Книга Врата скорби. Повелители огня - Александр Афанасьев

Рыбу может. А мясо – нет.

Над ним смеются… смеялись. То ли дело деревенскому пацану. Он лет с десяти уже рубит птицу, а с пятнадцати – шестнадцати и кабанчика может заколоть или там овцу. А он – городской. Вот только капитан, услышав такое, смазал одному смехачу хороший подзатыльник, и сказал – ты хотя бы половину от его счета набери. Потом – и ржи…

Счет…

Он помнит его. Восемьдесят шесть. И сегодня – прибавится еще сколько то…

Это – с ним. Это всегда будет с ним – от этого никуда не деться. Он как то читал в одной книге – убивать легко, да трудно потом с этим жить. Он не знал, что это обозначает.

Теперь – знает.

Его оружие при нем – внизу, под гамаком, который теперь ему за койку. Та самая мосинка, которая прошла с ним весь Аден – заказная оказалась, он ее потом разбирал. Не казенного завода, а фабрики оружейника Петрова в Ижевске[70]. Вторую винтовку – ему дали уже потом, когда приняли в ряды спецназа. Это автоматический Штурмгевер богемского производства под патрон германского образца. На нем – оптический прицел ZF 3.5 – оружие лучшего стрелка экипажа, на случай, если придется выполнять задачи в условиях города.

Лодку качало на волнах.

Зашел Беляш… тоже один из выживших в бойне в Адене, фамилия у него странная, а так отличный парень. На его глазах – он снял боевика броском ножа – на тридцать шагов. А так – веселый парень, одессит, на гитаре любит. Зашел довольный – так всегда когда поест.

– Чего тут засел? Глянь, там порт уже видать…

Среди своих – Федорцов имеет репутацию нелюдимого. Боевые пловцы – они, в сущности, веселые ребята, это не морская пехота с муштрой. Зайдет такой в ресторан или кафе-шантан – сразу и не поймешь, кто. И в переходах – они тоже боевой дух поддерживают, и песнями и всяко – иначе, в тесных отсеках подлодки или боевого корабля можно свихнуться. Наверное, он стал бы объектом постоянных шуток и подколок. Но капитан его защищает…

Федорцов вышел на палубу. Да, действительно – порт. Доу на воде, дым от костров, скифы. Скифы – это такие лодки, говорят на таких скифы когда-то плавали. Когда? Давно…

На палубе – стоял Мокроусов, он тоже выжил. Он у Прокопчука сержант. Сейчас на нем – местная одежда, он зарос неопрятной бородой и мало отличается от местных. Больше на палубе никто не отсвечивает… нельзя.

– Молодой… глянь, справа…

Федорцов приложил ладонь ко лбу – и тут же получил наставление, в виде хорошего пинка по ноге.

– Да не так… так тут не смотрят! Салага. Как я…

Да, ему еще много чему надо учиться…

У главного – он же и единственный – причала стояло судно. Осадка довольно небольшая – значит, либо груза немного, либо нет вообще. Само судно – похоже на североамериканский сухогруз устаревших серий. Одна кран – балка, расчехлена. Значит. Что-то разгружали. Дедвейт в районе четыре – пяти тысяч…

– Ус, что там…

Прокопчук тоже смотрел – из рубки, в которой пара человек едва помещалась. Но он никогда не делал выводов по результатам только собственных наблюдений.

– Похоже, она…

Информация о судне, которое ошвартовалось в порту и привезло большой груз современного оружия – появилась еще во время мятежа. Все сходилось – именно этим оружием удалось вооружить мятежников Абьяна, на которых сделали ставку англичане и бросить их в бой. Пролет флотского самолета – разведчика – зафиксировал наличие в порту Шукра ошвартованного среднетоннажного сухогруза иностранного производства. Их, боевых пловцов – послали проверить информацию. Все сходилось – судно было, но судя по осадке – его выгрузили. Значит, первая задача отменяется, не успев начаться. План два…

Прокопчук – сам взялся за установленную в углу рубки рацию. Она завалена тряпьем – от лишних глаз.

– Судья, я Катран – три, Судья, я Катран три, прием…

– Катран три, я Судья, принимаю удовлетворительно. Сообщите свое местонахождение и статус, прием…

Позывной «Катран» был зарезервирован для боевых пловцов. Катран – небольшая черноморская акула.

– Судья, я Катран три, нахожусь у ворот, повторяю – нахожусь у ворот, прием…

– Катран три вопрос – можно бить, повторяю вопрос – можно бить? Прием.

– Судья, я Катран три, ворота пусты, повторяю – ворота пусты. Бить смысла нет, как поняли, прием…

– Катран три, я Судья, вас понял. Изменение плана. Мяч в игре. Повторяю – мяч в игре. Ждите атаки. Расчистите штрафную, как поняли. Расчистите штрафную, прием…

– Судья, я Катран три, вас понял, расчистить штрафную. Сообщите, когда ждать удара.

– Катран три, мяч близко. Повторяю – мяч близко.

– Судья, вас понял. Связь кончаю…

Кто-то на только что вошедшем в строй авианосце Адмирал Колчак – был большим любителем футбола. Как бы только потом не получилось – судью на мыло…

Капитан отключил рацию. В кино непременно показали бы как он…проявил как то свою радость… но в жизни радоваться было нечему. В Адене – из тридцати людей, которые были в его подчинении – он потерял семнадцать и был вынужден пополнять свой отряд наиболее толковыми морскими пехотинцами… как вот этот малек. И вот сейчас – новое задание.

Отказаться выполнять которое он не имеет права.

Капитан высунулся из рубки. Ус был тут и малек – тоже. Он пока клички не заслуживал – просто малек. Даже несмотря на то, что на его счету было больше, чем у любого из них. Ничего… еще заслужит…

– Мяч в игре – сказал капитан – нам приказано зачистить береговую линию. Высадка морской пехоты – скорее всего завтра, на рассвете.

– А корыто? – спросил Ус.

– А черт с ним с корытом. Пустое, не видишь что ли.

– Да вижу…

Корыто – сухогруз – действительно пустое. И вопрос не в нем. А в том, что творится на берегу. Шариатские суды, лютые, зверской жестокости казни. За колдовство, за измену. За то, что сказал что-то невпопад. Вот это – и есть проблема. Которую будут решать сначала они, потом и морская пехота. И после того, как они ее решат – наверное, найдутся и те, кто будет рад приехать и посмотреть на закат. Он ведь – и в самом деле потрясающий…