Книга Разрисованная мама - Жаклин Уилсон

— Она хочет сказать, под градусом, — пояснила я.

— Нет, нет, что вы. На взводе — это значит очень возбуждена и не совсем хорошо ориентируется в происходящем. Но это не страшно — ей прописали соли лития, так что она быстро придет в норму.

— Она не любит принимать лекарства, — вмешалась я.

— Да, мы уже в курсе. Пришлось выдержать самый настоящий бой, — кивнула сестра. — Но если она станет принимать его регулярно, то скоро привыкнет к побочным эффектам, и ей сразу станет лучше. Вы бы удивились, если бы узнали, сколько людей, страдающих маниакально-депрессивным психозом, благодаря солям лития могут вести нормальную жизнь.

— Моя мама никогда не была похожа на нормальных людей, — объявила я и пошла искать ее палату.

Большая часть кроватей пустовала. Я заглянула в открытую дверь — за ней была большая комната, в центре которой сбились в кружок какие-то люди. Кто-то громко разговаривал, кое у кого по щекам текли слезы. Мэриголд среди них не было. Похоже, ее вообще не было в комнате. Где же она? В дальнем углу было что-то вроде ниши, вход в нее закрывала плотно задернутая штора. Подойдя к ней, я приложила глаз к узкой щели между портьерами. И вдруг мне показалось, что там, в глубине, вспыхнул язычок пламени.

— Мэриголд! — Я бросилась к ней.

Она лежала на кровати, одетая в какую-то странную ночную рубашку. Теперь она уже больше не была призрачно-белой, а кожа ее в тех местах, где она не была покрыта татуировками, казалась припухшей и имела неприятный оттенок, какой бывает у сырого мяса. Вдруг мне бросилась в глаза одна ее рука — татуировки теперь покрывали ее до самого запястья, будто рукав. Похоже, Мэриголд умудрилась разрисоваться шариковой ручкой. Она и сейчас продолжала рисовать, не замечая меня. Рисунок на ее коже все время повторялся, и от этого кожа ее почему-то напоминала обои. Это было изображение съежившейся в комок фигурки странной женщины, рот ее был широко раскрыт, словно из него рвался безмолвный крик.

— Мэриголд? — прошептала я.

Она даже не вздрогнула.

— Мэриголд!

Мэриголд продолжала рисовать. Покончив с одной фигуркой и отыскав свободное место, она тут же принялась за другую.

А вдруг из-за краски, которая набилась ей в уши, она все-таки стала хуже слышать? — испугалась я.

— Мэриголд, посмотри, кто пришел, — сказала я.

Она резко оглянулась, и ее волосы взметнулись в воздух. У меня не было ни малейшего сомнения в том, кого она надеялась увидеть. Но стоило ей убедиться, что стоявший позади меня мужчина — не Микки, как интерес ее тут же угас. Она повернулась к нам спиной и продолжила свои занятия. Стало быть, со слухом у нее все в порядке, подумала я. Просто она не желает видеть меня. Или Майкла.

— Привет, Мэриголд. Это я, Майкл. Ты меня не узнала? Когда-то ты звала меня Микки. Я… хм… отец Долфин? — это прозвучало как вопрос.

Но Мэриголд и ухом не повела. Ей и в голову не пришло что-либо ответить. Она была слишком занята для этого — она рисовала.

— Перестань, не надо. — Я попыталась остановить ее. — У тебя и так вся кожа воспалена. Будет больно.

Мэриголд вместо ответа ткнула себе в руку острием шариковой ручки. Возможно, именно боли ей и хотелось. А может, заодно она хотела причинить боль и мне. Ведь это именно я отправила ее в больницу — место, которое она ненавидела больше всего на свете.

— Прости, — прошептала я. — Тебе обязательно нужно было в больницу. Я просто не знала, что еще можно сделать. Пожалуйста, не сердись на меня, Мэриголд.

Я почувствовала, как мне на плечо легла чья-то рука.

— Это не твоя вина, Долфин, — сказал Майкл. — И не Мэриголд. Сейчас она очень больна. Но скоро ей станет лучше. Ты слышишь меня, Мэриголд? Ты поправишься и снова станешь заботиться о своих девочках. А пока что о Долфин позабочусь я. Ты можешь не тревожиться о ней.

По лицу Мэриголд никак нельзя было сказать, чтобы она хотя бы раз в жизни волновалась из-за кого-нибудь, а уж тем более из-за меня. Майкл ободряюще сжал мое плечо. Потом, наклонившись к Мэриголд, прошептал:

— Жаль, что ты тогда сбежала от меня. Думаю, теперь и ты успела понять, как это больно, когда тебя бросают. Но я все равно благодарен тебе… за Долфин. Конечно, у каждого из нас теперь своя жизнь, и дороги наши разошлись, но у нас есть дети. И я хочу верить, что когда-нибудь мы снова станем друзьями.

С губ Мэриголд сорвался странный тихий звук — то ли фырканье, то ли рыданье.

— Я скоро снова привезу к тебе Долфин, — продолжал Майкл. — Она очень скучает по тебе, Мэриголд. Может быть, ты постараешься поскорее поправиться — хотя бы ради нее?

Лично я уже почти не сомневалась, что на это нечего и надеяться. Как только двери палаты захлопнулись за нашей спиной, из глаз моих хлынули слезы.

— Вы, наверное, считаете меня плаксой, потому что я все время реву, — прошептала я. — А ведь раньше я вообще никогда не плакала.

— Знаю… — вздохнул Майкл. — Просто у тебя сегодня выдался тяжелый день. От такого любой бы заплакал, поверь мне.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы он обнял меня и крепко прижал к себе, но Майкл только положил руку мне на плечо и коротко, почти яростно сжал. Его ногти врезались мне в кожу.

— Итак, что же нам с тобой делать? — пробормотал он.

Бриллианты

Угадали, что он в конце концов сделал? Точно — отвез меня в детский дом.

— Это временно, пока мы все не уладим, —повторяла Лиззи, социальный работник.

— Я приеду проведать тебя, как только смогу, — твердил Майкл. — Не пугайся, прошу тебя. Я поговорю с Мег и девочками. Тогда ты сможешь приехать к нам переночевать, даже пожить, если захочешь.

— Я хочу сейчас, — пробормотала я.

— Подожди немного, Долфин. Мы же совсем не знаем друг друга. К тому же ни меня, ни Мег целыми днями не бывает дома. Тебе придется ездить в школу и в больницу, а это очень далеко от нашего дома.

— Майкл совершенно прав, Долфин. Сейчас это единственный выход. Я знаю, что твоя сестра уехала и живет у своего отца, но нам очень нужно связаться с ней.

— Вам не удастся ее найти, — сказала я.

Дома меня ждала посылка от Стар. Мы заехали туда, чтобы я могла прихватить ночную рубашку и зубную щетку.

Я распечатала сверток — там была картонная коробка, а внутри мобильный телефон. Кроме телефона там еще лежала записка с подробными указаниями, как его подключить и какой у нас пинкод. Я никак не могла взять в толк, для чего Стар прислала телефон — ведь она все равно не поверит ни единому моему слову, даже если я сказала бы ей чистую правду. К тому же мне вообще не хотелось ей звонить — пусть мучается, пусть гадает, куда я пропала. Ей-то небось хорошо, наслаждается сказочной жизнью вместе со своим Микки. А меня очень скоро запрут в темницу и посадят на хлеб и воду.