Книга Спецназ князя Дмитрия - Алексей Соловьев

Большой алый рубин в золотой оправе добавился к подаркам.

– Надеюсь, Сарыходжа-бей, ты сам никогда не сомневался в преданности великого князя Дмитрия великому хану Мамаю?

Посол с трудом оторвал взгляд от московских даров, но рука его продолжала перебирать их, словно четки.

– Великий князь теперь Михаил, – проговорил он.

– Пока нет! Ты ведь прекрасно знаешь, что главным на Руси князь становится после венчания на княжество во Владимире. Владимир не хочет принимать Михаила. Вся земля не хочет. Разве князь может идти против воли земли? Вот Дмитрий и собрал полки, чтобы выполнить ее волю.

– Я заставлю твоего князя поклониться ярлыку!!!

– Как? За тобою не стоят тумены, Сарыходжа. Я знаю, что Мамаю они сейчас нужны самому против Урус-хана, против Ольгерда. Михаил не пройдет во Владимир своими полками, значит, ты не выполнишь волю Мамая! Он ведь может со временем сменить гнев на милость, серебро всегда способно на многое. Дмитрий вновь будет приласкан, а вот ты?.. Ты ведь знаешь, что бывает с ослушниками ханской воли? Слабые обречены на смерть, верно?

Федор пригнулся к лицу Сарыходжи и горячо зашептал:

– А вот если б ты оставил ярлык Михаилу и уехал к Дмитрию, то выиграл бы дважды! Во-первых, великий князь озолотил бы тебя! Деньги, вино, белокурые девственницы – каждый день! И во-вторых, ты бы открыл потом глаза Мамаю, подсказав, что Михаил – слабый князь, не способный давать выход и править улусом. Дмитрий же – сильный, способный на очень богатые подарки! Согласись, что о таком будущем можно только мечтать?!

Сарыходжа не нашелся что ответить. Федор улыбнулся глазами и закончил:

– Нет, я не призываю тебя отъехать прямо сейчас! Пусть Михаил поведет своих лапотных смердов на Дмитрия, пусть покажет всем свою немощь! Выжди немного, а уж потом уезжай. Тебе на Москве всегда будут рады! Помни это, Сарыходжа-бей!!

Боярин сделал небольшую паузу, следя за игрой лицевых мышц посла. Удовлетворенный увиденным, согнулся в еще более низком поклоне:

– Дозволь покинуть тебя, мудрый князь?

– Подожди!

Сарыходжа спустил ноги с кровати, налил полную чашу меда.

– Выпей за здоровье великого хана!

Кошка принял хмельное, неторопливо испил.

– Иди! – вновь надев на лицо маску величия, махнул рукой Сарыходжа.

Проследив, как за русичем прикрылась дверь, он вновь принялся неторопливо перебирать излучающие глубокий теплый цвет камни…

Глава 19

Михаил Тверской собрал большую рать из удельных дружин и смердов. Многотысячная колонна потянулась к весенней Волге, уткнулась в ее берега и замерла. Посланные вперед конные торопливо вернулись назад и повестили, что у Переславля собрано множество кованой рати, что противоположный берег стерегут сильные заставы москвичей. Переходить на правый берег становилось бессмысленно: это грозило потерей всего войска и полоном. Досадуя, что московские бояре столь быстро и смело сумели собрать ополчение, не убоявшись воли великого хана, Михаил повернул свои полки на север.

Достигнув Ярославского удела Московского княжества, он решил показать свою волю и намерение драться здесь. Город Молога сдался без боя, отворив ворота. Местный князь Федор давал корма, кров, прося лишь об одном – не зорить город и окрестности. Решено было дать воинам недельный отдых.

За все дни этого похода Сарыходжа был то зол, то насмешлив. После тверских палат, после яств, обильного пития и жарких безотказных девиц ночевки в походном шатре в холоде и дыму костра быстро ему наскучили. Все чаще татарский посол вспоминал беседу с Федором Кошкой, его обещания богатств и сладкой жизни. Михаил явно не решался идти на Владимир и принимать бой против Дмитрия за великое княжение, стало быть, это бессмысленное кочевье вдоль вот-вот вскроющейся реки не сулило ни злата-серебра, ни уюта. Сарыходжа видел, что русские попы, со слезами страха за свою жизнь на глазах, но преисполненные какой-то внутренней силой, несколько раз отказывали тверскому князю во входе в храм, и это отталкивало от Михаила простой люд. Смерды испуганно крестились, о чем-то шептались при виде своего господина.

Ратный порыв в них заметно упал. Князь же то и дело беспричинно злился, срывая голос на боярах и слугах. Однажды он заговорил на повышенных тонах и с Сарыходжой в ответ на его вопрос:

– Долго мы еще будем мерзнуть в этих снегах? Ты или воюй Дмитрия, или преклоняй перед ним голову, князь!

– Твое дело быть при мне и являть Москве волю Мамая!!! Дмитрию, кажется, плевать на нее!

– Великий хан давал тебе своих нукеров, ты отказался. Своими силами ты взять трон не можешь. Мне это надоело, я возвращаюсь в Орду и скажу Мамаю, что он ошибся в выборе великого князя. Дмитрий сильнее, стало быть, и выход он будет платить исправнее. Все, прощай, я оставляю тебе ярлык! Делай с ним сам, что хочешь, я же завтра с утра отъезжаю!!!

Князь Михаил изменился в лице. Это было самое страшное, что могло произойти. Отъезд Сарыходжи делал великокняжеский документ простой никчемной бумагой. Он долго пытался исправить свою оплошность, дарил подарки, многократно извинялся. Тщетно!! Посеянные Федором Кошкой и Иваном Федоровым семена дали-таки свои всходы. Следующим утром, взяв у Федора Мологского проводников, татарский отряд переправился через блестящую последним льдом Волгу и скрылся в густых лесах правобережья.

«Это конец! Надежды на Орду не оправдались. Сын Иван напрасно был отправлен в ставку Мамая! Забрать его обратно – значит нарушить слово, данное великому хану! Спасти сына теперь может лишь одоление Дмитрия и подчинение мне Владимира. Своих сил не хватает, а стало быть, нужно опять ехать в Литву и кланяться Ольгерду.

Так прав я был или нет, когда отказался от татарских туменов?! Дед, явись мне, подскажи, как быть далее?!! Может, и впрямь поклониться Москве и подвести черту под полувеком нашей взаимной борьбы?»

Снега начинали кваситься и таять. Следовало возвращаться обратно. Дабы хоть как-то насолить московскому князю и удоволить своих дружинников и смердов, Михаил пошел к Твери иным путем, разрешив брать города и зорить деревни. Бежецкий Верх был взят приступом, разграблен и сожжен. Сотни полоняников потянулись вслед войску. Русичи делали то, из-за чего не были призваны татары!!!

Сарыходжа в Москве был действительно одарен по-царски. Казалось, не было такой прихоти, которую б не удоволили московские бояре. Ежедневно относимый в кровать под руки (ибо Коран запрещает мусульманам пить вино, но никак не хмельные русские меды, о коих Магомет просто не мог в свое время знать!), где его уже ждали сноровистые русские молодки, способные оживить и мертвого, татарский посол уже начинал путать сладкий сон с не менее сладкой явью. Двери княжьих и боярских кладовых были открыты для него нараспашку. Сарыходже нашептывали на уши слова, которые позже он должен был сам сказать Мамаю. Давно пора уж было оставить Москву и продолжать ехать на юг, но разве ж можно добровольно шагнуть из Эдема на пыльную Ордынку?