Книга Охота на ректора, или Маскарад в академии зельеварения - Анна Пожарская

Скрипнула дверь, и на пороге возник опекун любовницы. Эдриас кивнул, разглядывая визитера, и указал на кресло напротив. Гость уселся и внимательно посмотрел на нового ректора. Куртиса с Трумелем связывало шапочное знакомство, но сейчас гость отчего-то показался хозяину кабинета сварливым стариканом, даже несмотря на приличный, с иголочки костюм и холеный моложавый вид.

— Рад видеть вас, — Эдриас лучезарно улыбнулся, все-таки перед ним сидел почти отец его принцессы. — Чем могу помочь?

Трумель вздохнул и задумчиво сдвинул брови:

— У нас будет деликатный разговор, — начал он с придворной неспешностью. — Могу я быть уверен, что он останется между нами?

— Разумеется, — кивнул рецептурник. — Я забуду о нем, сразу как уйдете, а стены глухи из-за заклинания.

— Моя воспитанница, Дария, сказала, что вы рассказывали ей насчет зелья для Ларида. Как опекун, я хотел бы знать подробности. Думаю, имею на это право.

Эдриас облизнул враз пересохшие губы. Такого разговора он не ожидал. Раздумывал несколько мгновений, отпираться или сознаваться, но в конце концов выбрал признание. Если Дария доверяет Трумелю, то и он тоже может. Наверное.

— Я готовил для господина Ларида приворотное зелье, он хотел получить Дарию, сказал: влюблен до безумия, а девушка нерешительна, — поведал он и тут же попытался оправдаться: — Когда-то давно Юлоф помог моей супруге избежать серьезных неприятностей с законом, и я просто не мог ему отказать. Зелье отдал, и применили его, или нет, не знаю.

— Применили, будьте уверены, — скривился в ухмылке Трумель. Нехорошо сверкнул глазами на собеседника и продолжил: — Вот что, любезный. Я так и быть не выдам вас властям, если вы и мне окажете маленькую услугу.

Эдриас хохотнул, никогда еще ему не угрожали вот так, запросто. Это совсем не походило на ожидаемую беседу о женитьбе. Поймал взгляд собеседника и покачал головой, давая понять, что такого разговора не выйдет.

— Не боюсь разбирательств, — пожал он плечами. — Больше переживаю за Дарию. Она страшно дорога мне.

— Но это не помешало вам кинуть ее в объятия непонятного мужчины, — ехидно заметил Трумель. — Видимо сочли, что Ларид — достойная оправа для дорогой Дарии. Жаль только, забыли поинтересоваться ее мнением…

Положил руку на стол, звонко постучал пальцами по налакированной поверхности и покачал головой.

— Вы, насколько я помню, вдовец? В одиночку растите сына? Весьма опрометчиво в вашем положении…

— Не вам судить о моем положении, — разозлился Эдриас. Терпеть не мог, когда пытались протянуть руки к Энилю.

— Что вас так возмущает? Такая же, как у вас, беспринципность? — ухмыльнулся Трумель и поймал взгляд собеседника. — Так речь идет о моем ребенке, — хлопнул ладонью по столу и поднялся с кресла. Коршуном навис над Эдриасом. — Я хочу, чтобы сегодня же, сейчас же вы исправили свой мерзкий поступок, иначе я за себя не ручаюсь.

— Я бы и сам хотел исправить поступок, — вздохнул хозяин кабинета. Страшно не было, а вот желание обнять Дарию отдавалось глухой колючей тоской. — Но, похоже, есть только один способ — устранить объект любви. И если яд я приготовить в состоянии, то как найти Ларида, даже не представляю. Магия тут бессильна.

— Зато нужные связи не бессильны, — заверил Трумель. — Сколько времени уйдет на яд?

— На тот, который совсем не оставляет следов, около месяца.

— Отлично, — гость нехорошо улыбнулся, и Эдриас мысленно присвистнул: знал, что при дворе мало церемонятся с остальными, но никогда не верил, что настолько. Трумель невозмутимо продолжил: — Навещу вас дней через двадцать. Уверяю, затея безопасна. Все будут думать, что это месть принца, и не станут даже расследовать толком.

Направился к двери. Эдриас поднялся с места проводить гостя. Задумался на мгновение о предложении Дарие через опекуна, но потом передумал. Все после, когда господин Ларид не будет маячить на горизонте.

Закрыл дверь за советником и в задумчивости уселся в кресло. Затея Трумеля не пугала, напротив, Эдриас, наконец-то перестал сомневаться. Теперь главным было выбрать подходящий яд.

Подумал, покопался в книгах и остановился на соке тигровой ромашки, приправленном отваром из хвостов королевских ящериц. Не требует особых условий хранения, не имеет сильного запаха и ярко выраженного вкуса, а чтобы навсегда расстаться даже со взрослым здоровым мужчиной, нужны были две-три капли. Никто не мучился, просто сердце прекращало свой бег. Идеальный вариант.

* * *

У Дарии был первый выходной за три недели работы в королевской зельеварне, и она намеревалась провести его с толком. Планировала сначала завтрак с Нариолем, потом прогулку с ним же, затем обед в городе, визит к портнихе и, если хватит сил, поход в театр. Ничего нового не играли и по-хорошему она предпочла бы променад, но темнеть стало совсем рано, на улице похолодало и театр был единственным более-менее приличным вечерним занятием. За своими страданиями по Лариду Дария не заметила, как осень почти закончилась. Но, к счастью, ничего не вечно, и последние несколько дней она все чаще ловила себя на мысли, что не готова сидеть дома до самой смерти. Да, пришлась не ко двору, и что с того? Случается. В конце концов, Юлоф не единственный мужчина на свете, а она молода, хороша собой и небедна.

На улице было чудесно. Пахло морозной свежестью, небо хмурилось, дул прохладный ветер, но ни дождя, ни снега не намечалось и Дария неспешно брела в «Жареного льва» на встречу со сводным братом. Со странной радостью подставляла лицо ветру и поглядывала на прохожих. Почти не помнила предыдущие пару недель: было много работы и слез из-за пропавшего жениха. Осваивалась в зельеварне тяжело, многие воспринимали ее как ставленницу принца и не желали ни искать общий язык, ни помогать вникать в детали, но с этим Дария как-то справлялась. Угнетала вечерняя тоска, казалось, жизнь не мила без Юлофа. Каждая ночь тонула в безысходности и горьких слезах. А позавчера плакать расхотелось. Дария посидела у окна в своей комнате, полюбовалась на уснувший сад и подумала, что, наверное, хватит страдать, пора заняться чем-то поинтереснее.

Прошлой ночью впервые за эти дни снился Эдриас. Для сна вел себя на удивление прилично: показывал план академии, тыкал в какую-то красную точку в подвале и активно размахивал руками. Дарие страшно хотелось нырнуть в его объятья, почувствовать тепло и заботу этих сильных рук. Жаль, он вряд ли захочет видеть ее после той букетной отповеди. Но это она тоже как-нибудь переживет. Тосковать больше не в ее правилах.

Нариоль уже ждал за дальним столиком у окна. Он улыбался и сиял как начищенный чайник. Поднялся навстречу и с чувством обнял Дарию.

— Ты страшно похудела за эти дни, — заметил он озабоченно.

Дария отмахнулась:

— Было много работы, но сейчас освоилась и должно стать лучше. Зато на новом месте я прекрасно ориентируюсь внутри помещений. Будто с самого детства знакома с каждым поворотом. Не то что в академии или во дворце.