Книга Око небес - Клайв Касслер

— Человек, который не на шутку огорчен тем, что в данную минуту происходит. Не беспокойся, мы отделаемся от них, как только получим разрешение. Тут поблизости есть небольшие отели, где мы сможем остановиться, и где нас не найдут. «Хвост» вернется с пустыми руками.

— Надеюсь, ты прав.

На обратный путь ушел час. Затем, пообедав в ближайшем ресторане, Фарго отправились в институт.

Снаружи у бордюра были припаркованы две полицейские машины, а рядом с ними стояли несколько любопытных студентов.

— Интересно, из-за чего все это? — пробормотала Реми, когда они вошли в здание.

Сеньорита Касуэло стояла возле стола охранника, негромко разговаривая с полицейским. Увидев Фарго, она прекратила разговор и подошла к ним. На ее красивом лице ясно читалось напряжение.

— В чем дело, Марибела? — спросил Сэм.

— Карлос исчез. Полиция говорит, его похитили.

— Карлос?! — выпалила Реми.

Мексиканка нахмурилась и кивнула:

— Такова прискорбная сторона жизни в Мехико. Тут слишком часто случаются похищения.

— Это ужасно. Что предпринимает полиция?

— Полицейские обыскали его офис, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь, что помогло бы установить личность похитителей, но это чистейшей воды формальность. Обычно организованные банды похищают людей ради денег, нацеливаясь на богатых и влиятельных. Боюсь, Карлос отчасти богат и отчасти влиятелен, поскольку у его семьи есть состояние, а сам он занимает пост в правительстве.

— А похитители… Они обычно не причиняют вреда своим жертвам? — спросила миссис Фарго.

Лицо Марибелы еще больше затуманилось:

— Бывает по-разному. Невозможно предсказать, как все обернется. Но будем молиться, чтобы все побыстрее закончилось и чтобы Карлос вернулся к нам невредимым. Боюсь, это все, что мы можем сделать.

28

В течение двух следующих дней выяснилось, что оформление разрешения на раскопки приостановилось с похищением Рамиреса. Теперь, когда он не проталкивал эти бумаги, их засосало в огромную черную дыру бюрократии Мехико. Антонио посетил министерство, чтобы посмотреть, как идут дела, и, проведя там полдня, вернулся с мрачным лицом:

— Никто ничего не знает. Поэтому я подал новое прошение. Но мы потеряли почти неделю.

— Вот досада! Вряд ли мы можем что-нибудь с этим поделать, — сказал Сэм.

— К несчастью, вы правы. Такова уж система, — вздохнул Касуэло. — Это плохая система, но нам приходится с ней работать.

— И сколько времени будет рассматриваться прошение, как по-вашему?

— Возможно, целый месяц. Хотя я подчеркнул, что нам пообещали финансирование работ, и сказал, что время здесь — важный фактор… Поэтому, надеюсь, они поторопятся.

— Месяц — слишком много. Карлос считал, что может провернуть все за неделю.

— Наверное, ему бы это удалось. Но беда в том, что Карлоса тут нет, поэтому мы не можем воспользоваться списком его контактов. Это он мог позвонить по телефону и пригласить нужного человека на ленч, а я, боюсь, даже не знаю, кто этот нужный человек. Я провел всю жизнь в институте и в экспедициях.

Реми шевельнулась на стуле:

— Мы можем чем-нибудь помочь? Как-нибудь ускорить дело?

Антонио нахмурился:

— Искренне хотел бы, чтобы такое было возможно. Но ничего не приходит в голову.

С этими словами мексиканец ушел, чтобы снова заняться недавней находкой. Фарго вернулся к изучению фотографий тоннеля, обнаруженного под храмом Пернатого Змея, а его жена погрузилась в размышления над пиктограммами из гробниц, раскопанных после землетрясения к северу от города. В час дня супруги сделали перерыв на обед, и Сэм позвонил в клинику, чтобы узнать, как поживает Лазло. На звонок ответила администратор, Изабелла Бенито. После обмена приветствиями Фарго перешел к здоровью своего друга, которое они с Реми обсуждали прошлой ночью:

— Как он?

— Физически он становится сильнее и почти полностью выздоровел, — сообщила Изабелла. — Он прибавил в весе три килограмма и каждый день принимает участие в программе упражнений, разработанной нашей клиникой.

— А умственно?

— О, это всегда более трудный процесс! Психологическая зависимость от алкоголя — коварная вещь и еще много лет будет играть большую роль в его жизни.

— Понимаю…

— Ему нужно пересмотреть представления о самом себе, чтобы представить свое будущее без алкоголя. А это, как говорится, сложнее всего. К сожалению, многие пациенты не справляются с этим важным переходным периодом и становятся жертвами прежних привычек.

Сэм вздохнул:

— Как по-вашему, он достаточно окреп, чтобы работать вместе с нами над проектом?

— Это зависит от того, что от него потребуется. Если вы спрашиваете, сможет ли он работать здесь, пока поправляется, ответ — осторожное «да». Такая работа может оказаться целительной.

— А как насчет того, чтобы отправиться вместе с нами в экспедицию?

— В экспедицию? Вы имеете в виду — покинуть клинику до окончания курса лечения?

— Всего лишь временно. Скажем, он будет проводить день здесь, а два — там. Как по-вашему?

Бенито поколебалась, раздумывая над вопросом:

— Мы приближаемся к тому моменту, когда будем постепенно заново знакомить его с внешним миром. Маленькими шажками, чтобы он акклиматизировался к не больничному окружению. Но это возможно только при условии тщательного контроля, только если за ним будут присматривать на каждом повороте.

— Значит, он готов выйти во внешний мир?

— Да, но это представлялось мне походом в ресторан с несколькими другими пациентами и в сопровождении консультанта. Или прогулкой по магазинам. А судя по вашим словам, у вас задумано нечто большее… И от него тоже потребуется много больше.

— Сеньора Бенито, Лазло — выдающийся ученый, — попытался убедить администратора Фарго. — Он живет ради науки. Интеллектуальная стимуляция для него — как кислород. Я решил вовлечь его в проект, который полностью займет его внимание. Даст ему цель в жизни.

— Если вы того желаете, у меня нет возражений, но вам придется взять на себя полную ответственность.

— Да, я это ценю. Если я правильно понял, вы считаете, что он в силах заниматься такими делами, но не можете гарантировать, что у него… Не случится рецидива.

Ответ Изабеллы прозвучал осторожно:

— Я не вижу к тому противопоказаний, но, если честно, сеньор Фарго, ни один из нас не может абсолютно точно предсказать, каков будет исход. Особенно у пациента в таком состоянии, как сеньор Кемп. Для выводов еще рановато.

— Спасибо за откровенность, я это ценю.