Книга Опомнись, Филомена! - Татьяна Коростышевская

– Ну да, достойный патриций в курсе, почему с моей помощью Саламандер-Арденте внуков не светит.

– Неужели? – Карла по-птичьи склонила голову к плечу. – Мне казалось, ты сам распространил эту байку про бесплодие, чтоб набрать очков в выборном забеге.

– Пф-ф, наивное дитя, когда на кону власть, никакие хитроумные истории не застят патрициям истины. Неужели до твоих ушей не доходили рассказы о многодневных обследованиях, орде лекарей и попытках подложить в мою постель самых плодовитых шлюх, которым достаточно постоять рядом с мужчиной, чтоб через месяц мучиться тошнотой по утрам?

– О боже, Чезаре. – Девушка перегнулась через стол и накрыла руку кузена своей ладонью. – Прости, это ужасно…

Его серенити дернулся, как от пощечины, и сузил свои нечеловечески светлые глаза:

– Ну мы же не собираемся обсуждать здесь мужскую неполноценность, а, дражайшая кузина?

Карла убрала руку и пожала плечами:

– Как будет угодно его безмятежности. Я лишь приношу в клювике информацию.

– Которую я либо принимаю, либо не принимаю во внимание. – Дож вдруг резко сменил тон: – Черт, ну конечно, если дать понять командору, что Филомена не хочет Эдуардо…

– А она не хочет.

– Что? Ах, брось, она уже мысленно пакует вещички для путешествия на острова Треугольника в качестве губернаторши.

– Не хочет.

– Но да Риальто о верности своей будущей невестки не знает, он решит, что все кончено.

– Все кончено.

– Не перебивай!

– Чезаре! Филомена, конечно, кое в чем наивнее золотой рыбки, но она честна и благородна, она не выйдет замуж за Эдуардо да Риальто, даже если ей приставят к груди кинжал. Любовь прошла. И очень скоро командор сменит тактику. Мы узнаем об этом, как только будет объявлено об обручении Мауры да Риальто с одним из братьев Саламандер-Арденте.

– Черт! А ведь у старикана только двое детей, и каждого из них он готов принести на алтарь собственных интересов.

– Вот именно. И умоляю, пока все не решится, не давай Филомене развода. Самое безопасное место сейчас для нее – около тебя.

Когда разговор закончился, Карла еще некоторое время стояла на улице у приоткрытого окна. Чезаре командовал Артуро нестись в порт, готовить тайное отплытие его серенити.

Глава 9

Мусорная догаресса

Три дня не видеть супруга? Легко! Особенно если супруг сам не ищет встречи. У меня на поиски тишайшего Муэрто времени не было абсолютно. Дни пробежали водою сквозь пальцы, я засыпала, едва валясь на постель, просыпалась на рассвете, прочее время посвящая учебе, учебе и еще немножко… учебе. Математика, танцы, литература, музыка. Последняя требовала невероятных усилий и изворотливости. Занималась я с князем Лукрецио, используя свободные часы сиесты. Как и когда мне удалось заполучить сиятельного учителя? Изящно, позавчера. Когда ученицы «Нобиле-колледже-рагацце» отправились, по обыкновению, вздремнуть в тенечке, я под охраной верной синьорины Маламоко черным ходом отправилась в палаццо Мадичи. Саламандру, правда, пришлось оставить с Маурой. Донна да Риальто прикрывала побег и обещала использовать школьный колокол, если бы мое отсутствие стало заметно.

– А если он спит? – в сотый раз вопрошала я, преодолевая галерею.

– Приляжешь рядом? – веселилась Карла. – Предполагать, что именно придет в твою рыжую головку, любезная догаресса, бесполезно.

– А если ночью это не он залез в мою спальню? Как я тогда заставлю его помочь?

Князь не спал. Мы обнаружили его в полутемной библиотеке второго этажа, за плотно задернутыми шторами и с книгой на коленях.

– Серениссима, – прошелестел он, поднимаясь. – Вы удостоили меня ответным визитом?

– Так, значит, это вас спугнула ночью крошка-мадженте, ваше сиятельство? – Я присела в реверансе. – Вы желали со мною побеседовать?

Ура! Экселленсе не отпирался, что облегчало мне задачу. Донна Маламоко тоже поклонилась и устроилась в кресле, стоящем у стены, я заняла то, что было напротив хозяйского. Серые глаза вампира блеснули, когда он рассматривал мои кинжалы.

– Всего лишь хотел убедиться, что моя тишайшая догаресса жива и здорова после несчастного случая. Поверьте, если бы не чутье вашего волшебного питомца, мой визит остался бы вами не замечен.

– Вы поставили под удар честь замужней синьоры!

Краски я слегка сгустила. Дворец дожа похож на проходной двор, князем больше, князем меньше. Он всегда мог сказать, что заблудился, и ему бы поверили.

– Я счел риск оправданным.

– Чем оправданным?

– Разумеется, моими пылкими чувствами, тишайшая догаресса. – Пылкость экселленсе не давалась, но он старался изо всех сил, даже приложил к груди руки, будто сердце из нее вот-вот грозило выпрыгнуть. – Ведь от вас не укрылись знаки внимания…

– Нет, не продолжайте! – испуганно перебила я. – Пощадите мою скромность, ваше сиятельство. Я ведь, в сущности, простая провинциалка, не искушенная ни в искусстве беседы, ни во флирте. Мне, не скрою, льстит ваше дружеское участие.

Вампир воздел руки в защитном жесте, я поднажала с экспрессией:

– И в честь нашей дружбы…

– Лукрецио.

– Простите?

– Друзья называют друг друга по имени, Филомена.

Кракен меня раздери, лучше бы он не улыбался! Сколько зубов!

– В честь нашей дружбы…

– Лукрецио.

– Лукрецио, – согласно кивнула я, – осмеливаюсь просить вас о помощи.

– Вам достаточно приказать.

– А я предпочитаю просить.

Карла многозначительно кашлянула. Время сиесты не бесконечно, а я трачу его на ерунду.

– Мне нужен учитель музыки, – пошла я ва-банк.

– Чем же вас не устраивает этот смешной синьор с мозолью от виолы на подбородке, который ежедневно является в школу?

– В этом искусстве я не преуспела. Мне нужно нечто эффектное, оригинальное, волшебное, чтоб победить в состязании.

– Победить?

– Да! Ваше… То есть Лукрецио. Мои соперницы – прекрасные музыкантши, я на их фоне теряюсь.

Шелестящий смех вампира мог вызвать ужас.

– Теряетесь? Вы? Но прочь неуместное кокетство, моя тишайшая. Вы обратились по адресу. Идемте.

Он поднялся и толкнул дверь смежной комнаты. Мы с Карлой последовали за хозяином и оказались в музыкальном салоне, превосходящем размерами библиотеку. На полочках шкафов лежали разнообразные инструменты – духовые, струнные, ударные, крышка клавикорда была откинута.

Князь подошел к нему, сел на табурет, заколотил по клавишам белыми пальцами.