Книга Темная ночь - Джена Шоуолтер

– Это потому, что ты видишь только потенциальных любовниц, – ответил Аэрон.

– И почему это плохо? – ядовито поинтересовался Парис.

– Прекратите ссориться, – вмешался Люсьен. – У нас есть одно дело, и, думаю, никому из вас не понравится то, что вы сейчас услышите.

Мэддокс растянулся на диване и почесал подбородок. Насилие рвался наружу, причем с большей, чем обычно, силой. Ему не нравилось находиться вдалеке от Эшлин, женщины, попытавшейся затащить его в постель, женщины, которую он отверг. «Что за идиот откажется от такой женщины? – спрашивал себя Мэддокс. – Она хотела меня, боги тому свидетели». Он хотел ее столь же сильно. Жаждал, чтобы ее мягкое тело прижалось к его телу, а губы не отрывались от его губ. Или его естества. Мэддокс не был очень капризным. Он хотел слышать ее экстатические крики, чувствовать вкус ее кожи.

«Нужно было взять ее, пока у меня была такая возможность», – подумал он.

Вместо этого он посадил ее в комнату Люсьена, что было чрезмерной мерой, так как на дверной ручке имелся отличный замок, и убрался в собственной комнате. Затем его позвали в комнату отдыха, где его, очевидно, не ждало ничего, кроме новых дурных новостей.

– Скажи им, Аэрон, – вздохнув, произнес Люсьен. Повисла пауза, но затем татуированный воин произнес:

– Я ощутил всплеск гнева. Ничего чрезвычайного. Пока… – Он прижался к дальней стене и уперся кулаком в каменную кладку за своей спиной, будто стараясь подчеркнуть важность своих слов. – С ним можно справиться, но я не знаю, сколько это продлится.

– Он чует людей, – произнес Рейес. – И их запах не выветрится из его носа.

Мэддокс с удивлением отметил, что в интонации приятеля проскакивает злость.

Парис побледнел.

– Черт! Как быстро, – возмутился он.

– Никто не знает этого лучше, чем я, – ответил Аэрон.

Мэддокс подавил рык, думая о том, сколько всего он и его друзья еще будут вынуждены перенести. Относительно недавно он выяснил, что в городе скрываются другие охотники. Судя по словам Аэрона, они стали еще сильнее, чем их предшественники, и усовершенствовали свое мастерство.

Рассказ Эшлин о ее способностях позволил ему предположить, что охотники оказались здесь и из-за нее. Женщина, работа которой заключается в том, чтобы слушать сверхъестественных существ, может стать ценным орудием. Само это предположение привело демона в ярость, вызвало в обоих – и в духе, и в самом Мэддоксе – желание мучить, калечить, убивать…

– Не знаю, сколько смогу сдерживать в себе желание причинить им вред, – произнес Аэрон и почесал шею. – Я уже представляю себе их окровавленные тела, и это мне нравится.

В конце этой фразы его голос стал слегка хриплым. Перемена была незначительной, но знающим людям могла сказать о многом.

– Ни у кого нет идей? – спросил Рейес, кинул нож в воздух, поймал его и подкинул снова. – Никто не придумает чего-нибудь, что могло бы спасти их?

Воцарилась тишина.

– Давайте вспомним, что это бессмысленно, – наконец произнес Торин. – Мы только мучаем себя, пытаясь найти решение, которого не существует. Мы не в силах приблизиться к титанам – они просто нашлют на нас новое проклятие. Мы не можем освободить женщин и попросить их спрятаться. Аэрону придется последовать за ними. Поэтому, думаю, стоит позволить ему сделать это.

Рейес уставился на него:

– Это несколько бездушно даже для тебя, Болезнь.

«Что я сделаю, если Аэрону прикажут убить Эшлин?» – спросил себя Мэддокс. Он уже понял, что новые боги жестоки, и подозревал, что они без промедления отдадут этот приказ. Зарычав, он вскочил на ноги и со всех сил ударил кулаком о стену.

Разговор прекратился.

Сделав это, Мэддокс ощутил облегчение и ударил по стене еще несколько раз. Его рукам нужно было восстановиться после стычки с Аэроном, и это не особенно помогло. «Должно быть, дух тоже очень привязался к Эшлин», – решил мужчина, заметив, что демону тоже очень хочется кого-нибудь убить при мысли о возможности потерять ее. «Иди и забери ее. Она наша. Она принадлежит нам», – шептал дух.

Практически всегда прежде он не соглашался с духом. Человек и монстр были противниками. Поэтому появление у них общего желания шокировало Мэддокса. Он еще раз стукнул по стене, и на пол посыпалась каменная крошка.

– Вижу, маленькая женщина нас не успокаивает, – заметил Торин, издав короткий смешок.

Мэддокс отвернулся от него очень вовремя, ибо ему удалось увидеть, как Аэрон переглядывается с Люсьеном.

– Что такое? – резко спросил он.

Люсьен поднял руки, изображая само олицетворение невинности.

– Ничего, – ответил Аэрон. – Совсем ничего.

– Сколько раз тебе говорить? Она наживка, чувак. – Рейес последний раз кинул свой кинжал, на этот раз с замахом, и лезвие пролетело рядом с плечом Мэддокса. – Наверняка ты в этом уже убедился.

– А если нет, то ты идиот, – произнес Аэрон, сохраняя спокойную и убедительную интонацию. – Возможно, я убью твою драгоценную Эшлин вместе с остальными и навеки развею чары, которые она наложила на тебя.

Демон внезапно вырвался наружу, подчинив себе Мэддокса, полностью овладев им. «Никто не смеет угрожать нашей женщине», – пронеслось у него в голове. Перед его глазами стали бегать черные точки, на смену которым быстро пришли красные.

– Черт, – произнес Люсьен. – Посмотрите на его лицо. Тебе следовало быть осторожнее, Аэрон.

Опрокидывая столы и пиная ногами стулья, Мэддокс двинулся к Аэрону. После себя он оставлял разрушения, даже плазменную панель бросил на пол и разбил ее.

– Эй, ты что делаешь, – возмутился Парис, лишившись игры. – Я уже побеждал.

В голове Мэддокса пульсировало только одно слово – «убивать, убивать, убивать». Горе тому, кто окажется достаточно глупым для того, чтобы попасться ему на пути. Когда он добрался до Аэрона, тот уже успел выхватить два клинка. Мэддокс не отягощал себя мыслями об оружии, собираясь содрать с ублюдка кожу голыми руками. Он жаждал, чтобы по его пальцам текла кровь, хотел, чтобы кости были разбросаны по… Внезапно перед его глазами возникло лицо Эшлин. Он увидел ее с запрокинутой головой, золотистые волосы ниспадали на спину. По ее животу бегали капли воды и останавливались в районе пупка. Она источала удовольствие.

Рейес и Люсьен набросились на него, опрокинули на пол и буквально вытрясли Эшлин из его головы. Мэддокс заревел, этот звук оказался настолько сильным, что ему самому показалось, будто из-за его вопля может разбиться стакан. В воздухе замелькали кулаки, причем Мэддокс уже не понимал, чьи именно – противников или его собственные. Кто-то ударил его коленом в живот, заставив судорожно выдохнуть воздух из легких. Но он не останавливался. «Убивать… убивать!» – звенело в его мозгу.

Если бы у Мэддокса были клыки, он кусался бы. Настолько жаждал крови. Он бы выпил кого-то досуха. Как бы то ни было, он поднял ногу в тяжелом ботинке и ударил кого-то в щеку. Услышав стон пострадавшего, он радостно взревел.