Книга Над бездной - Барбара Делински

Он посмотрел в сторону.

– Конечно, понимал.

– А ты знаешь, как больно, когда об этом узнаешь?

Он перевел взгляд на нее. У нее невольно навернулись на глаза слезы. Она смахнула их рукой, но они наворачивались снова и снова. Наконец, взяв себя в руки и стараясь не обращать на слезы внимания, она спросила:

– Интересно, как ты сошелся с ней?

– Это не столь важно.

– Для меня это важно.

– Знаешь, мне не хотелось бы сейчас об этом говорить.

– Потому что это нечто особенное? Потому что это твое, а не мое? Потому что ты боишься, что я попытаюсь вас как-нибудь контролировать?

– Потому, черт возьми, что мне вообще не следовало ни о чем говорить. Я знал, что ты ни о чем не подозреваешь. Я знал, что это причинит тебе боль. Я проболтался, потому что был в ярости, но это не означает, что все выглядит так, как представляется тебе. Я изменил тебе вовсе не потому, что тебя ни во что не ставлю. Я сделал это, поскольку у меня были потребности, которые не удовлетворялись.

Потребности, которые Энджи не удовлетворяла. Она ощущала этот печальный факт теперь все чаще и чаще, но узнать об этом поначалу было особенно болезненно. Она не в состоянии делать все и быть всем. Она была готова признать это.

Бен прислонился к стене, сложив руки на груди и пристально рассматривая свои ботинки на веревочной подошве. Усталым голосом он сказал:

– Я всегда хожу в библиотеку просматривать периодику. Она была там. Мы стали друзьями.

– А когда стали больше чем друзьями?

– Я не помню.

Энджи ждала ответа.

Наконец он сказал:

– Это произошло не раньше чем через год после того, как мы познакомились.

– Куда же ты ездил? К ней домой?

– Энджи, вряд ли это…

– Это просто необходимо знать, – сказала она тихо и печально. – Мы живем в маленьком городке. Я знаю здесь большинство жителей, и многих из них с профессиональной точки зрения. Мне не безразлично, сколько людей знают это.

– А, твоя репутация…

– Это больше чем репутация. У меня больше нет уверенности в себе. Ты говоришь мне, что я поступала неправильно. Дуги твердит мне то же самое. Я хочу знать, есть ли смысл мне продолжать жить здесь дальше и притворяться, что я по-прежнему поступаю как надо.

– Ты очень много делаешь как следует. Не стоит слишком драматизировать.

Она вскочила со стула.

– Слишком драматизирую? Я меньше чем кто-либо способна на такое. Я целыми днями только и делаю вид, что ничего не случилось. – Она снова без сил опустилась на стул, а потом тихим голосом добавила: – Я продираюсь теперь через жизнь, словно через джунгли, – это совершенно новое для меня ощущение. Я стараюсь справляться с ситуацией как можно лучше, но если я спрашиваю тебя о чем-то таком, что ты считаешь неуместным, – прости. Ты ведь смотришь на жизнь совсем другими глазами. – Она перевела дух. – Я хочу знать только одно – знал ли о твоей связи кто-нибудь еще в городе до того, как узнала я.

– Никто не знает. Мы были осторожны.

– И сейчас тоже? Сейчас, когда я все знаю? – Она задала этот более невинный вопрос, чтобы не задавать другого, более страшного.

– Я не был с ней с тех пор, как ты обо всем узнала. По крайней мере, в том самом смысле.

– Но вы разговаривали?

– Она – мой лучший друг.

– Я всегда думала, что я твой лучший друг.

– Была когда-то. Потом ты по горло увязла в работе, и у тебя для меня не оставалось времени. Я был как часть мебели. С тех пор как меня поставили на место, с меня время от времени стирали пыль, иногда взбивали или передвигали с места на место, чтобы я соответствовал антуражу. Время от времени убирают окружающее меня пространство, чтобы я не слишком нервничал. Когда покупка состоялась, меня еще некоторое время любили, но потом, – он с пренебрежением хмыкнул, – это стало привычкой.

– Это предклимактерический кризис? – спросила Энджи, не совсем надеясь, что это так. Этот кризис уже прошел.

Он отрицательно покачал головой.

– Это куда более серьезно, чем то, о чем ты говоришь.

Она сжала губы и кивнула.

– Итак, мы расстаемся?

Он долгое время ничего не отвечал, а только смотрел на пол и хмурился. Наконец он заявил спокойно, устало взглянув на жену:

– Я не знаю. Ты этого хочешь?

По крайней мере, он не сказал прямо «да». Она этого боялась. Неожиданно она начала дрожать.

– Я не хочу этого, нет. Мне нравится наш брак…

– Точно так же тебе нравится наш старый добрый диван?

Вот оно что. В его голосе опять появилась горечь. Почувствовав ее глубину, она удивилась, что он мог так долго скрывать это. А может, он вовсе и не скрывал ее, просто она ничего не замечала и об этом он ей твердил в последнее время. Она не могла поверить в то, что она, врач, оказалась не в состоянии заметить столь сильные эмоции.

– Ты очень сердит?

– Да. Я сердит, что ты не такая внимательная, как мне бы хотелось. Я злюсь, что твоя работа слишком много для тебя значит. Я не в себе оттого, что Дуги для тебя на первом месте, а я – только на втором. Я сержусь, что был поставлен в такое положение, когда мои потребности были настолько сильны, что, для того чтобы удовлетворить их, мне пришлось предать тебя.

– Я не такой уж плохой парень, – мягко произнесла Энджи. – Я не хотела приносить тебе зло сознательно. Если бы ты поговорил со мной раньше, серьезно поговорил, вот как ты говоришь сейчас, вместо того чтобы время от времени бросать малозначительные фразы, мы смогли бы избежать того, что обрушилось на нас сейчас. Восемь лет – это долгий срок для того, чтобы чувствовать, что тебе что-то не нравится, и молчать.

Бен дернул плечом.

– Дело сделано. Вода накрыла дамбу.

– Итак, что мы будем делать сейчас? – Они снова вернулись к тому, с чего начали.

Он также понимал это. Энджи видела, что его плечи сгорбились, и вспомнила времена, когда она делала Бену массаж плеч. Тогда они были моложе, больше зависели друг от друга и в самом деле считали себя лучшими друзьями. В первые месяцы после бракосочетания ей нравилось касаться его тела. Но потом времена изменились и это желание как-то стерлось.

Она спросила себя, можно ли вернуть то прежнее ощущение. Впрочем, она так и не смогла ответить на вопрос, хочется ли ей этого. Она глубоко задумалась над этим и вдруг услышала голос мужа.

– Мы начнем, – произнес Бен, отвечая на вопрос, который она только что задала сама, – с того, что разрешим Дуги жить в пансионате. Можно попробовать сделать это начиная со следующего семестра и посмотреть, как пойдут дела. Если из этого ничего хорошего не получится, мы всегда сможем забрать его обратно домой.