Книга Нежно - Ава Рид

Встряхиваюсь, отбрасываю эти вечно возвращающиеся мысли и собираюсь в университет.

Через час я выхожу из автобуса, покупаю себе сок в столовой и неспешно иду в сторону аудитории, где меня уже ждет Мел. У нее перед этим всегда другой семинар, который заканчивается до полчаса до нашего общего. Потому она всегда оказывается здесь так рано.

– Доброе утро, – здороваюсь с ней я.

– С добрым утром! Сегодня будет особенный день! А где Дилан? Вы разве не вместе приехали?

– Я ехала на автобусе. У Дилана сегодня были какие-то дела, и он оставил мне записку.

– Как думаешь, он придет?

Я сажусь на свое место и достаю вещи из рюкзака.

– Без понятия. Мы увидимся самое позднее после учебы, так что… – пожимаю плечами я.

– Увидим.

Однако, даже когда наш преподаватель закрывает за собой дверь и опускается на свой стул, Дилана еще нет. Место рядом со мной пустует. Где же он?

– Доброе утро. После того как на последних занятиях мы изучали эмоции, мотивацию и человеческую личность и так как я рассчитываю, что вы были внимательны на лекциях у профессора Миддлтон, а потому ориентируетесь в теориях психологии, сегодня мы займемся другой темой. Знаю, большинство из вас только начали учебу в университете, но хочу напомнить, что это семинар, а не лекция. Я желаю и ожидаю от вас активного участия и живых дискуссий в рамках специальных областей, которые мы здесь рассматриваем. Теорию вроде диагностики, целей и основ можно выучить на лекциях. – Он один раз хлопает в ладоши, прежде чем сложить руки на животе и облокотиться на спинку стула. – Сегодня устроим небольшое введение в психотравматологию. Кто скажет мне, что подразумевается под этим понятием, а также какие люди попадают в указанную категорию?

От этого слова внутри меня зарождается неприятное ощущение.

– Лиам?

– Эта область связана с пациентами, страдающими от какой-либо травмы.

– Очень хорошо. Какие травмы вам известны?

– Лица, ставшие жертвами насилия, часто получают травмы.

– Или ветераны, – добавляет кто-то другой.

– Жертвы изнасилований! – звенит голос в зале. Я не заметила, как двигались мои губы, но осознаю, что это сказала я.

– Отлично. Это лишь несколько примеров. К сожалению, время у нас ограничено, и на данном семинаре мы не сможем обсудить все формы и причины травм. Для этого за время учебы в вашем распоряжении будут и другие курсы.

Неожиданно открывается дверь, и я тут же оглядываюсь.

Дилан. Тяжело сглотнув, я почему-то чувствую облегчение.

– Прошу прощения за опоздание. Такого больше не повторится. – Преподаватель кивает в знак подтверждения, после чего спокойно продолжает, а Дилан садится возле меня, и мы трое обмениваемся быстрыми кивками.

– Итак, сегодня займемся изучением результатов психологических травм, что является не чем иным, как объектом научной и терапевтической деятельности в отношении душевных травм, их причин и последствий. Конечно, сюда входят и методы профилактики и лечения, однако сейчас нас в первую очередь интересует только первое. Вы уже назвали три возможных повода для возникновения травмы, на каких вам хотелось бы остановиться подробнее?

О нет. Почему я не держала язык за зубами? Я не идиотка. Я сама выбрала эту специальность и знала, куда шла. Разумеется, лишь в теории, но знала. И хотела! Мне хотелось в будущем помогать другим людям, как Милли в свое время помогла мне. И тем не менее любое столкновение с моей собственной историей превращается в новую битву с дьяволом.

Мы голосуем. Решение принято. И чувствуя на себе взгляд Дилана, я выше задираю подбородок, словно это сделает меня сильнее.

– Жертвы изнасилований. Давайте начнем с открытого обсуждения и увидим, куда нас это заведет.

– Жертв изнасилований против их воли принудили к сексуальному акту, – произносит студент, сидящий наискосок от меня. Я до сих пор не запомнила все их имена.

Однокурсница с короткими едко-зелеными волосами продолжает:

– Последствия почти всегда проявляются одинаково: бессонница, стыд, страх. Также могут возникать мысли о самоубийстве, многие жертвы замыкаются в себе, теряют способность заводить отношения и доверять другим людям.

Дышать. Нужно дышать. Речь не обо мне.

Четыре…

Все закончилось.

Три…

Я это пережила и все сделала правильно.

Два…

Это не моя вина.

Один…

Я могу дышать. Я свободна.

Взгляды Дилана нервируют меня сильнее, чем этот разговор. Я бы предпочла, чтобы он отвернулся. Не хочу, чтобы он заметил, как я сражаюсь с собой или как меня прошибает пот.

– Вы называете последствия и частично сами душевные травмы, а что насчет причин? Это очень интересный момент. Что может послужить причинами для изнасилования и где их искать?

– У насильника, потому что это исходит от него, – доносится до меня голос Мел. – Он инициатор, и причина кроется исключительно в нем. Его побуждают к этому либо внешние воздействия, либо собственные травмы и расстройства. Они могут стать причиной подобного поступка. Неспособность воспринимать границы или не соответствующее реальности восприятие правильного и неправильного.

– А что тогда правильно и что неправильно и кто устанавливает эти границы? – Опять Лиам. Он расслабленно откидывается назад и кладет руки на стол перед собой.

– Сомневаюсь, что нам есть что обсуждать по этому поводу. Или ты намекаешь, что причины изнасилования и его последствия зависят от того, как на это посмотреть? – Мел в ярости, и мне понятна ее злость. Я тоже часто злилась. Сегодня же мне ясно, что многие не верят в чистую расстановку сторон жертвы и насильника.

– Ну а что, если жертва посылала сигналы, которые…

– Погоди-погоди. – Теперь Мел уже буквально кричит. – То есть ты утверждаешь, что насильник довел дело до конца, потому что в какой-то момент подумал, что жертва этого хотела. Возможно, из-за того, что она посмотрела на него с симпатией или надела слишком короткую юбку?

– Или не сказала нет.

– Но и «да» она не сказала, – слышу я себя саму будто через ватное облако и прочищаю горло, когда устанавливается полная тишина. – «Нет» не обязательно проговаривать вслух. Может, и «да» тоже, но… самое позднее, когда жертва начинает сопротивляться, если она напугана или пьяна, стоит догадаться, что это происходит не по взаимному согласию. – Мой голос звучит тверже, чем я ожидала, четче. И я не сломаюсь. – Жертва остается жертвой, как бы ни одевалась, сколько бы ни флиртовала, улыбалась или пила. Если она не хотела поцелуя, прикосновений или секса, а они все равно были, неважно, почему это случилось. Это неправильно и ужасно и всегда таким будет.