Книга Наследство - Елена Гайворонская

Охранник почтительно пропустил Нину со спутником на территорию. Архитектор огляделся по сторонам. Взгляд его, до сих пор восторженно-рассеянный, сделался цепким, внимательным, сосредоточенным.

– Та-ак… – пробормотал он под нос, затем быстрым движением распаковал коробку с макетом.

– Ой, – прошептала Нина, склоняясь над крошечным воплощением фантазии.

– Вот видите, здесь нужно немного переделать. Я плохо представлял себе ширину шоссе. Переход должен быть чуть выше и шире…

Он говорил, все больше воодушевляясь, точно стремился объяснить Нине азы архитектурного мастерства. В тот момент он походил на поэта, выносящего на суд слушателей свое новое творение. Отчего-то Нине вспомнились чьи-то слова о том, что архитектура – это музыка, застывшая в камне. Она смотрела в горящие глаза, зеленоватые, с темными точечками-хитринками вокруг бусинок-зрачков, глаза почти незнакомого человека, вслушиваясь не в слова – они, в сущности, были ей безразличны, а в их музыку, исполненную удивительного, почти потустороннего магнетизма.

«Слушай музыку, Ниночка… Слушай себя… Танец – это красота, гармония, это жизнь…»

– Спасибо, достаточно, – проговорила она, замотав головой, – я все равно не разбираюсь…

– Вам только так кажется. – Он снова улыбнулся. Мягко, доверчиво, как хорошему другу. – Смотрите, это просто.

Внезапно он опустился прямо на влажный песок около берега, зачерпнул пригоршню шоколадного песка, который заструился меж пальцев, превращаясь в стены, башенки, мосты…

– Вы испачкаете свой костюм…

– Не страшно, – отозвался он, сосредоточенно предаваясь своему занятию.

Поддавшись странному порыву, Нина присела рядом, зачерпнув пригоршню промокшей земли, медленно просеяла ее меж пальцев.

– Скажите, как вам пришел в голову именно этот проект?

– Как? – Он задумчиво и просветленно взглянул из-под соломенной пряди, выбившейся на лоб. – Сам не знаю. Просто закрыл глаза и увидел. У вас так бывает?

– Нет, – сказала Нина, отвернувшись. – Никогда.

– Как вы назовете отель?

– «Сказка».

– «Сказка»? – На его лице отразился прямо-таки ребяческий восторг. – Мне нравится. Любой, кто сюда приедет, попадет в мир своих фантазий?

– Скорее, иллюзий.

– А вы?

– Я не верю в сказки. Я делаю бизнес.

– Правда? – Их глаза снова встретились, и Нина отчего-то опустила ресницы. – А какая книга была у вас любимой в детстве?

– «Основы управления». – Нина резко поднялась, отряхнула платье. У ее ног настырная волна билась о возведенные из грез песчаные стены. Она потерла руками плечи и локти, стараясь согреться: коварный бриз принес с собой зябкую свежесть. Как вдруг ощутила теплую, мягкую, еле уловимо пахнущую цветочным одеколоном ткань пиджака, доходившего ей почти до колен.

– Я вас заморозил. Извините.

– Ничего. – Мягким, но настойчивым движением она сняла пиджак и вернула владельцу. Ей не хотелось казаться невежливой, но и подобное, не связанное с делами участие было ни к чему. – Кажется, осмотр закончен? Идемте к машине.

– Как скажете. – Он с улыбкой окинул взглядом море. Казалось, ему меньше всего хотелось возвращаться обратно во взрослую реальность. – Знаете, какая сказка мне нравилась больше всего? Про спящую царевну. Я воображал себя принцем, который ее расколдовал. Хотя в жизни, как видите, я мало похож на принца. – Он так потешно развел руками, что Нина рассмеялась.

– Что ж, господин самокритичный архитектор, может быть, вернемся на грешную землю? Поедем в офис, обсудим условия нашего сотрудничества.

– Я согласен.

– Согласны на что?

– На все, – кивнул Владимир.

– Разве вы не хотите уточнить ваше жалованье?

– Я вам доверяю.

– Я польщена. Но все же стоит подписать договор.

– Как скажете, босс.

– Вы всегда так беспечны в делах?

– Бесцечен? – Его изумление было вполне искренним. – Нет. Просто я не веду дел с нечестными людьми.

– Интересно. – Нина снова закурила, трогаясь с места. – Как же вы определяете степень честности заказчика? По адресу в Интернете?

– Нет. – Он не заметил или не захотел замечать скрытой в ее словах издевки. – Я делаю это при встрече.

– Каким образом, позвольте спросить?

– Я смотрю человеку в глаза.

Нина покосилась на собеседника, но он был абсолютно серьезен. Что ж, все творческие натуры немного «того», мягко говоря, чудаки. Впрочем, иногда даже занятно отвлечься от «дебетов-кредитов» и поболтать о разной ерунде.

– Этого достаточно?

– Для меня – да.

– Значит, у вас хорошо развито шестое чувство? Что же вы прочли в моих глазах?

– Только не сердитесь.

– Ладно.

– Печаль и одиночество.

Нина вздрогнула, словно получила нежданную пощечину. Глухо шаркнули шины по прогретому асфальту. Руль резко ушел влево. Немного, всего на пару миллиметров. Человек, сидевший рядом, вряд ли это заметил.

– На сей раз вы ошиблись, – резко бросила Нина.

– Не нужно обижаться, – проговорил он мягко. – Каждый человек печален и одинок, иначе не искал бы свою половинку.

– Ну и как, вы свою нашли?

– Не знаю.

«Зато я знаю, – раздраженно подумала Нина. – Голову надо лечить. И отчего все талантливые люди малость с приветом? И почему она, Нина, умная, уравновешенная, так болезненно отреагировала на этот сентиментальный бред? Нервы-нервишки. Надо взять себя в руки, девочка, иначе тоже начнешь выть на луну, искать некую половинку и закончишь дни в персональном номере под названием «палата».

– Глупости, – сказала она вслух уже примирительно. – Это просто красивая сказка.

– В которую вы, разумеется, не верите… А жаль.

Она не ответила. Включила магнитолу, и салон наполнился звуками вальса Штрауса.

Владимир Рябушкин не лукавил, говоря о полном доверии сторон. Он лишь мельком взглянул в текст договора и размашисто расписался. Асим недоуменно воззрился на него со своей стороны стола.

– Может быть, вы все же прочтете договор?

– Благодарю. Но все тонкости мы выяснили по дороге. – Он обезоруживающе улыбнулся. Его английский был безупречен.

– Вот как? Что ж, не сомневаюсь, Нина ничего не упустила. – Он бросил на девушку беглый лукавый взгляд.

– Не вижу повода для улыбки, – вспыхнула Нина, кое-как составив эту фразу на варварском турецком, за изучение которого она, собравшись с духом, принялась. Не дура все же. С куда большим удовольствием она общалась бы на одном из нормальных, европейских языков. Но ей вовсе не хотелось, чтобы эта пикировка стала понятна архитектору.