Книга Братья Старостины - Георгий Морозов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Церемония прощания состоялась в спартаковском зале на улице Воровского. Здесь на протяжении многих лет тренировались мастера из разных видов спорта, и футболисту Александру Старостину, конечно, доводилось бывать тоже. И отсюда соратники проводили его в последний путь — на 7-й участок Ваганькова.
Во время одного из посещений кладбища мы обратили внимание на то, что имя второй жены Александра Зинаиды, скончавшейся в 1973 году, было увековечено на той же самой плите, что и имена его дяди Дмитрия и тети Агафьи. Получалось, будучи уже ничем не связанным с прежней супругой, он позаботился о ее похоронах?
Андрей Лавров предположил, что могила дяди Мити и тети Гаши находилась даже не рядом с могилой Зинаиды, просто по прошествии времени памятник им поставили общий. Однако Елена Старостина подтвердила, что бывшую жену Александра Петровича похоронили именно здесь.
Михаил Яншин, встретив Андрея Старостина на перроне Ярославского вокзала сентябрьским днем 1954-го, первым же делом спросил, пойдет ли тот на футбол, на матч СССР — Венгрия.
Для молодого поколения спортсменов, выросшего в те годы, когда братья находились вдали от Москвы, первая встреча с ними всегда становилась запоминающимся событием. Анатолий Коршунов, ставший впоследствии игроком «Спартака», вспоминал: «О братьях Старостиных я впервые услышал от своего брата Сергея, игравшего тогда еще в ВВС. Однажды он пришел с тренировки и сообщил, что из мест заключения возвращаются легендарные братья Старостины, хотя тогда я не знал, почему он назвал их легендарными. А впервые увидел Андрея Петровича случайно во время очередного матча на стадионе „Динамо“, когда многие зрители нашей самой дешевой восточной трибуны неожиданно встали, обратив взоры в сторону соседней северной трибуны, и я услышал: „Пришел один из братьев Старостиных, правда, не знаем, кто“. А это был Андрей Петрович — высокий, статный, отлично сложенный мужчина».
Слово «пришел» можно было понимать буквально: Андрей, будучи реабилитированным, получил квартиру у станции метро «Аэропорт», в четверти часа ходьбы от Петровского парка. В том же доме, только в другом подъезде, дали ордер и Николаю. Даже телефонные номера у братьев были практически одинаковыми, только в конце у одного «54», а у другого «34».
В том, что в первые же минуты пребывания Андрея Петровича на московской земле прозвучало слово «футбол», была глубокая символика. Директор фабрики в довоенное время, Андрей в принципе мог погрузиться и в экономику. Ведь и в Норильске он тренировал любителей, трудясь начальником планово-финансового отдела в одном из управлений. Однако душа не желала расставаться с мячом.
Семейный совет состоялся в Сухуми, где супруга Ольга была на гастролях с театром. Любопытно, что на юг Андрей отправился на машине в компании Яншина и художника Дмитрия Иттина, который, собственно, и был владельцем авто. Дочь Наташа пыталась склонить отца к чему-то более серьезному, чем спорт: «Папа, тебе скоро пятьдесят, а ты все о мячиках да трусиках…» Ольга не была столь категоричной, а решение главы семьи стало однозначным.
Тем и велик футбол, что служить ему можно в разных ипостасях. В данном случае направлений было два. Об одном из них Андрей Старостин написал в своей книге так: «Я стал спортивным журналистом. Случилось так, что мою первую послевоенную, довольно объемистую статью — „опус“, как шутливо ее назвали мои друзья, — опубликовал журнал „Юность“. Дальше — больше, и, наконец, я осилил книгу о футболе. Не сожалею о том, что имею отношение к футболу в новом качестве. Более того, рад, что принят в Союз журналистов СССР и являюсь членом секции спортивных журналистов. На ее заседаниях я встречаю старых знакомых. Юрий Ваньят, Герман Колодный, Ефим Рубин, Александр Вит, Илья Бару — спортивные журналисты, писавшие обо мне в свое время с прилагательным: „молодой Старостин III“. Мне работа спортивного журналиста (да и не только спортивного) всегда представлялась схожей с работой судьи, для которого первая заповедь — объективность».
Это качество отмечал в нем и Александр Соскин: «К Андрею Старостину, этому ироничному интеллектуалу, баловню писательской и актерской любви, чей широкий взгляд исключал однобокость „Николая Петрова“, как он величал старшего брата, моя душа тянулась больше». И привел в пример матч между «Спартаком» и «Динамо». Тогда в ворота бело-голубых был назначен пенальти, и Сергей Сальников предупредил судью, что Лев Яшин имеет обыкновение двигаться до удара, нарушая правила. Когда вратарь отбил удар, судья заставил перебить. «Вся футбольная Москва спорила, имел ли Сальников право на обработку рефери. Андрей Старостин, вопреки родовой спартаковской принадлежности, публично заявил о нарушении спортивной этики».
Соскину довелось потрудиться вместе с Андреем Петровичем при создании футбольных календарей-справочников. И на фоне многих авторов Старостин отличался обязательностью, править его практически не было нужды, так что заказчик даже разрешал сдавать тексты, написанные от руки.
Второе направление, отнюдь не мешавшее первому, касалось управления футболом. И продолжалось оно до последних дней жизни Андрея Петровича, о чем свидетельствуют сухие строки биографической справки: «Начальник сборной СССР (1959–1964, 1968–1970). Ответственный секретарь Федерации футбола СССР (1959–1961). Заместитель председателя Федерации футбола СССР (1961–1964). Заведующий отделом футбола Всесоюзного совета ДСО профсоюзов (1964–1967). Заведующий отделом спортигр ЦС „Спартак“ (1969–1987). Председатель тренерского совета Федерации футбола СССР (1967–1987). Председатель Федерации футбола Москвы (1971–1987)».
Сосватал Старостина на всесоюзный уровень Николай Романов, крупный спортивный функционер с довоенных времен. Они были давно знакомы, например, во время поездки в Болгарию в 1940-м один был руководителем делегации, а другой — капитаном сборной. И вот теперь Андрея Петровича определили в помощь Валентину Гранаткину, возглавлявшему национальную федерацию.
В первый же год его работы в качестве начальника сборной, в 1960-м, советские футболисты выиграли Кубок Европы. В финале, проходившем в Париже, они пропустили мяч от югославов, но в дополнительное время вырвали победу — 2:1.
Вот что вспоминал о поездке во Францию Владимир Кесарев: «По окончании первой тренировки в Марселе игроки попросили Качалина провести хотя бы 20-минутную двусторонку. А он в ответ: „У нас одного игрока не хватает для двойного комплекта“. Тогда руководитель делегации Андрей Петрович Старостин решил нас поддержать: „Если вы не возражаете, то я могу сыграть центрального защитника“. И обращаясь к центрфорварду Виктору Понедельнику, добавил: „Только уж прошу не пищать“. И что вы думаете? Старостин в свои 53 года полностью закрыл, начисто выключил Витю из игры. Конечно, 20 минут — не 90, но мы любовались тем, как спокойно и ловко Старостин играл в отборе, в прыжках, отдавал пас в одно касание».
Автор решающего гола в финале Виктор Понедельник отдавал должное руководящему штабу: «Со сборной работали настоящие футбольные титаны — главный тренер Гавриил Дмитриевич Качалин и начальник команды Андрей Петрович Старостин. Они умели создавать и поддерживать такой психологический климат, в котором каждый чувствовал себя комфортно. Надеть майку сборной действительно считалось высшей честью». Особенно запомнился форварду перерыв финального матча: «Некоторая подавленность, конечно, ощущалась. Но — никаких истерик, взаимных упреков, обвинений. Каждый занимался своим делом. Доктор хлопотал над ушибами и ссадинами, Качалин, по-моему, вообще никогда не повышавший голоса, подходил к каждому игроку и объяснял, что персонально тот должен предпринять, чтобы переломить ход матча. Ну а самые точные слова, обращенные ко всем, нашел, пожалуй, Андрей Петрович Старостин. Я не смогу воспроизвести их дословно, но смысл передаю точно. Старостин сказал, что в первом тайме мы ничего не показали и потому наши истинные возможности по-прежнему остаются загадкой для соперника. Сказал, что нужно всего ничего: встряхнуться, сбросить оцепенение и заиграть в свою силу. Сказал, что мы — счастливчики, которым выпала возможность вписать свои имена в историю футбола золотыми буквами. Напомнил, что идет прямой репортаж с „Парк де Пренс“, и в ожидании исхода матча не спит вся страна. Словом, для продолжения матча из нашей раздевалки, на беду югославов, вышла совсем не та команда, с которой они имели дело в первом тайме». Известный исследователь истории отечественного футбола Аксель Вартанян подтверждал, что речь Старостина имела место и была весьма бурной.
