Книга Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных? - Франс В.М. де Валь

Эти наблюдения, очевидно, противоречат представлениям, что шимпанзе и другие животные не способны к совместным действиям, основанным на общих устремлениях. Можно себе представить, каким могло бы быть столкновение между такими двумя учеными, как Бош и Томазелло, придерживающихся прямо противоположных взглядов и при этом занимающих кабинеты в одном здании. Возможно, их назначение в качестве содиректоров в Институт Макса Планка в Лейпциге было экспериментом, призванным выяснить, как осуществляется человеческое сотрудничество при полном несовпадении взглядов. Несколько отклонившись от темы, вернусь к исследованиям, которые привели Томазелло к выводам об уникальности человека. После сравнения детей и человекообразных обезьян в выполнении группового задания он заключил, что только дети способны на совместные целенаправленные действия.

Важнейший вопрос в подобных исследованиях — их сопоставимость. К счастью, имеются фотографии, на которых представлены условия эксперимента{278}. Одна из фотографий показывает двух человекообразных обезьян, сидящих в отдельных клетках. Перед обезьянами находится небольшой пластиковый стол, который каждая из них может придвинуть с помощью веревки. Очень странно, что обезьяны не занимают общее помещение, как в классических экспериментах Кроуфорд. Клетки даже не примыкают друг к другу — обезьян разделяют пространство и две сетки между ними, что затрудняет видимость и общение. Каждая обезьяна сконцентрирована на своем конце веревки и, похоже, не замечает, для чего служит другой конец. Другая фотография представляет детей, которые, напротив, сидят на ковре в просторной комнате и не разделены никакими барьерами. Они используют ту же экспериментальную конструкцию, но находятся рядом и могут перемещаться, дотрагиваться друг до друга и разговаривать. Эти различные условия играют решающую роль в объяснении, почему дети имеют общую цель, а обезьяны — нет.

Если бы это сравнение касалось двух разных видов животных, например крыс и мышей, мы никогда бы не стали обсуждать результаты таких несопоставимых условий. Если бы крысы во время эксперимента сидели бок о бок, а мыши — по отдельности, ни один здравомыслящий ученый не пришел бы к выводу, что крысы умнее или действуют более согласованно, чем мыши. Потребовалось бы поместить их в одинаковые условия. Сравнения детей и человекообразных обезьян допускают исключительную свободу действий, вот почему исследования подтверждают различия в познавательных способностях, которые, на мой взгляд, неотличимы от различий в методологии.

Ввиду продолжающейся дискуссии мы решили отказаться от парного тестирования — как совместного, так и раздельного — и создать более естественные условия эксперимента. Подобный эксперимент можно охарактеризовать пословицей «Чтобы оценить пудинг, надо его отведать», поскольку мы стремились раз навсегда определить, насколько хорошо шимпанзе справляются с конфликтом интересов: что происходит с сотрудничеством в условиях соперничества? Единственный способ решить, что окажется важнее, — создать условия, при которых шимпанзе могут одновременно проявить обе склонности. Моя студентка Малини Сучак предложила подходящий аппарат для тестирования пятнадцати шимпанзе на полевой станции Центра изучения приматов Йеркса. Аппарат, поставленный на ограждение территории шимпанзе, требовал очень четкого взаимодействия: чтобы получить вознаграждение, две или три обезьяны должны были одновременно потянуть за разные стержни. Добиться согласованных действий с двумя партнерами сложнее, чем с одним, но шимпанзе легко справились в обоих случаях. Они сидели порознь, но могли наблюдать друг за другом. Так как присутствовала вся группа, то были возможны любые комбинации партнеров. Шимпанзе могли решить, кто будет работать, а кто следить за возможными соперниками, такими как доминантные самцы и самки, а также желающими поживиться за чужой счет — стащить награду, не выполняя никакой работы. Обезьяны не только свободно обменивались информацией и самостоятельно выбирали партнеров, но и свободно соперничали. Эксперимент подобного масштаба никогда еще не проводился.

Если бы оказалось, что шимпанзе действительно не способны преодолеть соперничество, этот эксперимент должен был бы превратиться в полный хаос, а сообщество шимпанзе — в стаю обезьян, дерущихся за вознаграждение и отталкивающих друг друга от аппарата. Соперничество разрушает общие цели. Однако я знал шимпанзе довольно давно и десятилетиями изучал их умение разрешать конфликты, поэтому не слишком переживал за исход эксперимента. Несмотря на дурную репутацию шимпанзе, я часто наблюдал, как они стараются ослабить взаимные противоречия и сохранить мир, потому не опасался, что они вдруг все разом прекратят эти усилия.

Поскольку Малини и все мы хотели увидеть, сумеют ли шимпанзе самостоятельно справиться с задачей, их ничему предварительно не обучали. Все, что они знали, — имеется новый агрегат, связанный с едой. Шимпанзе доказали, что очень быстро учатся. В течение нескольких дней они сообразили, что нужно действовать совместно, и быстро овладели навыками работы вдвоем и втроем.

Сидя рядом с одним из тяговых стержней, Рита смотрит вверх на свою мать Бори, которая спит в гнезде, построенном на верхушке высокой конструкции для лазанья. Рита залезает на самый верх, чтобы несколько раз толкнуть Бори в бок, пока мать не спускается вниз вместе с ней. Рита направляется к аппарату, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что мать следует за ней. В подобных ситуациях иногда создается впечатление, что обезьяны договорились между собой незаметно для нас. Две особи вдруг выходят из ночного убежища и вместе направляются прямо к далеко отстоящему аппарату, как будто точно знают, чем сейчас будут заниматься. Можно ли утверждать после этого, что у шимпанзе не может быть общих намерений?

Главная задача исследования состояла в том, чтобы выяснить, будут ли шимпанзе сотрудничать или соперничать. Несомненно, победило сотрудничество. Мы видели некоторые проявления агрессии, но практически никаких травм. Большинство ссор были сдержанными — кого-нибудь отталкивали или прогоняли от аппарата, в кого-то бросали песок. Некоторые шимпанзе пытались получить доступ к аппарату, вычесывая того, кто выполнял задание, пока он не уступал им свое место. Сотрудничество при работе с аппаратом происходило постоянно — результат составил 3565 совместных действий{279}. Желающих поживиться за чужой счет избегали, а иногда и наказывали, а особи, проявлявшие излишнюю агрессивность, быстро поняли, насколько непопулярно их поведение. Эксперимент проходил несколько месяцев, так что у шимпанзе было достаточно времени, чтобы понять, что терпимость вознаграждается наличием партнеров, готовых совместно выполнять задание. В итоге было получено доказательство, что шимпанзе способны к полноценному сотрудничеству. Они не испытывают затруднений в том, чтобы контролировать или подавлять противоречия ради приобретения общей выгоды.

Одной из причин, по которым поведение шимпанзе соответствовало наблюдаемому в естественных условиях, могло послужить их совместное проживание: к тому времени, когда проводился эксперимент, шимпанзе уже жили вместе в течение почти четырех десятилетий. Это по любым меркам очень долгий период, в результате которого получается необыкновенно согласованное сообщество. Но когда мы недавно протестировали вновь созданную группу, в которой многие особи знали друг друга всего несколько лет, мы обнаружили тот же высокий уровень сотрудничества и низкий уровень агрессии. Иными словами, шимпанзе обычно умеют улаживать конфликты ради сотрудничества.