Книга Пират моего сердца - Донна Валентино

Аннелиза почувствовала, как ее начинает бить озноб. Столько ночей она провела в молитвах, надеясь, что носит в себе ребенка, но ей никогда не приходило в голову подсчитывать дни. И все же ей не стоило большого труда ответить на вопрос мужа: с того времени прошло уже почти шесть недель.

Сомнений не оставалось – она беременна. Как раз в эти минуты ребенок Майкла Роуленда потихоньку подрастал в ее чреве.

Конечно, не следовало отвергать и другой возможности – ребенок мог быть результатом трудов Питера Хотендорфа. Однако в первую брачную ночь самая упрямая часть ее разума по-прежнему цеплялась за предположение о том, что Питеру так и не удалось исполнить свои супружеские обязанности. И все же… Питер ни за что на свете не стал бы так ликовать по поводу состоявшегося зачатия, если бы не был уверен, что это произошло от его семени.

Конечно, ей следовало немедленно выложить все мужу, но что-то внутри ее призывало молчать. Может быть, это даже лучше, что до поры до времени она не будет знать правды, – зачем лишать себя чудесной возможности помечтать о ребенке от человека, которого она любила. А потом младенец станет для нее напоминанием о страсти и счастье, принадлежавших ей в течение такого короткого времени.

Теперь она поняла, почему ее мать так упорно боролась за своего ребенка и предпочла одна воспитывать незаконнорожденную дочь, вместо того чтобы за видимостью приличия скрывать свой грех до конца жизни. Аннелиза могла поступить так же: убежать куда-нибудь со своим крошечным ребенком с золотистыми глазками и радоваться каждую минуту, видя, как он растет, зная, что Майкл – его отец.

Неожиданно у нее в памяти всплыла женщина, привязанная к столбу и лишенная возможности догнать своих детей. И тут в голове Аннелизы мелькнула страшная мысль – она совершенно забыла о навязчивом желании Питера и его одержимости. Кто бы ни был в действительности отцом ее сына или дочери, по закону родительские права останутся за ним, и ребенок будет носить его имя.

– Однако, как я вижу, возможность появления ребенка тебя не очень-то радует, – заметил Питер. – Сегодня в бухте мне показалось, что ты была по-настоящему счастлива. Я даже подумал, что ты начинаешь привыкать к нашей жизни…

Питер устремил взгляд поверх ее плеча на портрет Хильды. Нетрудно было представить, как он жалел, что любимая первая жена не сидит сейчас напротив него и что не ей он обязан счастливой возможностью отцовства.

Именно в этот момент Аннелиза почувствовала, как никогда не угасавшая в ней искорка независимости превратилась в пламя. Теперь она была уверена, что всегда будет любить Майкла, какой бы тусклой и безрадостной ни была ее дальнейшая жизнь. Что касается мужа, он оказался мудрее ее, угадав с самого начала невозможность взаимной любви между ними.

– Вы никогда не станете любить меня, как Хильду, и вы гораздо больше радовались бы первенцу, если бы его родила она.

– Не тебе судить об этом. Хотя, разумеется, моя преданность первой жене отличается от отношения к тебе.

Питер отпихнул от себя тарелку и круто повернулся в кресле, словно ему было невмоготу видеть Аннелизу на том месте, где должна была бы сидеть Хильда.

В этот вечер Мару, как обычно, расчесывала ей волосы перед сном. Прежде чем служанка успела заплести их в косы, чтобы уложить венцом на макушке, в спальню вошел Питер.

– Оставь нас! – Он взмахом руки показал Мару на дверь. В ту же секунду на пороге появилась Тали, готовая отвернуть одеяло и задернуть шторы, однако Питер повторил свой жест, и она удалилась вслед за первой служанкой.

Аннелиза еще не успела застегнуть пуговицы ночной рубашки, поэтому шея и грудь оставались обнаженными. Она взялась за ворот и соединила его края, но ничего не могла поделать с добросовестно расчесанными волосами, которые, огибая плечи, спускались по спине до талии. Подобного беспорядка Питер еще никогда не видел. Судя по тому, как презрительно прищурились его глаза, ему было неприятно, что он застал ее в таком неопрятном виде.

Аннелиза, в свою очередь, почувствовала что-то близкое к отвращению. Если она действительно беременна, то в определенном смысле ее долг перед ним выполнен. Сейчас ей безумно хотелось побыть одной: просто посидеть несколько секунд, приложив ладони к животу, и представить, как чувствует там себя ребенок Майкла.

– Я не знала, что вы снова придете ко мне, – прошептала она. – Вы сказали, что это произойдет только… если… если выяснится, что я не забеременела.

– Ты подсчитала дни?

– Нет, я… – начала Аннелиза и запнулась. Несмотря на охватившее ее чувство вины, ей по-прежнему не хотелось делиться с ним своей уверенностью. Если бы сейчас напротив нее стоял не он, а Майкл, ее радость не знала бы границ.

– Надеюсь, ты не собираешься нарушать мой приказ и впредь будешь убирать голову на ночь. Когда придет время возобновить мои обязанности, я не потерплю такой неопрятности.

– Мару как раз собиралась заплести мне косы, и тут вошли вы…

Рука Питера совершила продолжительное движение в воздухе, что-то наподобие непроизвольного поглаживания. Это плавное движение, имитация наслаждения, получаемого от прикосновения к женским волосам, совершенно не вязалось с недовольным выражением его лица.

– Я пришлю горничную, чтобы она немедленно привела твои волосы в порядок.

Но Аннелиза так и не дождалась обещанной помощи – после ухода мужа, изнуренная тревогами дня, она тут же заснула.

Ее разбудили лучи восходящего солнца. Из глубины дома доносились приглушенные звуки – это на кухне готовили пищу. Но горничные почему-то до сих пор не появились. По настоянию Питера Аннелизе полагалось присутствовать на завтраке, и потому Тали и Мару должны были прийти достаточно рано, чтобы убрать ей волосы и одеть к столу.

Продолжая нежиться в постели, Аннелиза размышляла о причинах необычного отступления от заведенного распорядка до того времени, когда, по ее предположению, Питер должен был уехать в свои мускатные рощи.

Голодные позывы в желудке в конце концов заставили ее подняться, однако она не стала утруждать себя вызовом Тали, чтобы та помогла ей одеться, и не затребовала Мару, ибо за ночь ни единая прядь не выбилась из косы.

Аннелиза лениво прошла в столовую, предназначенную для ранних завтраков, и сразу отметила необычность ее обстановки. На буфете красовались фрукты и соки, вряд ли оставшиеся здесь после завтрака Питера, – он нетерпимо относился к подобным вещам и всегда требовал, чтобы по окончании трапезы все немедленно убиралось. Вероятно, ее муж распорядился о фруктах заранее, зная, что она предпочитала легкий завтрак. Аннелиза тут же подумала, что, возможно, эта забота была связана с ее беременностью – ведь племенной кобыле требовалось надлежащее питание.

Но конечно, главным было вовсе не это. Со стены исчез портрет Хильды.

Глава 15

День губернаторского бала начался привычным блеском утренних красок. Аннелиза покрутила головой, стараясь побыстрее стряхнуть сон. Обе служанки уже стояли у ее кровати, держа на вытянутых руках белье и платье, приобретенные Питером специально для предстоящего торжества.