Книга Часовые времени. Незримый бой - Дмитрий Политов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты что?
— Ну а что я — говорю, что подумать требуется. Ладно, пустое это, пойдем лучше в дом. — Она зябко повела плечами. — Кстати, я поглядела, за тобой никто не смотрит.
Белугин лишь восхищенно покачал головой: клад, а не девушка! Он и сам, когда шел сюда, тщательно проверился, но еще одна пара глаз лишней не бывает.
Комната Лизаветы показалась почти пустой. Несколько самых необходимых предметов, вроде кровати, стула и небольшого стола, да скромный шкаф под одежду.
— Ты располагайся, а я пока тебе поесть соберу, — радушно предложила девушка и убежала.
— Лизавета, Лизавета! Я люблю тебя за это. И за это. И за то. Можно я сниму пальто? — пропел себе под нос Евгений и подошел к столу. Перекусить и в самом деле не помешало бы, внутри одна кишка на другую уже протокол оформила и в расход вывела. На явке Службы он находился под воздействием стимулятора, и голод как-то притупился, но сейчас организм требовал наверстать упущенное.
На глаза попался томик купринского «Поединка». Хмыкнув, Белугин взял его в руки и лениво полистал. К гадалке не ходи, Лизавета его использует как ключ для шифрования: если приглядеться, то видны на некоторых страницах невинные на первый взгляд пометочки, разные безобидные внешне точки-царапинки, говорящие опытному человеку многое. Хороший способ, почти не поддается расшифровке. Если только полиция не выяснит, каким изданием пользуются для переписки.
Или не вмешается Иван Александрович Зыбин. Легендарная, между прочим, личность. Имея за плечами всего один курс классической гимназии, благодаря своему исключительному таланту и трудолюбию он стал ведущим криптологом Департамента полиции. Один жандармский генерал писал про него в своих мемуарах, что простые шифры Зыбин разбирал с первого взгляда, а сложные приводили его в состояние аффекта, и он работал с ними до тех пор, пока не расшифровывал.
Во время Первой мировой его в результате интриг уволят, долгое время он будет не у дел, после революции будет служить простым писарем на одной из станций Мурманской железной дороги. Зато потом большевики вспомнят о нем, отыщут, и Зыбин станет одним из тех, кто создаст советскую школу криптологов. Причем молодым сотрудникам он даже будет рассказывать, ничуть не боясь этого, что в свое время расшифровывал письма Ленина и что, дескать, было это совсем несложно. Да, сюжетец…
— Садись к столу, — прервала воспоминания Евгения вернувшаяся Лизавета. В руках у нее был поднос с тарелками, от которых шел такой аромат, что Белугин едва не захлебнулся слюной.
— Лизонька, я тебя обожаю! — с чувством произнес Белугин и небрежно швырнул книжку на кровать. — Если еще рюмашку плеснешь, точно отобью у твоего ухажера, так и знай!
— Ешь уже, — засмеялась девушка, ловко расставляя на столе тарелки. — Чуть попозже чай принесу с ватрушками. Или ты блины больше любишь?
— Угум! — только и смог промолвить Евгений с набитым ртом.
— Повтори фамилию старика! — прохрипел Залогин.
«Как бы его удар не хватил, — озаботился Алексей. — Вообще-то мне только на руку, если ему плохо станет. Поднимется суматоха, следак кинется врачам трезвонить, костолом наверняка отвлечется, а я смогу попробовать вырваться. Шум схватки? Даже если в коридоре их еще кто-нибудь страхует, то среагируют не сразу — я тут уже столько раз носом землю пахал, что подумают, будто опять меня лупцуют. Рискнуть? Но для этого надо гарантированно довести Кирилла Андреевича до приступа. Черт, получится или нет? Будь на его месте кто послабже духом, можно было бы поручиться, что воздействие сработает как часы. А этот старый волк — крепкий орешек. Скорее всего сейчас справится с минутной слабостью. Ишь, как глаза сверкают! Нет, не стоит овчинка выделки».
Белугин медленно выдохнул и расслабился.
— Махров. Алексей Михайлович Махров.
— Та-ак! — Залогин с силой дернул воротник рубашки, как будто он сдавливал горло и не давал дышать. С треском отлетела пуговица, весело заскакала по полу. Кокорин инстинктивно дернулся, словно желая поднять ее, но Кирилл Андреевич лишь досадливо отмахнулся. Вскочив с дивана, он стал ходить по комнате взад-вперед, напряженно обдумывая что-то.
Охранник за спиной Алексея глухо кашлянул. Хлюпнул простуженно носом. Следователь перекривился и молча погрозил ему кулаком, не отвлекайся, мол, следи за задержанным.
— Ну и что мне с тобой теперь делать? — Кирилл Андреевич чуть сбоку от Белугина слегка наклонился вперед к его уху и вкрадчиво сказал: — Ты даже представить себе не можешь, во что ввязался.
— Расскажете? — как можно более наивно улыбнулся Алексей и резко ударил Залогина головой в лицо, целя в нос.
Затем быстро, на полусогнутых ногах, скользнул ему за спину, крутанулся и плечом толкнул начавшего оседать противника вперед, на освободившийся стул. Точнее, на то место, где он только что стоял, потому что охранник — Белугин впервые смог увидеть его: здоровенный, светловолосый, с массивным квадратным подбородком и пудовыми кулачищами — отшвырнул несчастный предмет мебели и ринулся за Алексеем, словно атакующий носорог, готовый снести все на своем пути. Летящий прямо на него Кирилл Андреевич оказался неожиданной помехой, которая заставила резко тормозить. Не особо удачно — лоб бугая оказался крепче.
Но Белугин, не отвлекаясь на столкнувшуюся парочку, сильно пробил ногой в торец столешницы стола, за которым сидел оцепеневший следователь. Кокорина унесло к окну, где человек-мышь весьма удачно для Алексея приложился затылком о стену и остался лежать без движения.
Здоровяк тем временем избавился от помехи в лице Залогина, бережно опустив того на пол, и теперь опять пер на врага, пылая праведным негодованием. Дрался он правда не слишком умело, полагался больше на свою силу и мощь удара. Да, разбаловался, видать, обрабатывая беспомощных арестантов! Сказать по правде, Алексей ожидал встретить более достойного соперника.
Белугин не стал дожидаться, пока парень достанет его своими здоровенными кулаками, а, поднырнув под очередной убийственный крюк, сам пошел в атаку, работая ногами по давно наработанной схеме: «колено — пах». Удары прошли на удивление легко, и поэтому Алексей спокойно завершил короткую схватку расчетливым ударом в голову выпучившему глазки и согнувшемуся от боли амбалу.
Потом уселся на стол, опустив скованные руки вниз, отклонился назад, поднимая одновременно колени к груди и с усилием, вспомнив попутно чью-то мать, переместил наконец-то кисти в наручниках вперед, перед собой. Уф, одной проблемой меньше! Да и арсенал увеличился — теперь можно локти и кулаки использовать.
Белугин крутанулся на столе, переместился к «мышу» и на всякий случай, для контроля, дал тому пару раз по голове, а потом торопливо полез в карман чужого пиджака за ключами от опостылевших «браслетов». Несколько секунд — и вот уже можно растереть занемевшую кожу предплечий, разогнать застоявшуюся кровь.
