Книга Побег аристократа. Постоялец - Жорж Сименон

— Вы мне позволите отойти на минуточку? Я должна поговорить с приятельницей…

Служитель избавил Жаклин от ее мехов, и Сильви потащила подругу к стойке бара.

— Ну? Что?

— Ничего… Или, скорее, я не уверена… Когда входила, показалось, что какой-то тип ошивается в двух шагах от двери. Спрашивала Жозефа, он говорит, час назад там другой торчал…

Это был пустой день. Клиентов мало. Администратор, стоя у входа в смокинге, лениво оглядывал зал.

— А твой богемный мальчик все еще здесь! — заметила Жаклин. — Бедняжка.

— Вчера я попросила его не приходить больше, так он заплакал. Я из-за него уже на Хромоножку наорала, она ему сигареты всучила за двадцать два франка.

Но думали они обе совсем о другом. Жаклин пробормотала:

— Так что мы решим?

— Не знаю. Налей-ка мне, Боб, чего-нибудь позабористей…

Пойло, что подал ей бармен, Сильви прикончила одним глотком. Она напряженно думала. А молодого человека, сидевшего за ее столиком, не замечала, для нее он был тенью, почти такой же бесплотной, как разноцветные рыбы на стене.

— С того момента, как в Генте обнаружили купюры…

— Я, — заявила Жаклин, — считаю, что нам лучше быть попокладистей. Они только и думают, как бы нас накрыть, и одному богу известно, к чему это может привести…

Сильви навострила уши. Приглушенный звонок телефона донесся до ее слуха, и когда администратор скрылся из виду, у нее возникло предчувствие, что сейчас он позовет ее.

— Подожди меня!

Она едва успела приблизиться к лестничной площадке, как администратор вышел из кабинки:

— Надо же! Вот и вы! Вас-то и просят к телефону…

— Алло!

Она говорила тихо, зная, что ее могут подслушивать.

— Мадемуазель Сильви? У аппарата сама мадемуазель Сильви, лично?

— Ну да!

— Это портье из «Паласа»… — Голос упал до шепота. — Сюда только что приходили, меня расспрашивали… Вы понимаете? Им известно, что вы здесь были с господином Эли… Я вас хочу предупредить на случай…

Администратор проводил ее глазами, когда она шла к бару. Она послала издали улыбку своему юному поклоннику, терпеливо ждавшему, когда очередь дойдет до него.

— Так и есть! — бросила она Жаклин.

— Что?

— Они вышли на след «Паласа». Куда ты положила купюры?

— К себе в сумочку.

Жаклин держала сумочку в руке. Сильви взяла ее, повернулась лицом к барной стойке из красного дерева, сумела незаметно вытащить банковые билеты и сунула их за корсаж.

— Что ты будешь делать? А мне как быть? Что говорить?

— Ну, ты-то защищена. Я попросила тебя разменять купюры. И все. Ты ничего не знаешь.

— И это правда. Когда ездила в Гент, я еще не знала ничего…

Две парочки танцевали. Сильви беглым движением сжала пальцы подруги:

— Предоставь действовать мне.

И двинулась к банкетке, где сидел, сияя блаженной улыбкой, молодой человек.

— Она далеко не так красива, как вы, — решительно объявил он. — Что будете пить?

— Мы уже выпили…

— Да, но мне уже сделали замечание, что наши бокалы пусты.

Она сердито сверкнула глазами на официанта, но он ведь только исполнял свою работу, побуждая клиента потреблять.

— Один оранжад!

Этот парнишка был обременителен, и все же его присутствие оказалось кстати, при нем она чувствовала себя увереннее. Хотя Жаклин уже вернулась, Сильви продолжала коситься на дверь. И снова ею овладело предчувствие, когда на лестнице послышались шаги кого-то, кто шел один, потом раздался голос администратора, его дежурная фраза:

— Прошу сюда. Выступления вот-вот начнутся…

Но в зал никто не вошел. И тихо стало — ничего больше не слышно, только шарнирная дверь вращалась, то открываясь, то закрываясь. Ведь «С пылу, с жару!» с официальной точки зрения являлся частной территорией, это и позволяло торговать здесь спиртным на разлив. Для видимости по другую сторону лестничной площадки имелась маленькая комната, там стояли два кресла и стол, заваленный иллюстрированными журналами, — якобы гостиная.

— Неужели вам нравится такая искусственная жизнь? — спросил молодой человек, краснея от собственной дерзости.

Сама того не желая, она нервно отозвалась:

— Вы считаете эту жизнь искусственной?

— Я хотел сказать, что…

Но она уже овладела собой. Да что он может понимать, этот сосунок? Она напрягала слух, хотя прекрасно знала, что разговора, который ведется в гостиной, отсюда не услышать.

Жаклин в сиреневом шелковом платье сидела у самого оркестра и уже оттанцевала два танца.

— Прошу прощения, если мои слова вас задели…

— Да нет же, малыш!

Ей хотелось заставить его замолчать. Нервы были слишком напряжены. С минуты на минуту появится администратор, в дверном проеме возникнет его фигура в смокинге… Только ждать этого пришлось дольше, чем она предполагала.

— Вы разрешите?

Она кинулась к бару:

— Скорее! Еще спиртного…

Самое время. Вон он, администратор, и действительно делает ей знаки. Она еще взяла на себя труд поглядеться в зеркальную стенку бара, поймать свое отражение, маячащее среди бутылок, поправить волосы.

— Скажи Жаклин, чтобы не психовала…

Администратор не сводил с нее глаз, когда она шла к нему:

— Там один человек, который…

— Я знаю!

Она толкнула дверь «приватного салона», закрыла ее за собой и оказалась лицом к лицу с мужчиной лет сорока в черном пальто с бархатным воротником, который делал вид, будто просматривает журналы.

— Сильви Барон? Присядьте, прошу вас.

И протянул ей карточку инспектора бельгийской полиции.

— Вы догадываетесь, что меня к вам привело?

— Ну разумеется!

Она сразу поняла, что такой ответ сбил его с толку.

— А! Хорошо… очень хорошо… В таком случае, полагаю, мы понимаем друг друга… Нет нужды говорить, что я сей же час допрошу вашу подругу Жаклин, а также что мне известно гораздо больше, чем вы думаете…

— Я вас слушаю.

Комнатка была такой пустой, с такими голыми стенами, что смахивала скорее на приемную бедной школы или диспансера. Только звуки джаза, долетавшие сюда, создавали различие.

— Ну же! Что вы можете мне сказать?

— Я готова ответить на ваши вопросы.

Он, похоже, был славным малым и уже два раза поглядывал украдкой на декольте Сильви.