Книга Избранная и беглец - Оливия Штерн

«Потому что меня не приучили к пустым тратам», — с горечью подумала она, но промолчала.

— Ты видишь, я стараюсь. Изо всех сил стараюсь. Пытаюсь ухаживать так, как это принято. Так, чтоб тебе было приятно. Мне казалось, что мы стали чуточку ближе. Но ты каждый раз меня отталкиваешь. Я тебе настолько противен? Или почему?

В самом деле, почему?

Ей стало зябко, и в животе собрался ледяной колючий комок.

Обхватив себя руками, она отвернулась. Дура, как есть дура. Он ведь из кожи вон лезет, ухаживает. Да любая бы только мечтала о таком. Так какого рожна тебе надо? Тем более что тянет к нему… ничего с этим не сделаешь.

А может быть, и сказать?

Она с опаской покосилась на Оллина. Он стоял, ждал и стискивал кулаки.

— Это все… — получилось хрипло и жалко, словно оправдание, — ненастоящее. Ты же знаешь… Виран Тал тебе сказал, что кое-что подправил. Ну, чтоб я отвечала взаимностью.

— Ненастоящее?! — Глаза Оллина опасно сузились. Почему-то он не захотел осмыслить сказанное ею до конца, уцепился за это слово. — Ненастоящее?.. Айрис… А что же тогда, по-твоему, настоящее?

Она не успела среагировать, как он оказался рядом — глаза в глаза, лицом к лицу — и встряхнул ее за плечи.

— Что тогда настоящее, Айрис?

— Пусти, — просипела она. Так легко утонуть в его глазах и никогда не найти дорогу обратно. А все потому, что лархов доктор…

— Видит Лакшми, я старался, — хрипло прошептал Оллин, выдыхая ей в губы. — Возможно, и не нужно было… вот так, а?

— Пусти! — ударила кулаками в грудь, но этого слишком мало, чтобы с ним бороться.

А на висках и шее уже проявилась жемчужная чешуя. Еще под кожей, но так близко…

— Ты моя, — прошипел Оллин, — хочется тебе или нет. И поверь, в один прекрасный момент мне надоест сдувать с тебя пылинки, получая каждый раз щелчок по носу. Да чем я тебе плох? Хуже, чем твой муж, да?

Близость стала невыносимой, такой сладкой и болезненной. Словно под гипнозом, Айрис подалась вперед, приоткрыв губы, покоряясь… И в тот миг, когда Оллин жадно впился в ее рот, укусила.

— Это все ненастоящее! — выкрикнула ему в лицо. — Это все доктор! Я не хочу так! Не могу! Я не кукла! Я живая!

Оллин замер, растерянно глядя на нее. Затем медленно поднял руку, промокнул тыльной стороной ладони прокушенную губу. Посмотрел на кровавый отпечаток. Рука стремительно менялась, сквозь кожу лезла, топорщась, чешуя. И Айрис даже не успела испугаться. Он резко развернулся, не глядя на нее, рванул к двери, но, уже распахивая, внезапно размахнулся и ударил кулаком в стену.

На светлых обоях осталась вмятина и размазанное кровавое пятно от сбитых костяшек.

Жахнул дверью так, что стены дрогнули.

И Айрис… Внезапно стало так холодно… Что она творит? Зачем? Он не виноват, он не просил Вирана Тала проделывать все это с ней. Но ведь и она не виновата.

Прижав ледяные ладони к пылающим щекам, она бросилась к двери, выскочила в пустой уже коридор.

Надо поговорить. Просто поговорить.

Она — дура. Рато всегда ей говорил, что дура. Но она просто не понимает, как быть дальше.

— Оллин!

Но он уже успел скрыться. Куда? Айрис показалось, что стукнула дверь, ведущая на веранду, а оттуда по лестнице можно спуститься в сад.

— Оллин! — позвала еще раз, а потом бросилась следом.

Всего-то нужно понять, как быть. Но это и есть самое сложное.

Задыхаясь от быстрого бега, Айрис выскочила на веранду. Оттуда винтовая лестница вела в сад, и кажется, где-то стукнула дверь.

Хватаясь за перила и глядя под ноги, она спустилась вниз. Да, определенно, Оллин тут побывал, вон кровью мазнул по двери. Айрис выскочила в прохладную вечернюю темень, до рези в глазах вглядываясь в переплетение черных ветвей. Кажется, что-то мелькнуло…

— Оллин! — позвала она и шагнула в мокрую от росы траву.

И в этот миг перед глазами вспыхнуло, а на голову обрушилось небо. Айрис рухнула в кромешный мрак.

* * *

Темно. Голова раскалывается. Душно. Очень душно. Вонючая тряпка во рту. Мешок на голове… Снова все повторяется? Мешок. Ледяное озеро.

Заходясь в немом вопле, Айрис выгнулась дугой. Запястья пронзила едкая боль. Руки связаны за спиной. И сама она лежит на чем-то жестком. И лодыжки тоже связаны, ступней она почти не чувствует.

— Не дергайся, — прозвучало сверху, — будешь хорошей девочкой, вернем тебя целой и невредимой.

Айрис затихла. Мысли закрутились пестрой каруселью. Ее похитили. Но кто? Зачем? Люди Делайна? Но они бы не стали возвращать, просто убили бы — и все. А тут, надо же, какие благородные.

— Заодно и посмотрим, насколько этот сукин сын Артемис к тебе привязан… — Слова прозвучали скорее задумчиво, чем угрожающе.

Похитили. Хотят шантажировать Оллина?

Детали головоломки щелкнули, все встало на место. Прав был Лайон, ох как прав. Она — слабое место императора. А он только что законодательно обязал возвращать имущество модификантам, которых до недавнего времени за людей не держали. Ну и теперь ее похитили, чтобы Оллин вернул все на свои места. Только откуда такая уверенность, что он пойдет на уступки?

И, словно подслушав ее мысли, все тот же незнакомый голос заговорил:

— Слышишь… Мы против тебя ничего не имеем. Но, понимаешь ли, Делайн неправильно себя ведет. Пытались его уговорить, но он и слушать не хочет. А к дядюшке теперь и вовсе не подступиться, он всех шлет к племяннику. Так что, понимаешь ли, если Артемис будет несговорчив, придется посылать ему твои пальчики, по одному.

Айрис было нечем дышать. Перед глазами мельтешило серое полотнище, предвестник скорого обморока. Если бы она могла говорить, попросила бы снять мешок. Она будет хорошо себя вести и не попытается бежать. Только бы глотнуть свежего воздуха.

И тут раскаленной иглой в мозг ввинтилась мысль: Мика! Они ведь ее убьют здесь, а ее малыш так и останется на далеком Эрфесте. Глаза защипало. Сознание билось в панике, тело превратилось в ловушку, из которой никак не выбраться.

Как быть? Как освободиться?

Она вспомнила, как беззвучно и мгновенно сгорели те люди, которые хотели забрать ее на Джейфалисе. То было как наваждение. Айрис и сама не понимала, как у нее вышло их сжечь. Готова ли она повторить?

О да, да!

Все что угодно, лишь бы вернуться живой, снова увидеть своего сыночка. Очнуться от происходящего, как от кошмарного сна.

Айрис изо всех сил заработала челюстями, раздирая губы, выталкивая изо рта кляп. Сердце билось как сумасшедшее. Если она задохнется, если потеряет сознание, то уже никогда не выберется. Так и умрет с мешком на голове. Наконец выплюнув тряпку, она простонала: