столе теперь стояло два десятка фужеров, причем второй десяток еще и ползал по столу, перемещаясь с места на место повинуясь движениям мысли безумного мага. Вскоре стаканы выстроились в ряд так, чтобы напротив каждого фужера из первой десятки, приходилась его противоположность — если в стакане не хватало трети, напротив него стоял заполненный на треть, если не хватало половины — напротив стоял такой же, ну а напротив полностью заполненного и полностью пустого стакана, стояли соответственно пустой и полный.

— Видишь, дурак, — принялся объяснять Салазар, — почему никто меня не понимает? Вот смотри как все просто. Вот она любовь.

— Любовь наступает после еще десяти стаканов вина?

— Да, — кивнул Салазар, — Нет! Дурак заткнись, а то прикончу. Во эта комбинация стаканов и есть твоя любовь, идиот. Твоя вторая половина. Ты не понял? Человек, который идеально дополняет твои вот эти вот пустоты или переливы. Видишь?

Салазар шевельнул пальцами и две шеренги стаканов поползли навстречу, коснулись друг друга стенками, и словно бы вошли один в другой. Теперь на столе стояло снова десять стаканов, уровень вина в которых был идеально выровнен.

— Кажется понял.

— Не важно кто это. Она, он или даже они, — Салазар жестом снова разделил стаканы на две шеренги и сдвинул фужеры из второй десятки разделив их на две группы — бывает, что один человек не может тебя дополнить, нужно два или больше — один дополняет часть, вторую часть дополняет еще один и так далее. Ты посмотри, какая сложная комбинация! Представь, как трудно подобрать идеальную пару! Чтобы все сошлось. Где-то уровень чуть выше, где-то чуть ниже, где-то стаканы поменялись местами и все, уже не сходится.

— Трудно, — подтвердил Мендакс.

— Десять стаканов я взял для примера. В реальности их может быть сто! Может быть тысяча!

— Ну уж тысяча стаканов точно решит все проблемы.

— Да! Нет! Дурак, заткнись, а то прикончу! Почему вы все не понимаете!

— Что?

— Я придумал способ! Я знаю, как найти вот эту комбинацию! Я, наверное, первый человек в мире, который решил проблему любви. Ни один философ не смог, а я смог. А меня за это в подземелье заперли.

— Тебя заперли за то, что ты не умеешь себя контролировать и за то что ты перебил и распотрошил почти сотню человек.

— Да умею я себя контролировать, вот смотри, — Салазар воплотил в руке опасную бритву, одним движение раскрыл лезвие и склонившись над столом поднес его вплотную к лицу Мендакса, который замер боясь пошевелиться и кажется мгновенно протрезвел. Покачав лезвием перед носом Фулгура, безумный маг закрыл бритву и развоплотил ее, — видишь, а мог бы и полоснуть. Умею я себя контролировать, просто не хочу.

— А зачем ты перебил столько народа?

— Можно подумать ты убил меньше.

— Я убивал по закону. На войне или на честной дуэли. Ради славы, чести, интересов империи.

— Это же такая мелочь! Я убивал ради любви!

— Черт возьми как? Что ты несешь? Продолжайте, извиняюсь, — Фулгур кивнул нескольким обернувшимся на них посетителям за соседними столиками и понизил голос, — какое отношение имеет любовь к твоим серийным убийствам?

— Я же недорассказал, — Салазар снова вернулся к своим стаканам, — смотри как сложно подобрать комбинацию для условных десяти параметров так, чтобы все идеально сошлось, без нехватки или перелива. Почти невозможно. Но, если мы разделим этот десяток например на пары — повинуясь жесту стаканы расползлись в стороны, и теперь стояли не ровным рядком в десяток штук, а рядком из пяти пар с небольшим расстоянием между ними — то все становится проще.

— Что ты…

— Смотри как легко подобрать группу стаканов вот для этих — Салазар ткнул пальцем в пару стаканов из которых один был наполнен на треть а