Книга Голоса на ветру - Гроздана Олуич

Был ли он похоронен в Любеке? Запомнил ли его кто-нибудь? Или он забыт? Пронеслась целая вечность, его могли и забыть. Люди забывают даже то, что вчера ели, с кем встречались, с кем разминулись.

* * *

Ты существуешь, ибо кому-то ты снишься.

Джованни Папини

В полусне, блуждающим в белизне за окном взглядом, Данило Арацки увидел, как по дорожке к дому бежит чья-то прозрачная тень, сопровождаемая роем снежинок. Останавливается и прислоняется к дереву, потом исчезает. Где? В стволе дерева? В белизне снега? Кто знает?

По рыжим волосам он узнал ее. Ружа Рашула. Потерянная. Но тем не менее присутствующая в его воспоминаниях. И тут же он понял, ему нужно увидеться с Джорджи Вест. Может быть, месквоки, обычаи которых она изучает, знают больше, чем знала Симка Галичанка?

* * *

Тем временем, снегопад продолжался, он засыпал городок блестящими белыми снежинками, под которыми клонились к земле ветки деревьев и прогибались крыши домов. Белый и сверкающий Хикори Хилл стал похож на картинку из волшебного сна, который он когда-то видел, но потом забыл. Когда-то давно такими были зимы в Караново. Может, не случайно он приехал сюда на симпозиум о «болезни забвения». Может, в жизни нет ничего случайного: все существующее рождается, прорастает, вылупляется с какой-то целью. Намерение остаться в Хикори Хилл до тех пор, пока не представится возможность посетить резервацию индейцев месквоки, уже не казалось ему таким безумным, а еще меньше – случайным. И взмахи крыльев бабочки не случайны. Где-то, неизвестно где, они вызвали бурю, разогнали облака. Нет ничего, что существовало бы само по себе.

Данило Арацки с нетерпением ждал момента, когда можно будет отправиться в потаенное место, где обосновались чудотворцы, которые лечат прикосновением, взглядом, змеиным ядом, целебными травами.

– Поедем, как только кончится снегопад! – обещала ему Джорджи Вест. Но снег все шел и шел, засыпая кусты и деревья, дороги и дома. С низкого, мрачного неба летели и летели снежинки, налипая на волосы и ресницы.

– Да он никогда не кончится! – ворчал Данило, недовольный и снегом, и небом, и Богом, и самим собой.

Снегопад, однако, внезапно прошел, уступив место сверкающему солнечному утру.

«Может, сегодня и тронемся в путь?» – подумал Данило, пробираясь через сугробы перед домом Джорджи и удивляясь, что дорожка к двери не расчищена, как у всех других.

– Привет, Джорджи! – громко поздоровался он в дверях.

– Привет! – послышался слабый голос из спальни.

Никогда в жизни не болевшая и всегда веселая Джорджи горела в лихорадке, ее щеки были красными, глаза блестели. Так вот почему ее три дня не было на семинаре! Данило шагнул к кровати больной и остолбенел. Из-за изголовья на него смотрели две пары детских глаз, которые почти тут же исчезли за спинкой кровати.

– Мои сыновья… – Джорджи улыбнулась и попыталась встать. Безуспешно. Ноги не держали ее, хотя она собрала последние остатки сил, чтобы хоть что-нибудь приготовить детям на завтрак.

– Скажи, что они едят, я сам справлюсь. – Данило Арацки улыбнулся и помог ей добраться до кровати. В свое время он приобрел опыт, заботясь о Дамьяне и Дени, сейчас это оказалось очень кстати. Мальчишки не жуя проглотили завтрак и, набросив куртки, выскочили на снег. Должно быть, когда-то и он вел себя так же, просто забыл.

– Когда возвращается с работы их отец? – спросил он, пытаясь так спланировать свое время, чтобы вовремя загнать их обратно в дом.

– Никогда! – пробормотала Джорджи сквозь кашель. – Джон живет в Сиэтле, с другой женой и другими детьми. У Дона и Роби есть только я, а иногда приезжает одна из сестер Джона, они живут по ту сторону Хикори Хилл… – разноцветные глаза Джорджи Вест искрились от огня, охватившего все ее тело, а у Данилы вниз по позвоночнику скользнул ужас при виде этих глаз, которые то и дело меняют цвет – то они синие, то золотистые, то фиолетовые, совсем как у Симки Галичанки или у его матери, Наталии Арацки.

– С тобой все в порядке? – услышал он обеспокоенный голос Джорджи Вест и вздрогнул. Все в порядке. Пусть только она скажет, где продукты и посуда, чтобы он смог приготовить мальчишкам обед. При простуде антибиотики не нужны, поэтому он даст ей липового чая с медом.

* * *

– Значит, вот как все началось? – Арон и Алексей Семенович с интересом всматривались в похудевшее лицо Данилы, только что вернувшегося в Нью-Йорк. – Что молчишь?

– Да не о чем тут говорить! – махнул рукой Данило, обманывая самого себя. Есть! В глубине души он знает, что есть о чем говорить, но как рассказать им про то, что и для него самого загадка. Кто такая эта Джорджи Вест, чье имя мелькало в каждом его письме из Хикори Хилл? И действительно, кто такая Джорджи Вест, чья родословная уходит к кельтским корням, переплетающимися с германскими и кто еще знает с какими? Где-то в глубинах, смесь, циркулирующая в ее крови, соединяется со славянской кровью и другим неизвестно каким наследием, которое носит в себе и он. А речь идет о старой истории, что постоянно повторяется в отношениях между мужчиной и женщиной, которые, правда, в этом случае пока не вполне ясны. Действительно, кто такая Джорджи Вест? Данило про себя повторил вопрос Арона. Врач? Да? Но кроме того и страстный исследователь и собиратель остатков старой культуры, знаток языков нескольких индейских племен.

Изучение методов лечения, которые практикуют племена зуни, сиу и месквоки, занимало далеко не главное место в широком спектре ее интересов. На первом месте – языки. А заговоры против сглаза, названия трав и минералов, применяющихся при лечении «болезни потери памяти», вывели ее на болезнь Альцгеймера и привели на семинар в Хикори Хилл.

Данило Арацки невольно улыбнулся.

В занесенном снегом Хикори Хилл он, как во сне наяву, видел карты дорог, по которым передвигалось его племя, с именами прежних городов и сел, жители которых исчезли во время войн, наводнений, массовых переселений или разъехались по всему миру от Германии, Франции, Австрии до Новой Зеландии и Канады, оставив именам Призрен, Липлян, Србица, Исток, Печ, Грачаница задачу охранять места былого проживания исчезнувших, временно или навсегда. Нет, нет, навсегда никогда! Язык помнит! По названиям рек, гор, озер потомки помнят, откуда они и кто они. Язык охраняет границы родного края, обычаи, будущее…

В своей «Антологии индейской поэзии и прозы» Джорджи Вест приводила ряд примеров, которые подтверждали связь между языком и ментальным здоровьем. Данило ответил ей примерами из «Косовского цикла»[14]своего племени, которое благодаря устной поэзии сумело в течение пяти веков рабства сохранить память о себе и своей истории.