Книга Последнее купе - Андрей Воронин

– Чтобы тебя закопать там, дура, мыльница, мамина дочка! – донес ветер его голос.

– Сволочь, – прошептала Лена. – Какая же ты сволочь.

Когда его фигура скрылась за деревьями, она решительно пересела на водительское сиденье, нащупала ногами педали. Нет, это не то. что же тут самое главное? Ага, ключ. Она поискала глазами ключ зажигания. Прорезь замка пуста. В бардачке – тоже пусто.

– Мерзавец.

Лена в сердцах ударила кулаком по панели. Ничего, раз так – она уйдет пешком. Лена вышла из машины, с силой захлопнула дверцу. Жора сидел на корточках на краю поля и ковырялся в земле, держа лопатку в одной руке. Услышав стук дверцы, он поднял голову, посмотрел. И снова принялся за работу. Молча.

Лена вдруг вспомнила, как он дрался с таксистом на Романовском вокзале. Как отпаивал ее горячим чаем с коньяком, когда она заболела в поезде.

– Да он просто сволочь, – Лена тряхнула головой, решительно повернулась и пошла к трассе. Да плевать на него с силосной башни!

Но ноги ее почему-то сразу стали ватными, голова закружилась, даже дыхание перехватило. Лена остановилась. На ум пришел эпизод из какой-то сказки, где девочка хочет уйти от волшебного черного камня – и не может. «Черт побери, а ведь я давно уже не девочка», – подумала она.

И все-таки минуту спустя она стояла рядом с Жорой, глядя, как ходят туда-сюда мышцы на его загнутой крючком спине.

– Ладно, – сказала Лена. – Давай помогу.

Жора поднял потное лицо, посмотрел на нее снизу вверх. Затем встал с колен и сунул ей в руки лопату.

– Только быстрее, – сказал он. – Времени нет.

А сам ровненько направился к машине, отряхивая грязь с джинсов.

– Ты куда? – крикнула Лена.

– Сейчас приду. Работай давай.

Каков мерзавец! Она воткнула лопату в землю, и лопата вошла с неожиданной легкостью. Земля оказалась рыхлой, податливой – будто сама просила, чтобы с ней что-нибудь сделали. Первый ком, отброшенный Леной в сторону, рассыпался еще в воздухе.

Жора вскоре вернулся, волоча за собой два больших полиэтиленовых пакета, бросил их рядом с ямой.

– Ладно, хватит, глубже не надо, – сказал он. – Вылезай.

– Что там у тебя? – Лена с подозрением уставилась на пакеты, там нарисовано что-то зеленое, надпись: «Байер-Фармаком».

– Героин, – просто сказал Жора.

– Что?..

– Тот самый порошок, из-за которого. В общем, тот самый, – он поморщился. – Тридцать кило собачьей срани.

Лена не поверила. Подошла, раскрыла один пакет – увидела там пакеты поменьше, в таких обычно фасуют сахар-песок. Внутри лежало нечто напоминающее по цвету темный тростниковый сахар.

– Кафан и Шуба его в туалете прятали, за стенкой нашего купе. А Балчи потом перетащил к себе в дежурку.

Жора взял у нее пакет, опустил в яму. Затем второй. Сдвинул ногой землю из кучи, комья глухо ударились о плотный полиэтилен.

– Закопать бы надо, – сказал Жора.

– Нам не следует это прятать. Есть милиция, есть какой-то особый отдел в ФСБ. Это надо отдать им.

Жора взял у нее лопатку, принялся сгребать землю.

– Ты, Лозовская, умный человек, отличница. Вспомни, ты хоть раз видела в «Дежурной части» или «Криминале», чтобы кто-то добровольно сдавал наркотики?

– Какое это имеет значение?

– Большое. Представь: едем мы по дороге, нас останавливает машина с «мигалкой», просят открыть багажник. Что это там у вас такое белеется? – спрашивают. Наркотики, говорим. Вот, хотим сдать государству.

– Чушь. Почему нас должны остановить?

– По кочану. Потому что работа у них такая, – огрызнулся Жора. – И опять придется доказывать, что никакие мы не курьеры.

Лена отвернулась.

– Ты ведь все врешь, Жорка.

– Ага.

– Просто хочешь загнать кому-нибудь эту дрянь, чтобы получить деньги.

– Желательно в мелких купюрах. Деньги мне не помешают. И тебе, Лозовская, тоже. Потому что у порошка есть хозяин, и он обязательно захочет познакомиться с тобой поближе. А сдашь ты этот порошок в органы или прикарманишь, ему пофигу. Так что в графе «расходы» у тебя появятся оплаты за гостиничные номера в разных городах Федерации и за ее пределами, обеды в точках общепита, пластические операции, красители для волос, черные очки.

– Искусственные усы, – кивнула Лена.

– Не знаю. Огнестрельное оружие. Накладные бюсты. Ты знаешь, кто такой Сивый?

– Сивый?

– То-то и оно. Я тоже не знаю.

Жора притоптал холмик над ямой и быстрым шагом направился к «таурусу». Лена пошла за ним.

– На всякий случай запоминай, Лозовская. Шоссе Петрозаводск – Москва, сто шестнадцатый километр, поворот на Кандаву. И там метров пятьсот по грунтовке.

4.

Он гнал машину с каким-то суицидальным азартом, словно задался целью покончить со всеми делами прямо здесь, на трассе. Любая неровность на дороге превращалась в трамплин, «таурус» взлетал и приземлялся, гремя железом, встречные машины уступали им дорогу. Жора угрюмо молчал, склонившись над баранкой, Лена в конце концов поняла, что кричать на него бесполезно – и тоже замолчала, что есть силы вцепившись в ремень над правой дверцей.

Зато через десять минут они были в Подпорожье, а через двенадцать с половиной «таурус» застыл на площадке перед неказистой зеленой избушкой, где располагалась железнодорожная станция.

– Наш поезд приходит в 11.45, стоянка две минуты, – сказал Жора, вылезая из машины. – Сейчас без восемнадцати.

Последние слова он бросил уже на ходу, труся к облупленной двери с надписью «Касса». Двигатель остался тарахтеть под капотом.

– Что за поезд? – Лена догнала его на полдороге. – Черт побери, хоть это ты можешь мне сказать?

Жора даже ухом не повел.

– Дурак!

У окошка кассы выстроилась очередь человек пять-семь. Жора молча отпихнул плечом парня в строительной спецовке, который стоял первым, просунул голову в окошко:

– Девушка, мне на сто восемьдесят третий, до Мурманска, два места, любые. Побыстрее.

Ответ Лена не расслышала. Парень в спецовке, выкатив челюсть вперед, схватил Жору за ворот рубашки и попытался оттащить от окошка.

– …Да мне любые, девушка, – говорил Жора, словно и не замечая его, – хоть на крыше!

– Нету никаких, нету! И брони тоже нету! Русским языком тебе сказано! – проверещала за стеклом кассирша.

Жора выпрямился. Затуманеным взглядом посмотрел вокруг, наткнулся на раскрасневшегося строителя, вдруг ударил его в лицо – тот врезался спиной в очередь, упал.