Книга Зверинец Джемрака - Кэрол Берч

— Бывали времена — и трех дней не проплывешь, как встретишь китобоев, — уверял нас Рейни.

Должны быть острова, должны быть корабли.

— Оно и правда. Конец китобойному промыслу, — сказал Габриэль.

— Джаф, а что, если мы заплыли в другой мир? — беспечно спросил Тим.

— Острова-то все равно должны быть.

— А если это мир без островов? Что если это мир, в котором вообще ничего нет, только бесконечный океан?

На четвертую ночь после того, как мы съели борова, я начал думать, что мой приятель прав. Мы и правда заплыли в другой мир — в некое пространство, существующее параллельно с нашим, которое всегда рядом, но которого не видно. И состоит оно из одного только океана. Наш мир — не такой. Всем известно: в Тихом океане полно островов. И где китобойцы? Какой толк в компасах и секстанте и во всех этих совещаниях между капитаном и мистером Рейни, если они не в состоянии привести нас к какому-нибудь острову или туда, где ходят другие китобойцы?

Ночью нас разбудил Джон Коппер. Он кричал во сне: ему показалось, будто какие-то черви с острыми зубами лезут по его рукам и бокам.

— Это он! — Джон вздрогнул, словно кто-то только что вывалил на него ведро сырой рыбы. — Он меня тычет пальцем. Я так с ума сойду.

— На этот раз я тебя не трогал, — возразил Скип.

— А вот и трогал, я видел, — встрял Саймон.

— Ничего ты не видел.

— У меня сейчас голова от боли отвалится.

— Скип, у людей от тебя уже кошмары начались. — Капитан Проктор потирал глаза руками. — Ради бога, парень, соберись и прекрати это безобразие.

— Так нечестно, — подал голос Уилсон Прайд, — и неразумно. Пусть теперь с ними посидит.

— Ты прав, — согласился капитан. — Ян, поменяйся со Скипом местами.

— О господи! — Габриэль лег и закрыл лицо руками.

— Простите, капитан, но я не уверен, что это хорошая мысль, — подал голос мистер Рейни.

— Почему же? Если так и дальше будет продолжаться, люди в моей шлюпке выкинут его за борт. Надо дать им передохнуть.

— Слушаюсь, капитан, — сухо ответил Рейни, — но я за него не отвечаю.

— И не надо. Он о себе сам позаботится. Скип, надеюсь, ты слышал. Возьми себя в руки.

— Да, капитан, — покорно прогнусавил Скип, затем поднялся и полез к нам в лодку.

— Скип, ткнешь пальцем хоть одного человека — один раз — слышишь? — своими руками выкину тебя за борт, — предупредил мистер Рейни.

— Это все я виноват, — слабым голосом произнес Скип. — Все потому, что я убил дракона.

— Ты не убивал дракона! — взревел Рейни.

— Я его выпустил, и он умер.

— Откуда тебе знать, умер он или нет? — спросил Тим. — Может, он уже вернулся к себе на остров и теперь сидит там, нянчит на коленях внуков и рассказывает им про свое великое приключение на корабле с полудурками.

— Сядь наконец, Скип, и чтобы я больше тебя не слышал, — пригрозил ему Дэн.

Мистер Рейни застудил голову и слег. Глаза у него постоянно слезились, а из носа текло, как из крана.

— Еще немного, и кашлять начну. Вечно потом в грудь переходит. Близко ко мне не подходите.

А куда в шлюпке денешься?

— Помните, парни, — повторял Дэн, раздавая воду, — каждый прошедший день приближает нас к спасению.

— Твои бы слова да Богу в уши, — говорил мистер Рейни, вытирая сопли рукавом.

Мы немного попили, потом принялись вычерпывать воду и занимались этим до тех пор, пока Даг вдруг не закричал — между шлюпками в воде виднелась небольшая акула. Габриэль потянулся за копьем. Блестящие плавники — три, четыре — мелькнули и ушли под воду. Увы. Ближе подойти не получилось. Мы преследовали их, сколько хватало сил, почти час, но акулы выстроились друг за другом в одну линию и уплыли на запад. Темень накрыла нас с головой: ни луны, ни звезд. Сначала вахту должен был нести Тим, потом Дэн. Я спал. А когда проснулся, то услышал, как мистер Рейни раздраженно беседует с Габриэлем.

— Капитанский вельбот пропал, — сообщил Тим с неподдельным удивлением в голосе.

— В каком смысле?

— Исчез.

— Как! Вторая шлюпка?

— Ну.

— Как так?

— Просто, когда рассвело, их уже не было.

Я сел. Море вокруг опустело. Скип проснулся и, моргая, начал медленно подниматься. Все молчали. Что тут сделаешь? Мы выпили свою порцию воды. Мистер Рейни распрямил спину, чуть не выпав при этом за борт.

— Приляг, легче будет, — посоветовал ему Дэн.

— Как они могли исчезнуть? — озадаченно спросил Скип.

Я старался об этом не думать.

— Так и сделаю, — согласился Рейни. Лоб у него раскраснелся и покрылся потом.

— Куда они подевались?

— Молчи, Скип. — Габриэль положил руку ему на плечо. — Ответа на этот вопрос нет. Лучше не спрашивать.

— Дай-ка сюда свой нож, Габриэль, — попросил я. — Ногти надо срезать на ногах.

— Пальцы смотри не отрежь, — предупредил негр, передавая нож.

— Мы не можем их искать, — сказал Дэн. — Тут уж ничем не поможешь.

— У них остался секстант, — напомнил я, примеряясь, как лучше резать.

— И спички, — добавил Габриэль.

— Ну и что? Куда идти, примерно понятно и без секстанта. — Дэн храбро улыбнулся. — Встречай нас, Вальпараисо, мы идем!

Скрипки будет не хватать. Я сосредоточился на пальцах ног. В глазах у меня стояли слезы. Наши товарищи остались там, на втором вельботе. Их лица всегда были обращены в нашу сторону, а на носу сидел капитан, похожий на большую сову; красавчик Ян с косыми скулами, Саймон вечно в раздумьях, немногословный Уилсон, Даг с шапкой волос цвета соломы. И несчастный, вечно чем-то обеспокоенный Джон Коппер с закушенной губой. Неужели мы никогда больше их не увидим? Они ведь не умерли, не так, как те, остальные, на корабле. И сейчас надо всех заново вспомнить, ведь забвение и есть смерть. Я отложил нож, слезы застили мне глаза. Билли Сток, Генри Кэш, Мартин Ханна, Абель Роупер, Джо Харпер, мистер Комера, Феликс. Кто еще? Сэм. Как я мог забыть про старика Сэма? Я закрыл глаза, и он сразу предстал передо мной. Стоило закрыть глаза, в воображении появлялось все: Ишбель, камин в таверне «У Менга», пенковые трубки, Уотни-стрит.

В этот день, как и во все последующие, нам пришлось идти вслепую.

— Как по-твоему, далеко еще до Чили? — спросил Тим.

— Да уж не близко, — со смехом ответил Дэн.

— Недели две, не меньше, — добавил Габриэль.

Мистер Рейни разорвал спереди рубаху; он все время нервно чесался, даже во сне; от этого на его безволосой груди образовалось нечто вроде треугольника с тремя точками красных болячек в вершинах.