Книга Цусимский синдром - Станислав Смакотин

Похоже, вид у меня сейчас столь внушительный, что тот не выдерживает, отводя светлый лик. В наступившей тишине слышен характерный гул машин под ногами. Хрум… Хрум…

Молча ныряю ложкой в тарелку, украдкой обводя взглядом поверхность стола: ба, да вы все тут… Под хорошим градусом? Глушим-с, господа офицеры? Явно ведь, не от бравады! Страшно стало?..

В обычные дни за обедом две-три бутылки вина являлись общепринятой нормой. Сейчас же – стол буквально ломится от спиртного… Мой сосед справа, мичман Баль, услужливо наполняет мой стакан, нарушая повисшую паузу:

– Господин поручик?..

Красная жидкость льется через край, оставляя на скатерти бесформенную лужу. Ром не впитывается, сохраняя форму небольшой горки… Имеющей вид багровой капли.

Мне тоже страшно. И страшно – вдвойне… Втройне. Многократно!.. И если вы, господа морские волки, ждете обычной «баталии», как выразился ваш коллега… То я – обедаю в компании живых мертвецов. Пока еще живых… О чем точно знаю… Надгробным камнем на братской могиле которых в моем времени является обгоревший корпус броненосца «Князь Суворовъ»… Где-то на дне, между островами Цусима и Хонсю. Через несколько часов после первого выстрела по кораблям под флагом восходящего солнца…

Протягиваю руку к фужеру и под одобрительное: «Браво!..» – одним залпом вливаю в себя содержимое. Почти никакого эффекта – лишь жжение в горле.

Баль хочет что-то сказать и даже дружески наклоняется ко мне, но в этот момент через открытую дверь многоголосо доносятся радостные возгласы, перерастая в дружное: «…Р-р-р-ра-а-а-а!!!»

Вместе со всеми я удивленно поднимаю голову. Что такое?..

Топот ног – кто-то быстро сбегает по трапу. Через секунду в дверном проеме возникает широкоплечая фигура.

– «Олег» только что передал, господа! Я лично разбирал сигнал… Сообщает: враг уничтожен, имеются пленные!.. – Лицо Вырубова светится. – Счет открыт!

До меня не успевает дойти смысл сказанного. Стулья едва не падают от удара нескольких одновременно вскочивших тел:

– Лично видели?..

– Сами?..

– Есть еще новости… – Лейтенант подходит к столу, доставая блокнот. – Опознаны корабли позади: это пять бронепалубных и один броненосный крейсер. С авизо… Держатся пока на шестидесяти кабельтовых от замыкающего. Флагман – «Ицукусима», на нем флаг адмирала Катаоки… – Он извлекает из кармана карандаш, делая на странице пометку.

– А что «Аврора»?.. Какие повреждения?

– Господа, хватит трапезничать!.. – Вырубов прячет блокнот, быстро наливая в пустой бокал. Лихо опрокидывая его, звонко ставит на стол. – Отряд как раз подходит, можете рассмотреть и сами!.. – произносит он эти слова, уже взбегая наверх.

Счет открыт… Не помня себя, я выскакиваю на палубу вслед за остальными, с любопытством приникая к краю правого борта. Эскадра почти завершила перестроение: все пять кораблей нашего отряда находятся впереди и чуть левее, примерно в паре кабельтовых от второго. Во главе его дымит «Николай», то и дело почти зарываясь носом в волну, носовая башня повернута влево… Где же эти, мать их, крейсеры? Совершившие то, чего никогда не было?..

Сквозь дым от «Николая», между ним и «Сисоем», я наконец различаю черные контуры: темные силуэты почти сливаются с волнующимся морем. Идут кильватерным строем, наперерез нашему курсу. Разобрать какие-либо повреждения отсюда невозможно, но пожаров вроде не видно…

Тут пока ничего… А что там?.. Я перебираюсь на левый, пустующий борт.

А там – доблестные представители страны с солнечным флагом. Чтоб им черти в аду стол накрывали… Нетерпеливо ожидая на ПМЖ! Я с трудом балансирую на качающейся палубе, держась рукой за край комингса.

Строем фронта, почти теряясь в мглистой дали, за эскадрой следуют семь корабликов. Кажущиеся отсюда маленькими, совсем безобидными… Будто детские игрушки или еще лучше – морские модели… И делов-то: ну семь суденышек, ну идут себе нам вслед… Что они могут предпринять против такой мощи?

Я окидываю взглядом свой броненосец: черный, с матовым отливом корпус, хищно торчащие стволы орудий… Слаженный экипаж, отлично подготовленные офицеры… Никакая сила не способна остановить эту бронированную машину! Проложит себе дорогу хоть в аду, если понадобится!

Тонкий звук заставляет встрепенуться: про себя отсчитываю шесть ударов колокола – значит, три часа… Три часа дня!.. Цусимские острова пройдены, дальше пролив будет лишь расширяться с каждой пройденной милей! Тогда, в прошлом-будущем сражении, в это время уже давно не существовало «Осляби»… Как боевой единицы. «Суворов» же – пылал где-то в стороне, управляясь машинами… «Акицусима», что покоится на дне, – спокойненько шла в одном из бесчисленных отрядов Того, выпуская по Второй эскадре залпы смертоносной шимозы… Где это все? Не случилось! И уже никогда не будет!..

Мне хочется прыгать, крича во все горло от радости. Танцевать, скакать по палубе, показав… «Что я могу показать? Да хоть брейк-данс, занимался им в детстве! Закружусь, заверчусь по дощатому настилу, чтобы вам пусто было! Плевать, что не то время, плевать, что увидят… Нет адмирала Того с главными силами! Нет, а до спасительной темноты – четыре часа!.. Почти неосознанно выставляю вперед левую руку, ударяя правой по сгибу: «Держи, Хэйтатиро! Держи, и вот тебе мой привет!..» Средний палец сам поднимается вверх…

Громкий скрежет приводит меня в чувство. Кормовая башня главного калибра в трех метрах от меня медленно приходит в движение, натужно поворачиваясь вправо. Вслед за ней начинает протяжно скрипеть шестидюймовая, задирая орудия.

Что-то я… Голова окончательно проясняется. Боевой тревоги пока вроде не было?.. Украдкой оглядываюсь вокруг. Поблизости никого. Никого, кто мог бы видеть дурашку-псевдопоручика, потерявшего голову. Разве что – башенная прислуга… Не беда, ребята, этот жест войдет в моду лет через сто, не раньше. Все равно ничего не поймете…

Все же, поразмыслив, я решаю покинуть место воздушного поцелуя японскому адмиралу. На всякий случай. «Мало ли… – сбегая по ступенькам вниз, размышляю я про себя. – Бинокля вон нет с собой, да и в каюте давненько не был…» Отчего-то жарким огнем горят уши. Какой тут поворот? Этот?.. Сворачиваю в знакомый коридор. В самом конце каюта Матавкина…

Гулкое эхо барабанной дроби заставляет вздрогнуть. Боевая тревога… Это что еще такое?! Я что-то проглядел?..

Словно в ответ моим мыслям, броненосец начинает медленно крениться вправо. Маневр в сторону японцев? Налево? Рожественский, ты ли это? Не верю!..

Топот множества ног наполняет пространство грохотом – из-за поворота прямо на меня выскакивает боцман с дудкой во рту – глаза выпучены, бескозырка почему-то в руках. Чтобы не сдуло?.. Проносится мимо, запыхавшись. Коренастый мужик лет сорока – ему сейчас не до формальностей с честью: громкий свист едва не протыкает перепонки. С силой отвесив пинка пробегающему матросу, боцман скрывается за углом.

Вот и родная каюта. Бинокль… Когда я уже закрываю дверь, выбегая в коридор, корабль сотрясает первый выстрел. Определить, что это было, могу стопроцентно: огонь открыла носовая башня калибра двенадцать дюймов. Учения научили разбираться в грохотах… И тут же, вторя ей, почти одновременно вступают обе носовые шестидюймовые.