Книга Сироты - Роберт Бюттнер

— Нужна ли поправка, прием?

Я вздрогнул, возвращаясь к действительности. Конечно! Это ведь пристрелочные бомбы! Мне полагалось корректировать огонь.

— Эээ… Нет, все в порядке. Бьете, куда надо.

Новая бомба упала посреди наступающих слизней. Поднялось облачко пыли, земля содрогнулась, и еще десяток-другой зеленых отправились к праотцам.

— Только ни черта вы не убиваете. Пыль заглатывает бомбы.

Молчание, потом смачная ругань. Зато теперь я хоть знал, что с настоящим солдатом разговариваю.

— У нас в бомбах взрыватели для наземных взрывов, — простонал настоящий солдат.

Ну да. Рассчитывая на скалистый рельеф, артиллеристы поставили контактные взрыватели, которые срабатывают при соприкосновении бомбы с поверхностью; тогда взрыв разбивает близлежащие камни на множество смертельных вторичных осколков. Теперь же бомбы уходили под землю прежде чем взорваться, и пыль смягчала эффект взрыва. Здесь требовались другие взрыватели, такие, чтобы срабатывали в воздухе, в пятидесяти футах над слизнями.

Артиллерия славится девизом: «Всегда вовремя, всегда в цель». И вот сегодня, во время самого ответственного артобстрела в истории, пушкари подкачали.

— Можете ли вы сменить взрыватели, прием?

— Слишком долго менять. Мы уже заряжаем бомбы для воздушного взрыва.

Я отчетливо представил себе, как экипаж «Надежды» тащит нужные бомбы со склада в центре корабля к лифтам, идущим в оружейный отсек. Если постоянно ломающиеся компьютеры «Надежды» решат зависнуть именно сейчас, лифты остановятся, и нас сотрут в порошок. Я уже различал отдельных слизней, несущихся вперед.

— Лейтенант, — мой шлем переключился на радиочастоту взвода, — как там с огневой поддержкой? Тут на нас миллион слизней лезет.

— Скоро будет. Открывайте прицельный огонь, когда противник приблизится. Конец связи.

Ползли минуты. Все понимали: прицельный огонь бесполезен, если с неба не посыпятся бомбы. И точка!

Пигалица подняла глаза к небу и беззвучно зашевелила губами. Она всегда молилась о спокойствии в бою. Я последовал ее примеру и стал молиться о шрапнели.

Пули слизней уже свистели вокруг нас.

— Готово, — сказали в наушнике из центра управления огнем. — Принимайте.

Господи, хвала артиллеристам! Хвала компьютерам «Надежды»!

Небо побагровело: теплоизолирующее покрытие бомб горело в атмосфере и тянулось за ними хвостом, будто кометы летели сквозь черное небо Ганимеда. Взрывы бомб начались поодиночке и тут же слились во все ускоряющееся крещендо, будто воздушную кукурузу готовили в микроволновке. Каждый взрыв убивал слизней сотнями. Мои ребята радостно загигикали.

Я навел целеуказатель на слизней, хоть они и скрылись в дыму — нет, не в дыму, здесь же нечему гореть, — в пыли. Когда пыль рассеивалась, от слизней в эпицентре каждого взрыва оставалось пустое место, окруженное кусками их тел и, дальше, целыми трупами.

Слизни бесчеловечны. Они убили мою маму, пытались убить меня — и все же на секунду, пока их раскидывало мощными взрывами, меня кольнула жалость к гибнущей жизни. Жалость, видимо, незнакомая соратникам погибших: те, не останавливаясь, перли дальше.

Казалось, обстрел длился часами; на деле же «Надежда» провисела над нами всего считанные минуты.

Стихли последние взрывы. Я всмотрелся в облако пыли.

Бум, бум, бум!

Облако исторгло ряды новых слизней, стучащих оружием по броне.

— Твою мать!

Первые слизни поравнялись с самым дальним из холмиков, по которым Пигалица оценивала расстояние до противника, и она дала короткую очередь. Три пули — и три мертвых слизня. Значит, их броня пробивается нашими пулями!

Нам от этого не легче. Слизни наступали со спринтерской скоростью. Одни перекатом скользили вперед, пока остальные, стоя, стреляли, потом роли менялись. Знакомая система. Я навел прицел на слизня, который вот-вот должен остановиться и стать неподвижной мишенью. В этот самый момент их порядок наступления сменился: мой слизень вместе со случайно отобранными другими продолжал скользить; остальные прикрывали. Я ругнулся и выбрал новую мишень.

Ни один слизень не мешкал, ни один не задержался возле упавшего товарища, ни один не нарушил строй. Идеальные солдаты.

Хоть наши бомбы и убили десятки тысяч слизней, оставались еще тысячи. Слишком много. Слишком близко.

— Примкнуть штыки! — скомандовал я в микрофон и полез к собственному коротенькому штыку на поясе.

Пигалица все стреляла. Слизни все падали. Их все сменяли новые.

Я открыл огонь короткими очередями, пока ее напарник менял перегревшийся пулеметный ствол.

— Джейсон, — Пигалица повернулась ко мне, — я хотела тебе сказать…

Заряжающий довинтил ствол и хлопнул ее по шлему. Пигалица продолжила стрельбу.

Пули рикошетили от камней и прыгали вокруг нас, но слизни, похоже, никудышные стрелки. Может, они действительно плохо различали нас из-за красной формы.

Мы же их видели уже в пятидесяти ярдах от себя.

— Переключайтесь на непрерывный огонь! — С этого расстояния прицельные выстрелы нас не спасут.

В первую очередь я обращался к Пигалице, однако не успели слова сорваться с моих губ, как она уже переключила рычажок на пулемете. Я поспешил последовать ее примеру и яростно застрочил по слизням.

Я потерял счет израсходованным магазинам, когда вдруг понял, что моя патронная сумка опустела.

Из-за камней на меня выскочил слизень, размахивая оружием. Я парировал удар и вогнал штык в зеленую плоть, туда, где должно быть лицо. Слизень рухнул в страшных корчах; его соки забрызгали мой рукав. Я приготовился встретить других — и умереть.

Несколько минут простоял я, сжимая винтовку в дрожащих руках, пока не понял, что других не будет.

Дыхание вечернего ветра разогнало пыль. Обугленные трупы слизней, местами лежавшие один на другом, выстилали равнину. Дальше всех пробрался тот, которого я победил в рукопашной — или руко-псевдоподной — схватке. Две армии преодолели световые года в космосе и сошлись в сражении, которое закончилось поножовщиной.

Я оглянулся. Напарник Пигалицы упал рядом с пулеметом с аккуратной дыркой во лбу. Рядом, лицом вниз, лежала сама Пигалица. Кровь застыла у меня в жилах.

— Нет! Нет, нет, нет, нет! — Я прыгнул к ней, и ее пальцы сжались. Слава богу!

Только потом я увидел большое красное пятно на плече крутки Пигалицы.

Медленно, осторожно я перекатил ее на спину и разрезал куртку. На дне глубокой раны виднелись осколки кости. Порошок с антисептиком и коагулянтом — я уже сыпал его на рану — остановит кровотечение, но, судя по виду пятна, Пигалица литр крови потеряла.