Книга Мушкетер - Валерий Большаков

Олег покивал понимающе. Слопав ломтик ветчины, он отряхнул руки и сказал:

— Вот что, Нолан, хочу тебя обрадовать — мы тоже враги Бэкингема.

— Только гоняют нас всего один день! — проговорил Быков с набитым ртом.

Сухов рассеянно кивнул, соображая.

— Я понял так, что кембриджширские болота тебе известны неплохо? — сказал он.

— Неплохо? — фыркнул Чантри. — Да я ж тут вырос! Угрей ловил, на гусей охотился.

— Тогда объединимся! Ты поможешь нам, а мы поможем тебе. Нам нужно что? Выбраться к морю, найти там какое-никакое судёнышко и убраться отсюда, ну хотя бы до французских берегов. А что нужно тебе?

— Да то же самое, — пожал плечами Нолан. — Тут мне всё равно жизни не дадут, а если и дадут, то проведу я её в тюрьме. Франция — так Франция. Я согласен!

— Вот и замечательно, — кивнул Олег. — Теперь вопрос номер два: есть тут такое место, где можно укрыться, и чтобы его окружала трясина? Чтобы ни пешком, ни на лодке не подобраться?

Чантри задумался. Минуту спустя на его губах дрогнула улыбка.

— Есть тут что вам нужно, — промолвил он. — Остров Брэннана! Брэннан был контрабандистом и прятал товар на этом самом островке. Он умер задолго до моего рождения, и я совершенно случайно, будучи ещё мальчишкой, наткнулся на старую гать. Прошёл по ней и достиг сухого, каменистого пятачка. Там стоял дом Брэннана — крыша у него провалилась, но стены были крепки. И конюшня там имелась, и склад, а в самом доме, на койке, лежал скелет. Наверное, хозяина дома… Хм. Но это немного в стороне от дороги к морю.

Сухов усмехнулся.

— Как тебе сказать, Нолан, — заговорил он. — Укрытие мне не требуется, прятаться и вообще задерживаться я не собираюсь. Просто, понимаешь, страшно не люблю, когда меня гоняют. И не хочу, чтобы весь путь к морю мне дышали в затылок английские драгуны.

— А чего вы хотите?

— Чтобы они остались в здешних болотах. Все!

Быков довольно крякнул, а Чантри выдохнул:

— Я согласен!

Разъезды драгун постоянно мелькали неподалеку, забираясь всё дальше в болота. Было их не меньше сотни, и командир отряда, усатый полковник Питт, горел энтузиазмом, желая выслужиться перед графом Холландом.

Шурик с Акимовым и Быковым или Олег с Ноланом напоминали преследователям о себе весь следующий день — последний день сентября. Они то и дело тревожили англичан — постреливая, позволяя себя увидеть и взять след, но в бой не вступая. Англичане неистовствовали.

Трое драгун было застрелено, ещё два кавалериста канули в топь вместе с лошадьми. В тот же день Сухов и Чантри взяли «языка» — напыщенного лейтенанта Керка. Он-то и выложил Олегу все подробности. Не сразу, конечно, но Сухов умел быть очень убедительным.

Вяло брыкавшегося лейтенанта повели в глубь болот, берегом древней протоки, выкопанной ещё римлянами, пытавшимися осушить здешние топи, а после ступили на гать, вобравшую в себя столь много влаги, что вся она ушла под коричневую жижу.

Выход на гать угадывался легко — как выйдешь между двумя кряжистыми дубами, так и ступай вперёд. Два камня обозначали начало невидимой дороги.

Лейтенант поначалу забился, затряс головой, пуча глаза и мыча сквозь кляп, — решил, видно, что его утопить хотят.

— Ножками ступай, болван! — прикрикнул Олег и сделал знак Быкову и Чантри — по плану «операции», они должны были остаться поблизости от начала гати.

А Сухов пошагал вперёд, с большой осторожностью ступая по жиже и внимательно поглядывая на вешки, расставленные Ноланом. Ботфорты уминали гать, уходя в болотистую бурую воду до половины голенищ.

Притопленная «дорога» из переплетённых жердочек тянулась замысловатым зигзагом, покоясь на зыбких напластованиях, подпиравших гать.

А по сторонам её цвела и пахла трясина, из глубин которой то и дело вырывались пузыри зловонного газа. Губительная хлябь не давала опоры даже осоке — канешь в эту муть с головой, и нет тебя. Твоё агонизирующее тело подёргается недолго, увязая в липком иле, и замрёт до Страшного суда.

Шли долго. У крошечного островка с чахлой берёзкой дорога сворачивала под прямым углом и выводила к сухому бережку. Крошечный островок Брэннана был расколот натрое каналами, затянутыми ряской, вековые дубы раздирали могучими корнями худосочную почву.

К клочку тверди подходила протока, в мшистый валун было вделано позеленевшее бронзовое кольцо, к которому цеплялась полусгнившая плоскодонка, давно затонувшая и высовывавшая из воды только острый нос.

— Пришли! — выдохнул Пончик, выводя «языка» на сухое место.

— Алекс! — резко скомандовал Олег. — Керка запереть в сарае!

— Слушаюсь! — вытянулся во фрунт Пончик. — Кляп вытащить?

— Вытаскивай. Отсюда не докричишься, хе-хе…

Лейтенант, получив возможность говорить, сперва плевался и морщился (видать, вкус тряпки пришёлся ему не по вкусу), а потом сказал:

— Объясните мне, сэр, для чего вы лишь усугубляете свою вину? Мало вам прежних преступлений, так вы еще и похитили лейтенанта гвардии его величества?

— Дружок, — ласково ответил Сухов и обвёл островок рукой, — здесь наша база. Контрабандисты пользовались ею на протяжении столетий, и ни одна королевская сволочь сюда и носу не сунула, ибо нет к этому месту путей, кроме того, которым прошли мы. Ну а ты, невольно посвящённый в эту тайну, унесёшь её с собой в могилу. В сарай его!

Шурик грубо поволок Керка к сараю — крепкому сооружению из камня с уцелевшими стропилами. Чёрный дуб выдержал испытание временем. Лейтенанта втолкнули в сарай и с грохотом притворили дверь. Лязгнул засов.

— Готово! — крикнул Пончик.

— Подгребайте сюда, поможете мне.

Олег заглянул в старый дом, обращённый к топи пустыми глазницами оконных проёмов, и, обогнув его, вышел на небольшой участок земли, где Брэннан когда-то сажал овощи. Дождавшись Шурика, Сухов спросил негромко:

— Связал не туго?

— Да нет, мигом развяжется. Тем более, ты его напугал могилой. Угу… А через стенку он не перелезет, а перескочит! Перелетит!

— Витёк, глянь. Только не высовывайся. А ты давай ругай Бэкингема, только погромче.

— Кол осиновый в задницу его содомской светлости! — громко заговорил Александр. — Угу…

— Нет, — не согласился Олег, — сначала мы его яйца в пасть королевскую затолкаем и прижжём венценосную ягодицу! Его величество мошонку откусит и подавится. Вот тут-то мы колышек и засадим!

— Небольшой такой колышек, фута в два величиной!

— Ха-ха-ха!

В это время Акимов подал знак, изобразив пальцами шагающего человечка: сбежал «язык»!

— Ох и весело будет! — разорялся Сухов, посматривая за угол полуразрушенного дома, — лейтенант семенил через болото, ловя равновесие, уходя всё дальше и дальше. — Понч, спой чего-нибудь!