Книга Семь портретов - Александра Флид

В первые дни он так сильно уставал, что она не разрешала ему браться за работу, но позже его взгляд стал яснее, голос увереннее, и он уже не выглядел как совершенно истощенный человек. Тогда она позволила ему начать работать с картоном, и постепенно его обязанности несколько расширились. Теперь он не только обращался с ножом для бумаги, но также размечал окошки для марок, хотя все еще боялся брать в руки трафарет. Даже этой помощи было достаточно для того чтобы Рита почувствовала значительное облегчение. Работа пошла быстрее, денег прибавилось, и она была рада, что может кормить его ужином.

– Как прошел твой день? – дождавшись, когда он закончит с едой, спросила она.

Артур аккуратно отложил тарелку и посмотрел на нее.

Как все-таки изменился его взгляд! Теперь он не был безразличным и мрачным, как в те дни, когда он работал в кондитерской – в его серых глазах появились живые эмоции, интерес к жизни и новым знаниям. Он тщательно скрывал свою гордость, но Рита видела и чувствовала, что он делает большие успехи, и это приносит ему настоящую радость. Новое дело было ему по душе, и даже несмотря на усталость, он чувствовал себя намного лучше, чем во времена своей работы в пекарне.

– Первую половину дня провели на дне рождения одного человека, владельца резиновой фабрики. Фотографировали его семью, гостей, а потом еще сделали несколько отдельных портретов – с детьми. Их мать заранее сшила для них несколько костюмов, так что работать пришлось долго – несколько раз их переодевали в разные платья и камзолы, и бедняги даже начали плакать ближе к концу.

– Мальчик и девочка?

– Две девочки и крохотный мальчуган. Старшей дочери около семи лет, а сыну примерно два или три. Скорее всего, два.

– Чудный возраст.

– Здесь я с вами не согласен. Это были капризные, шумные и непоседливые дети. Если бы не Юлий, они бы из Готлиба всю душу вытрясли.

Он говорил отрывисто, явно что-то скрывая, и Рите было ужасно интересно, о чем он умалчивает, но она не решалась спросить сама. Ей больше нравилось ждать, зная наверняка, что он все равно расскажет самое важное.

– А после дня рождения?

– В студии. До самого вечера – хороший был день. Завтра привезут двойные гардины для главной стены, теперь там будет два занавеса – один синий, а другой белый. По необходимости будем отодвигать верхний и делать снимки на белом фоне, а если людям захочется темного и строгого, то оставим синий.

– Какая разница? Фотографии все равно выходят черно-белыми или в сепии.

– Разница есть, поверьте. Свет ложится иначе на ткани разных цветов, и кроме того, у этих занавесов разная фактура – один легкий, кажется, из муслина, а другой тяжелый бархатный. Складки выглядят по-другому, и, кроме того, бледным людям лучше не вставать на темно-синем фоне, иначе они выглядят как мертвецы.

Она улыбалась, наблюдая за тем, как воодушевленно он открывает тонкости нового искусства, стараясь объяснить ей все как можно понятнее.

– И до конца дня вы занимались лишь приходящими клиентами?

– Да. Сегодня было несколько человек вне расписания – они не отметились у Готлиба заранее, просто зашли, увидев красивую вывеску. Поскольку у нас было время, мы их также сфотографировали. Потом я отправился к Конраду, отпечатал снимки, и сегодня же…

Вот он себя и выдал.

– Продолжай, – она улыбнулась еще шире, с интересом глядя, как он раздумывает, стоит ли говорить дальше.

– В общем, их фотографировали мы. Я и Тео. Так что сегодня я получил первые деньги. Не слишком большие, но все же их достаточно.

Она не спросила его, почему в работе не был задействован Юлий, который начал обучение даже раньше самого Артура. Ей было интересно все, но гораздо важнее казалось то, что Готлиб подпустил его к камере так рано. Значит, Артур действительно быстро учится и обладает настоящим талантом.

– Артур, это же замечательно! – Такого искреннего восторга она не испытывала уже очень давно. – Им понравилось?

Он только кивнул, не поднимая глаз, но Рита поняла: он доволен своим первым успехом.

– Боже, меня просто распирает от гордости, – продолжила она. – И это всего через две недели?

– Это был простой случай – люди были красивыми и молодыми, и, кроме того, без особых запросов. Они согласились прийти немного позже и забрать свои фотографии, а такое встречается очень редко, обычно клиенты приходят на следующий день.

– Все равно это большое достижение. Так значит, ты теперь богач?

– Уже нет, – загадочно улыбнулся он. – Я кое-что купил, и хочу, чтобы вы оценили это.

Ей стало еще интереснее.

– Я уже умираю от любопытства. Это можно посмотреть здесь или лучше зайти в дом?

– Можно и здесь.

Он поднял с пола свою сумку, и только теперь она обратила на нее внимание. Затем он извлек наружу бумажный пакет, а уже оттуда аккуратно вытянул край светло-голубого шелка.

– Это для вас.

Ей показалось, что сердце пропустило удар.

– Для меня?

– Да. Я хотел бы, чтобы у вас было такое платье.

– Это очень дорогой материал.

– Мне хорошо заплатили.

– Нет, просто…

– Неужели вы мне не верите? Что плохого в простой ткани?

– Это же настоящий шелк, очень тонкий и действительно дорогой. Красиво, но мне будет некуда надеть такое платье.

Она хотела сказать, что он не должен был тратить свои первые деньги на подарки для нее, но не смогла найти подходящих слов.

– Предоставьте это мне, – еще раз улыбнулся он. – Если вы примете шелк и согласитесь заказать платье в ателье, то я найду повод для того чтобы вы смогли его надеть.

– Мне нельзя носить шелк, я… слишком полная для этого.

– А, бросьте, – небрежно покачал головой он. – Мне кажется, это просто отговорки.

Да, он был прав – это были всего лишь отговорки. На самом деле, в ее душе уже проснулась та самая женщина, которая когда-то, много лет назад, носила красивые платья и с радостью показывалась на людях в дорогих нарядах.

– К тому же, вы вольны выбрать любой покрой или… фасон. Правильно я говорю?

– Да, правильно.

– Как я понял, женщины и более внушительного сложения носят красивые платья.

Всего за две недели кругозор Артура расширился настолько, что теперь, прямо в этот момент, она уже с трудом узнавала его. Он бывал на праздниках, мероприятиях, встречался с людьми и разглядывал моделей – у него уже сложились определенные представления о том, как выглядят женщины из другого мира. Прежде у Риты создавалось впечатление, что он абсолютно равнодушен к женской красоте, но теперь оказывалось, что Артур замечал абсолютно все.