Книга Полвойны - Джо Аберкромби

– Три раза.

– На что она похожа?

– Сильно смахивает на большую реку.

Рэйт уже глядел мимо, на покосившийся проход в башню Гудрун. Оттуда только что вышел Рэкки. Морской бриз ерошил светлые волосы, пока он тревожно всматривался в Йиллинговые огромные погребальные насыпи.

Дженнер вопросительно поднял бровь.

– Давай, может, помогу?

– Некоторые вещи положено делать самому. – Минуя старичину-разбойника, Рэйт потрепал его за плечо.

– Брат.

Рэкки не взглянул на него, только на виске его вздрогнула жилка.

– Кто – я?

– Не знаю, но ты обалденно здорово на меня похож.

Рэкки не улыбнулся.

– Иди лучше своей дорогой.

– Почему? – Но, не успев это произнести, Рэйт ощутил присутствие некой могучей силы и нехотя развернулся. Крушитель Мечей пригнулся в проеме прохода и шагнул под утреннее солнце. За его плечом следовал Сориорн.

– Смотри-ка, кто тут рассекает, – пропел Горм.

Сориорн тщательно поправил свой гранатовый невольничий ошейник.

– Это Рэйт. – Он, как обычно, произносил мало слов, да и те очевидны.

Горм прикрыл глаза и стоял, вслушиваясь в отдаленные распевы жрецов Единого Бога.

– Вот настоящая музыка! Что еще так успокаивает по утрам, как не псалмы врага по погибшим?

– Может, арфа? – бросил Рэйт. – Я люблю слушать арфу.

Горм открыл глаза.

– Ты серьезно считаешь, будто шутки срастят сломанное тобою?

– Они не повредят, государь. Я хотел бы вас поздравить с помолвкой. – Хоть и трудно представить, от чьей бы помолвки он был в наименьшем восторге. – Скара будет королевой всему миру на зависть, а в приданое принесет с собой Тровенланд.

– Бесспорно, выигрыш высок. – Горм простер руку и взмахом обвел воинов, что со всех сторон окружали крепость. – Но перед тем, как я предъявлю на него права, остается одна ерундовинка – разбить здесь Верховного короля. Твоя неверность вынудила меня поставить все на изворотливость отца Ярви взамен наших с матерью Скейр планов замириться с праматерью Вексен.

Рэйт кинул взгляд на Рэкки, но брат не отрывал глаз от камней под ногами.

– Я и не думал…

– Я развел псов не для того, чтобы они думали. Я держу их ради послушания. Мне ни к чему беспородные шавки, которые не желают прибегать по свистку. Которые не рвут клыками, когда я велю рвать. Таким никудышным созданиям под моим кровом приюта нет. Я предупреждал тебя, когда разглядел в тебе зернышко жалости. Я предвидел: придет время – и ты им подавишься. Так и вышло. – Горм отвернулся, качая головой. – Столько ребят, готовых сто раз убить, только б оказаться на твоем месте, – и угораздило же меня взять тебя!

– Одно расстройство, – добавил Сориорн и с прощальной ехидной усмешкой двинулся за хозяином.

Рэйт остался стоять в тишине. Было время, он выделял Гром-гиль-Горма среди прочих людей, восхищался им. За его силу. За безжалостность. Мечтал стать на него похожим.

– С трудом верится, что когда-то я боготворил этого козла.

– Вот здесь мы отличаемся, – протянул Рэкки. – Я-то всю жизнь его ненавидел. Тут, однако, другой расклад. Мне без него по-прежнему не обойтись. Что ты задумал провернуть?

– Ничего я не думал. – Рэйт насупился на брата. – Не так-то легко убивать того, кто не сделал тебе ничего плохого.

– Никто и не обещал, что будет легко.

– Ладно, все нетрудно, если не тебе этим заниматься. Я смотрю, ты у нас любитель серьезных дел, – отчеканил Рэйт, пытаясь понизить голос, а заодно опустить кулаки, – вот только делать их приходится мне!

– Ладно, значит, ты мне уже не помощник? – Рэкки ткнул пальцем в сторону Бейловой залы. – Раз выбрал эту сучку вместо родного…

– Не называй ее так! – рявкнул Рэйт, кулаки его набухли. – Я просто выбрал ее не убивать!

– И вот куда нас занесло. Вовремя ты решил помучиться совестью. – Рэкки повернул голову к могилам. – Буду молиться за тебя, братик.

Рэйт хмыкнул:

– Вспомни селян на границе. Как думаешь, они молились, когда мы явились в ночи? Молились, да так горячо, как только хватало сил!

– Ну и что?

– Молитвы не уберегли их от меня. С какой стати молитвы спасут меня от какого-нибудь другого подонка? – И Рэйт отправился вдоль стены, назад к Синему Дженнеру.

– Неприятности? – спросил старый налетчик.

– Выше крыши.

– Семья есть семья. Полагаю, рано или поздно брата ты переубедишь.

– Возможно. Правда, Крушитель Мечей не настолько уступчив.

– По нему заметно – уступать он не любит.

– Я с ним завязал. – Рэйт плюнул со стены. – И с собой завязал. С тем, кем я был.

– Тебе нравилось им быть?

– В то время – еще как. Хотя, сдается мне теперь, я был самым настоящим гадом. – Лицо той женщины не хотело его отпускать, и он проглотил ком и уставился на старые плиты под ногами. – Откуда люди узнают, что поступают правильно?

Дженнер устало пшикнул, сдувая щеки.

– Я полжизни прожил, делая все вкривь и вкось. Почти всю оставшуюся половину старался кривить хоть малость ровнее. Те пара-тройка раз, когда я действительно правильно поступал, удались в основном по случайности.

– А ты среди всех моих знакомых, наверно, будешь… самый лучший человек.

Глаза Синего Дженнера выскочили на лоб:

– Ну, спасибо за похвалу. И как мне тебя жаль!

– И мне, и мне, старикашка. – Рэйт наблюдал, как по стану Яркого Йиллинга елозят маленькие фигурки. Бойцы выползали из постелей, собирались у костров, раскладывали завтрак. Может, где-то там старик с юнцом смотрят, задрав головы, на их стену и тоже мелют какую-то чушь.

– Как считаешь, сегодня они навалятся снова?

– Айе, и это меня почему-то странно тревожит.

– Лестницам ни за что не одолеть эти стены. До скончания века.

– Не одолеть, и Йиллинг знает об этом. Тогда зачем тратит силы впустую?

– Держать нас в страхе. Держать на взводе. Осада это или нет? Как-то же ему надо до нас добраться.

– Желательно так, чтоб горела звездой его слава. – Дженнер кивком указал на могилы. – Вы после битвы роете большие курганы для каждого ратника?

– В большинстве кучей сжигаем, но эти Единобожьи поклонники чудно обходятся с покойниками.

– И зачем так близко к нашим стенам? От врага прячут боль. Потери не подсовывают под нос неприятелю, даже если они на тебе не сказываются.

Рэйт поднял руку и вытер с уха старую запекшуюся корку.