Книга Звание Баба-яга. Потомственная ведьма - Вера Чиркова

Что-то грохнуло сзади, больно ударив по хвосту, который весь не вместился в тесный узкий ящик. От этой боли я на миг пришла в себя, но только на миг. Потом вновь припала к кусочку странного дерева, не в силах расстаться с его неистовым обаянием.

– Так, и кто же тут у нас? – насмешливо пробормотал где-то за гранью восприятия грубый голос, и передняя стенка коробки поднялась вверх, открыв моим затуманенным сладостными видениями глазам крепкую решетку и усатую личность за ней.

«Надо же, человек в клетке», – хихикнула где-то в глубине моего разума Бабка-ёжка и сразу утонула в бушующих волнах кошачьих эмоций.

– Надо же, уже собаки начали лезть! – обрадовался усатый и куда-то ушел.

Но он не интересовал меня в тот миг, я была редкостно, полновесно счастлива от окутавшего всю мою шкурку волшебного аромата. Я прижималась к нему мордой, вдыхая так самозабвенно, что не услышала звука открывающейся верхней крышки, не обратила внимания на ухватившую меня за шиворот крепкую руку.

– Грах лабуздык! – изумленно рявкнул усатый, приподнимая меня повыше.

На поблескивающий отточенным лезвием топор в его второй руке я даже никакого внимания не обратила.

Меня, как иголку к магниту, влекло к источнику запаха, а этот наглец зачем-то отвлекал, – вот все, что я смогла вспомнить много позднее.

А в тот момент даже не поняла, что прикосновение любителя кошек сняло с меня морок, и он увидел в своей руке вместо невзрачной собачонки белоснежную рысь.

Почувствовала только, что жесткая хватка ослабла и меня вернули к предмету моей горячей и страстной любви. Вот и замечательно, мне больше ничего на свете не нужно, кроме этого волнующе пахнущего кусочка дерева. От этого утверждения что-то неприятно заскребло в самой глубине души, но я немедленно подавила все посторонние мысли, отдавшись сладостной эйфории.

Через некоторое время вернулся усатый, открыл крышку, снова схватил меня за шиворот и вытащил из ящика. Быстро бросил в железную клетку, прикрыл решеткой и запер тяжелый амбарный замок. А потом покатил стоящую на тележке клетку куда-то прочь от так боготворимого мной запаха.

Испытав смертельную тоску от расставания с воплощением мечты, я взвилась от негодования и начала яростно метаться по тесной клетке, подвывая и царапая когтями пол.

Но усатого это ни капельки не смутило, он поставил мою тюрьму в какой-то закуток и захлопнул дверку. Я еще долго продолжала завывать и драть когтями клетку, стремясь вырваться на свободу.

Нет, не для того, чтобы бежать отсюда как можно дальше, а мечтая снова припасть к завораживающе пахнущему куску дерева. Я давно выбилась из сил и лежала, несчастно глядя на дверь, когда она наконец распахнулась, и в каморку вошли двое, усатый и еще один, неприятно пахнущий тип.

Долго говорили о каких-то тугриках и сегриках, о ценах на шкуры и редкие меха, но мой измученный выматывающим тяготением к источнику запаха разум не воспринимал страшного смысла этого разговора.

В конце концов они столковались, вонючий взялся за рукоятки тележки и повез меня еще дальше от сладостного аромата, ввергая в пучину жесточайшей депрессии.

Через некоторое время чарующий аромат перестал до меня доноситься, и я провалилась в тяжелый сон.

Чтобы вынырнуть из него много позже, ранним утром следующего дня, с ощущением ломоты во всем теле и болью в висках. Машинально произнесла снимающее боль заклинание и только потом обнаружила, что запасы магии у меня на нуле. Ничего себе сюрпризик.

Вокруг струятся волны энергии, а меня что-то выжало досуха. Я попыталась вспомнить все произошедшее со мной за вчерашний день, и по мере того как в голове всплывали туманные подробности моего похода за кошельком, в желудке сжимался ледяной ком ужаса. Это получается, тому, что я вообще проснулась, а не стала растянутым на вешалках мехом, я обязана своей пушистой белоснежной шкурке. И неимоверному везению.

Которое может закончиться в любой миг.

Ой, лишеньки. А жить-то как хочется.

Я же еще молодая совсем, всего двадцать семь с хвостиком. Ну, о том, что хвостик чуть более семи лет растет, никому знать не надобно.

К тому же после того, как я в дивном лесу живой сок дробов выпила, у меня в организме какие-то перемены происходить начали. Появилось ощущение молодой гибкости, исчез еще в детстве полученный шрам на коленке, и даже пломбированные зубы восстанавливаться стали.

Стоп, а вот с этого места поподробнее. Раз своя магия у меня не работает, может, силой леса попробовать прутья разогнуть? Чтобы я отсюда вылезти смогла. Мне бы до двора доползти, там я метелку вызову.

Так. Все признаки отупения налицо. А почему я, интересно знать, ее не могу сюда вызвать?

Ну да, в ней же гном и ведьма эта, их опять схватить могут… Ну и что мне теперь делать?

Попробовать разбудить силу леса? Легко сказать. Я в железной клетке, вокруг каменные стены и каменный пол какого-то строения. Но попытка не пытка, потянулась разумом, позвала травы и кусты, ниточка получилась тоненькая, слабенькая, вот-вот порвется.

Нет, не притянуть мне их так, не хватит силы, а вот саму силу, если постараться, можно понемногу пополнять. И сразу связь укрепить, нитку потолще сделать, хоть по капле, а энергия течет. Глядишь, часа через два и смогу чего наколдовать. Вот только, похоже, нет у меня этих двух часов, шум какой-то во дворе, не пойму, что там происходит?

И лишь когда кто-то мощным ударом выбил дверь, поняла я, что там происходит. Это Атаний происходит, достали мирного гнома вражеские выходки.

Как он замок разбил, как нес меня на руках в метелку, все это я видела уже сквозь туман. Сказалось и нервное напряжение, и отсутствие магии, и еще что-то, чего понять я пока не могла…

Еще раз я проснулась к вечеру, в мирно летящей куда-то метелке. Приказала ей сесть в какой-то роще, сходила в кустики, выпила протянутый Кинной стакан молока и, сообразив, что снова проваливаюсь в сон, еле успела забраться на свое место.

Глава шестнадцатая

День тринадцатый, очень несчастливый

В это утро я проснулась очень рано, судя по чуть розоватому полумраку за иллюминатором, и первым делом прислушалась к своим ощущениям.

Вчерашняя беспомощность напугала чуть не до истерики, свою бабко-ёжскую силу я люблю и ценю. И лишиться ее было бы, наверное, самой большой моей потерей. Ну или почти самой.

Потому и заглядывала в свои внутренние закрома с невольной дрожью и опаской. Хотя и ощущала уже, не совсем пусто в них, но, лишь убедившись, что энергия восстановилась полностью, почувствовала такую радость, словно нашла миллион. Зеленых, конечно. Да не тех зеленых, что теперь вокруг каждой свинофермы с плакатами стоят, а тех, на которых президент Америки нарисован. Какой? Да без разницы. Любой, лишь бы его в обменных пунктах приняли.

Ну, это я снова не про то. А про радость, которой мне немедленно поделиться захотелось. С кем? Ну конечно со своими спутниками. И в первую очередь с Атанием, который меня из плена спасал. Вот уж не думала я, что лесной гном сумеет в городке, даже маленьком, найти дом, где меня держат в клетке.