Книга Пират моего сердца - Донна Валентино

Чувствуя себя последним трусом, Майкл все же отвел глаза.

Потом он бесконечно долго стоял в толпе, пока Ричард и другие старшие офицеры вели переговоры с голландцами. Ожидание становилось все более непереносимым из-за жары и невозможности снова хотя бы на мгновение взглянуть на единственную женщину, которую ему хотелось сейчас видеть. Наконец голландцы начали расходиться. Часть из них, позвякивая саблями, гордо прошествовала обратно в свой форт, другие сели в лодки и направились к «Доблестной Елизавете». Лица британских офицеров раскраснелись от гнева, немедленно выплеснувшегося наружу, как только голландцы удалились на почтительное расстояние.

– Они не выпустят нас в бухту раньше чем через три дня, – объявил Ричард.

Матросы, толпившиеся вокруг Майкла, заворчали, и лишь он один стоял как истукан, онемев от радости. Три дня! Значит, он сможет снова ее увидеть.

– Голландцы ждут приезда де Грота с Явы. Черт бы его побрал! Он хочет послать рапорт, чтобы компания из первых рук узнала, как крепко губернатор Хон держит нас под контролем.

Это сообщение вызвало новый всплеск возмущения:

– Мы не обязаны подчиняться голландцам. Давайте покажем им, капитан! Рванем на всех парусах – и пусть попробуют нас догнать.

Ричард попытался образумить своих товарищей:

– Пока де Грот не подготовит свой проклятый рапорт, они не отпустят нам продовольствие.

– Тогда мы обойдемся без них. Купим у пиратов, и до Африки как-нибудь перебьемся.

– Это еще не все, – возразил Ричард. – Они должны обеспечить нам сопровождение, иначе нас уничтожат военные корабли. Эти воды под контролем голландцев, поэтому такие фокусы здесь не пройдут. – Ричард помолчал и затем неожиданно объявил: – Впрочем, есть и хорошая новость: хозяева острова предлагают нам повеселиться. Хон устраивает костюмированный бал в честь де Грота и приглашает нас.

– Костюмированный бал? Музыка, танцы и женщины?

– Все это нам обещано.

Настроение моряков тут же начало меняться. Они принялись оживленно обсуждать услышанное. Разбившись на небольшие группки, англичане постепенно подтягивались к своим лодкам в ожидании разрешения вернуться на «Доблестную Елизавету».

Ричард придвинулся к Майклу и, чуть заметно усмехнувшись, спросил:

– Ну как, удовлетворил свое любопытство? Между прочим, губернатор прежде всего поинтересовался тобой. Естественно, я ответил, что уже несколько месяцев о тебе ни слуху ни духу, и добавил, что мы, англичане, в любом случае не стали бы укрывать офицера-отступника, оборотня, решившего грабить наших добрых друзей.

– И он поверил?

– Ни единому слову! – Теперь уже Ричард не скрывал ослепительной улыбки. – Я подозреваю, что голландцы специально сфабриковали эту трехдневную отсрочку и сейчас маринуют нас здесь. Они хотят, чтобы их солдаты основательно обшарили корабль. Что ж, пусть ищут. Никогда бы не подумал, что твой план окажется таким удачным. Но как только они там разберутся и разрешат нам вернуться, ты больше ни шагу не ступишь с корабля.

– Но, Ричард, нас пригласили на вечер, и я собираюсь на нем присутствовать.

– Послушай, ты просил посмотреть на нее одним глазком, и тебе дали такую возможность. Чего же ты еще хочешь? Образумься, приятель! – Покрасневшее как сигнальный флаг лицо Ричарда ясно говорило о том, что командир раздражен, и Майкл это прекрасно понимал.

– Она выглядит бледной и, кажется, не совсем здорова.

– Вот так казус! А может, ты уже успел осчастливить старину Хотендорфа? Тогда пусть благодарит тебя за великое одолжение. Я знаю пару человек, которые под это дело охотно заключат пари на кругленькую сумму. Такие прецеденты уже были.

– Не пойму, что ты имеешь в виду?

– Только не обижайся. Я никоим образом не хочу даже косвенно оскорбить достоинство твоей леди, но с ее соотечественниками случаются занятные вещи. Эти благочестивые голландцы не пропускают ни одной местной девки, и в результате их забав все острова усеяны полукровками. Однако ты не найдешь здесь ни одного ублюдка, похожего на Хотендорфа. Не так давно на Ране появилась одна маленькая потаскушка, которая уверяет, что Хотендорф импотент. Можно как угодно относиться ко всей этой возне, но, согласись, все же очень странно, что первая жена так и не принесла ему наследника.

Информация, походя выданная Ричардом, явилась для Майкла полной неожиданностью, чем-то вроде удара в солнечное сплетение. У Аннелизы будет ребенок, зачатый от него!

При одной мысли об этом душа Майкла наполнилась тихой радостью. А он-то считал это почти нереальным, поскольку оба они были ослаблены многомесячным пребыванием на море…

Никогда еще Майкл не испытывал ничего похожего на свое теперешнее состояние. Прежде он просто не знал, что такое любовь, и всегда презирал людей, поддающихся на эту приманку; но сейчас ему стало ясно, что правда именно за ними. Радости, которые дарила любовь, с лихвой окупали жертвы. Не важно, что в этот миг он не мог говорить вслух о своих чувствах – любовь уже обвила его сердце своими нежными щупальцами, и единственным препятствием, которое могло разомкнуть их, оставалась только смерть.

Майкл присоединился к остальным морякам, ожидавшим в лодках сигнала к отправке на «Доблестную Елизавету», готовую дать им защиту и убежище.

Он не сомневался, что Аннелиза придет на бал, и он тоже будет там.

По возвращении на Лонтар, немного передохнув, Аннелиза переоделась и вышла к ужину. К этому времени она уже успела убедить себя, что английский офицер в порту Банда-Нейры не мог быть Майклом Роулендом, и теперь находилась в состоянии глубокой апатии: только что пережитое волнение лишь еще больше убедило ее, что Майкла она больше никогда не увидит.

Всему виной ее больное воображение. Улыбнулся, подмигнул… Она проглотила комок в горле.

– Мне не понятно, Аннелиза. – Раскатистый голос Питера прервал ее размышления. – Неужели это небольшое путешествие так тебя утомило?

– Я… я привыкла к домашней обстановке. Здесь тихо и прохладно. Ветерок продувает. А в порту было душно и столько людей, впечатлений, что сразу всего не охватишь.

Она мысленно отругала себя. С одной стороны, ей было стыдно за ложь – а за последнее время она лгала больше, чем за всю предшествующую жизнь, с другой – ее оправдания выглядели малоубедительными. Можно было придумать что-нибудь поудачнее, чем ссылки на погоду. Да и сколько можно убиваться из-за банального дорожного романа! Это несправедливо, даже непорядочно по отношению к Питеру, и самой ей не на пользу.

Но неужели она каким-то образом выдала свою тайну?

– Ты живешь здесь почти три недели, – продолжал между тем Питер. – Твоя горничная сказала мне, что у тебя за все это время ни разу не было месячных. Ты помнишь, когда это происходило в последний раз? – Он произнес свой вопрос с совершенно невозмутимым видом, как будто обсуждение подобных проблем было самым подходящим занятием за обеденным столом.