Книга Ты моя, Эмилия - Алеся Лис

Колчестер скептически хмыкает и оставляет предложение без ответа, но, видимо, Габриэлю его и не нужно, поскольку он сразу же переходит к рассказу.

— В ходе моей увлекательной и полезной работы, я встретился с очень любопытным человечком. Этот маг раньше работал на нашего дорогого брата, в то время как мы с тобой были детьми, — начинает тихо рассказывать мужчина. А я даже слегка подаюсь вперед, чтобы получше расслышать. — И этот самый маг, а в тот смутный период он был молодым и неопытным помощником при магической лаборатории, узнал прелюбопытнейшую вещь. Оказывается, благородный и справедливый король Деймон бесстрашно сражался с полчищами лыкасов, которыми сам и управлял, а создал сих милых зверушек глава ковена магов, преподобный магистр Катэль.

Изумленно округляю глаза и едва сдерживаю удивленный вскрик. То есть король сам же на свою родную страну и призвал бедствие, кое унесло сотни жизней простых людей! Перевожу взгляд на Дориана, но по его лицу сейчас сложно что-либо прочесть, оно напоминает бесстрастную застывшую маску.

— Бедняга Сайрус, когда это все пронюхал и осознал кому служит, тут же попытался исчезнуть без следа, — Волдо даже не собирается прекращать свои откровения, явно наслаждаясь собственной значимостью. — Впрочем, во время очередного прорыва, где полегли десятки защитников, это оказалось не трудно. Малому мозгов было не занимать. Но это не все!

"Еще не все?!" — несказанно удивляюсь. И не зря, ибо следующие слова Габриеля заставляют меня шокировано замереть.

— Нивлы, это тоже продукт исследований нашего родного братца, а не трагический результат гибели мамы, — заявляет тот. — Они с преподобным Катэлем, видишь ли, искали способ, как можно управлять лыкасами. Над тобой экспериментировали первым, сколько тогда тебе было, а Дор? Пять? Я попал в их руки вторым. Как пережил подобные надругательства годовалый ребенок, затрудняюсь ответить. И лишь после нас, Дейм решил усовершенствовать себя. Как тебе такое?

Не знаю как Дориану, а меня основательно так начинает подташнивать от ужаса. Этот их король настоящее чудовище!

— Ты все сказал? — ровно спрашивает Колчестер, не отрывая изучающего взгляда от младшего брата.

Тот пожимает плечами и вновь откидывается на спинку кресла.

— Тогда я бы тоже хотел побеседовать с этим твоим Сайрусом, ─ изъявляет желание его светлость.

— К сожалению, это невозможно, — криво улыбается Волдо. — Он был в одном из тех караванов, на которые напали. Поразительно, не так ли? Впрочем, как и нападение на тройку городов, где, по донесениям, скрывались возможные диссиденты.

Вот уже не первый раз я слышу подобные намеки от будущего родственника и не могу не признать их правдоподобность.

— И естественно никто из них не выжил? — поднимает брови Дориан, предполагая очевидный исход.

— А ты как думаешь? — хмыкает Габриэль, по прежнему оставаясь для меня довольно-таки неприятным типом.

Несмотря на все его, как будто, правильные слова и полезную информацию, у меня какая-то непонятная антипатия к сему индивиду.

— Как я думаю, не твоего ума дело, — отрезает Колчестер, скорее всего, испытывая к брату тоже не совсем теплые чувства. — И то, что ты мне только что наплел, тебя нисколько не оправдывает. Ты все еще под подозрением.

— А мне скрывать нечего. Я ни при чем, ─ складывает руки на груди собеседник. ─ А вот тебе бы я посоветовал основательно так задуматься над моими словами.

Герцог вместо ответа дотрагивается рукой к небольшому полупрозрачному светящемуся изнутри шару, который я приняла вначале за пресс-папье, и, спустя некоторое время, на пороге появляется камердинер его светлости, хотя звука, вызывающего оного я не слышала, как и от колокольчика в родовом замке Колчестера.

— Лендон, проводи, нашего гостя, — говорит мужчина. — Сэр Волдо очень торопится.

А через минуту мы остаемся одни. Нивлы тоже пропадают, и я, увлекшись разговором между братьями, даже не успеваю заметить когда, только сейчас поняв, что их уже давно не наблюдаю.

─ Извини, ─ Дориан поднимается из-за стола и направляется ко мне, притихшей мышью в уголке. ─ Я не хотел, чтоб ты стала свидетелем столь отвратительной сцены, но теперь ничего не поделаешь. Как? Очень испугалась?

Позволяю себя усадить на диван и, наконец, нормально выдохнуть.

─ Нет, не очень, ─ машу головой. — Но мне немного неловко… Вы обсуждали семейные дела.

Отвожу взгляд и, правда не понимая, по какой причине мне разрешили тут остаться и все это услышать.

— Эми ─ ты теперь моя семья, ─ твердо заявляет его светлость. ─ Ты и Есения. Я естественно при других обстоятельствах не желал бы, чтоб тебя коснулась подобная грязь. Но в нашем случае лучше, чтоб ты понимала, откуда может идти опасность.

─ То есть ты все-таки веришь Габриэлю? ─ вскидываю на него удивленный взгляд.

─ Эми, я не верю никому.

Черный волк, который, оказывается, никуда не пропал, а просто прилег возле окна, скрытый от глаз бортиком дивана, подходит ко мне и тыкается носом в колени. Не успев подумать, поднимаю руку и осторожно провожу по шелковистой шерсти, поглаживая лобастую голову зверя. Животное прикрывает желтые глаза и укладывает морду мне на ноги. Мда-а-а… Эми — укротительница нивлов.

Снова перевожу глаза на герцога, уже более тщательно рассматривая его на наличие повреждений, и вспоминаю о злополучных пятнах на рукаве.

— Дориан, дай мне взглянуть на рану, — тихо прошу, уповая на его благоразумие. — Пожалуйста…

Я вижу, что Колчестеру совсем не нравится моя просьба, и что-то подсказывает мне, что он собирается отказать, но в последний момент передумывает, начиная расстегивать рубашку. От волнения вцепляюсь пальцами в черную шерсть притихшего под моей рукой волка, скорее всего, больно сжав и причинив тому неудобства, но нивл ничем не высказывает своего недовольства, продолжая спокойно сидеть возле моих ног.

Рана. Нет. Не рана… Кожа на месте раны выглядит точно так же, как и в последний раз, когда я ее осматривала. То есть, как гладкая ровная поверхность чуть бледноватого цвета. Ничего не понимаю. Откуда тогда сукровица?

Дориан с непроницаемым выражением лица натягивает рубашку, а я задумчиво опускаю взгляд на пристроившуюся возле меня вторую ипостась своего будущего мужа. Пробегаю глазами по черной блестящей шерсти, пушистому косматому хвосту, спокойно скрученному возле лап полукругом, опущенным треугольникам ушей и проплешине на передней лапе, видимо в битве нивл Габриэля вырвал клок шерсти оттуда. Пристальнее вглядываюсь в поврежденное место, и удивленно прищуриваюсь. Забыв о том, что передо мной большая страшная зверюга, хватаю так смутившую меня лапу, и принимаюсь более внимательно разглядывать рану. Волк не делает попыток освободиться, только жалобно скулит, преданно заглядывая в глаза. Некроз. Это точно некроз. Такой, как был у Колчестера. А совсем не рана, добытая в бою.