Книга Часовые времени. Незримый бой - Дмитрий Политов

Спохватившись, парень обежал стол, сноровисто пнул зашевелившегося здоровяка носком ботинка в висок, а Залогину, который уже сидел на полу и ощупывал голову, поводя по сторонам мутным взглядом, с наслаждением рубанул ребром ладони по шее. Вот теперь порядок, можно обыскать бесчувственные тушки ворогов на предмет всяких полезных ништяков и подумать, как выбираться из квартиры. «Хотя, — с раскаянием подумал Алексей, — на кой я их так по-глупому луплю — прекрасный же кастет в виде наручников при себе имеется! Да уж, инструктор по рукопашке сейчас явно был бы мною недоволен».

У следователя обнаружился новенький «ТТ» с одной запасной обоймой, у охранника — простецкий «наган» и десяток патронов россыпью. Кирилл Андреевич таскал с собой «маузер» «HSc» с наградной пластинкой на рукоятке и два снаряженных магазина к нему. Подивившись слегка такому разнообразию стрелковых систем на единицу площади, Алексей после некоторых колебаний остановил свой выбор на «маузере» в качестве основного инструмента прорыва: машинка была не слишком шумная, и в случае заварушки обитатели соседних квартир вряд ли среагировали бы на звук выстрелов. Другие пистолеты рассовал по карманам своего пиджака, который так и валялся себе преспокойно все это время на диване. Авось пригодятся.

Тихой мышкой шмыгнул к двери, приоткрыл ее и осторожно выглянул в коридор. Никого. Пробежался по квартире, готовый стрелять в любого, кто попадется на пути, но целей не обнаружил. Даже странно, почему никто не страховал Залогина и Ко? Ладно, это их проблемы.

Кокорина и Залогина он подтянул друг к дружке и сковал наручниками, ключ от которых хулигански выкинул в форточку. Ничего, пускай помучаются. Спокойно подобрал в куче на столе свои документы, быстро пробежал глазами начатый следователем допросный лист, подумал и разорвал его на мелкие кусочки.

Проделывая все эти нехитрые манипуляции, Белугин не переставал анализировать полученную информацию. Из документов Залогина следовало, что он достаточно высокопоставленный сотрудник Первого отдела ИККИ[14]. А если Алексей правильно помнил, структура эта являлась секретно-оперативно-технической службой Коминтерна.

В частности, Первый отдел руководил нелегальной радиосвязью с зарубежными компартиями, готовил радистов и техников для заграничных пунктов связи ИККИ, организовывал нелегальные переброски людей и грузов в другие страны, готовил для них документы, радиоаппаратуру, рецепты тайнописи, штампы и печати для подложных документов, организовывал работу по сбору военно-политической информации.

В этом смысле Первый отдел являлся прямым наследником Отдела международной связи и Службы связи Коминтерна. Серьезная организация. Вроде бы подчинялась непосредственно Генеральному секретарю. Соответственно, возникал резонный вопрос: Алексея угораздило ввязаться в борьбу двух структур, замкнутых непосредственно на Хозяина? Или все-таки это отголосок известного по лекциям конфликта между группой Молотова — Берии — Маленкова, с одной стороны, и Сталина с другой? В чем там у них затык-то приключился?

В начале войны троица сподвижников вождя народов решила активно вмешаться в процесс «руления» страной, захватить ключевые посты и расставить на них своих людей. При этом они вовсе не претендовали на то, чтобы избавиться от Иосифа Виссарионовича, зачем? Им требовалось лишь упрочить свое положение, несколько пошатнувшееся перед войной. А заодно обезопасить себя от возможных репрессий.

Поначалу им удалось добиться своих целей, но к концу 1941 года Сталин пришел в себя и начал потихоньку возвращать утраченные нити управления. Ну и по шапке постукивать задравшим нос соратникам. С каждым разом все сильнее и сильнее. Те, естественно, не оставались в долгу и огрызались, как могли. Свалили Ворошилова и Кагановича, восстановили обратно на посту первого заместителя председателя СНК Молотова, убрав с дороги сталинскую креатуру Вознесенского. И так далее, и тому подобное.

Словом, аппаратные разборки высшего уровня. Белугин в свое время диву давался, не понимая, как в такое тяжелое для страны время можно было тратить силы и энергию на такую чепуху. Женька, правда, пытался объяснить ему истинную подоплеку событий, но Алексей быстро запросил пощады и решительно заявил, что ему эта подковерная возня до одного места. И вообще, ему больше по душе реальное дело, чтобы пули над головой свистели и смерть в лицо дышала, а кто как кого подсиживает, заговоры плетет в тиши кабинетов — нет уж, увольте!

Брат тогда посмеялся над ним и с сожалением заметил, что молодой он еще, глупый. Алексей даже обиделся на него слегка. Зато теперь, когда, казалось бы, осуществилась в полной мере давнишняя мечта: позади горы трупов, все горит, народ рыдает, а впереди практически то же самое, да еще и в квадрате, — на душе почему-то было пасмурно и хотелось покоя. Как-то слишком быстро осыпалась блестящая мишура, и оказалось, что идти по дороге приключений приходится по колено в крови, грязи и дерьме. Да, об этом преподаватели в открытую не говорили и на лекциях упоминали только вскользь, пробегались по самому краешку. Берегли, видать, неокрепшую детскую психику.

Белугин невесело рассмеялся. Вырастили, ити иху мать, убийц с мозгами курицы. Странный какой-то перекос.

— А ты молодец, хорошо держишься, даже смеешься вон! — одобрительно сказал кто-то за его спиной. Алексей резко крутанулся, вскидывая пистолет и… его «маузер» отлетел в сторону, выбитый ловким приемом. А в глаза Белугину уставился черный зрачок чужого ствола. Фальшивый управдом холодно смотрел на Алексея поверх своего пистолета и насмешливо улыбался краешком губ. — До сегодняшнего дня я с такими ловкачами всего два раза встречался. Выходит, не врет пословица: бог троицу любит. Ты как думаешь?

Евгений. 1907

Забавно, но в отношении Лизаветы у Евгения никогда не возникало мыслей, связанных с сексуальными желаниями. Девушка почему-то всегда воспринималась им скорее как младшая сестренка, чем объект пламенной страсти. Эдакий загадочный выверт сознания. Ну да ладно, уж в чем-чем, но в женщинах, готовых разделить с ним постель, Белугин никогда не испытывал недостатка. Особенно в этой эпохе, где во внешне пристойных и добропорядочных кругах знати и интеллигенции царила такая, гм, вольность нравов, что Калигула иногда мог разве что нервно курить в сторонке, сожалея о своей убогой фантазии. А если вспомнить, что в Москве в это время кокаин свободно продавался в аптеках по рублю за коробочку как местный анестетик, то оттенок у постельных — и не только! — забав иногда принимал еще более причудливый характер.

Как бы то ни было, но Евгений преспокойно сидел на койке рядом с Лизаветой и не предпринимал ровным счетом никаких поползновений к тому, чтобы добиться ее благосклонности. Мысли его текли совсем в другом направлении: он очень внимательно слушал.

За прошедшие с их встречи сутки девушка уже успела навести справки о Залогине и Седове. На руку ей сыграло отсутствие хозяев: глава дома находился в служебной командировке на каком-то заводе за Уралом, его благоверная отбыла недавно в Ниццу подлечить расстроенные нервы, помощник инженера мотался по служебным делам не то в Питере, не то где-то здесь, под Москвой и обещал появиться через пару-тройку дней. Как бы то ни было, но Лизавета очень кстати оказалась практически предоставлена сама себе и смогла уделить значительную часть своего времени поискам молодых боевиков. А Белугин — спокойно отоспаться.